Рыжик быстро глянул на Словко и опустил глаза.

Московкин сказал:

— У нас, к сожалению, не моторка…

— Да, но у вас паруса. За час могли бы добраться.

— Это в самом лучшем случае, — объяснил Словко. — Но мы все равно не можем, пока не вернется Даниил Корнеевич…

— А у него нет мобильника? Можно было бы позвонить, объяснить… — Лицо Виктора Максимовича стало умоляющим.

— Мобильник есть, связи нет, — сказал Словко. Он ощущал тяжкую зависимость от этого человека. Вернее, от необходимости помочь ему. Потому что… ну, куда денешься, когда девятый пункт в уставе "Эспады" такой: "Если я увижу человека в беде, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь этому человеку". Это были не пустые слова. В уставе отряда вообще не было пустых слов. Он не сочинялся на заседании совета, а складывался в течение тридцати лет. Можно сказать, "был написан слезами и кровью". И уж Словко-то, пришедший во флотилию дошкольником, знал это лучше многих…

К тому же, этот Виктор Максимович, подполковник Смолянцев, совсем недавно очень помог Рыжику…

И Рыжик сейчас молча, но с понятной мыслью смотрел на Словко…

Виктор Максимович вдруг проговорил, словно глотая комок:

— Я… это… мог бы заплатить…

Это он зря, конечно. Чушь какая! Но… возможно, из-за отчаяния?

Олег Петрович посмотрел на Словко, но сказал Смолянцеву, сухо так:

— Насколько я знаю, флотилия "Эспада" не занимается извозом. А что касается помощи… сейчас это решает капитан Словуцкий.

Вот так! Хочешь, не хочешь, а решай… Потому что он теперь действительно командир судна… А что скажет Корнеич, когда Словко уведет яхту, не дождавшись его?.. А что он скажет, когда узнает, что капитан Словуцкий мог помочь кому-то и не помог?

И что скажет Рыжик…

И что сказал бы Жек! Да нет, ничего бы он не сказал. Только смотрел бы…

— У вас самом деле беда? — насупленно спросил Словко.

— Да… Это долго объяснять, но можно сказать, что решается моя судьба…

Словко тихо сказал Московкину.

— Я могу с воды позвонить Корнеичу. У Ивана Константиновича есть моторка, Корнеич может вернуться на ней…

— Смотри… — слегка развел руками Олег Петрович.

— Но вам придется пойти со мной. Я не управлюсь с бизанью, рулем и гротом.

— О чем разговор!

Далее капитан Словутский действовал уже по-командирски. Он взял из кокпита надувной жилет Корнеича и протянул Смолянцеву:

— Наденьте, пожалуйста.

— А?.. Да, конечно… — Жилет оказался тесноват. — А это обязательно?

— Это совершенно обязательно, — сказал Словко.

— Есть, — кивнул подполковник.

Рыжик суетливо запрыгал, натягивая шорты на непросохшие плавки.

— Не надо, — сказал ему Словко, — Жарко ведь. Брось все шмотки в форпик. — Свои и мои… — Что-то подсказывало: сухая одежда может пригодиться впоследствии.

Рыжик послушался. Словко помог ему застегнуть клапаны жилета. Надел свой. Привычно глянул на жилет Московкина: в порядке ли.

— По местам… Виктор Максимович, сядьте вон там, на банку… на скамейку то есть…

Паруса не были убраны, они полоскали, нетерпеливо ожидая напора воздуха.

— Рыжик, распутай шкоты… Олег Петрович, слегка подберите грот…

Словко отвязал швартовы, сильно отвел от мостков бушприт и прыгнул на корму, взял румпель.

Рыжику команды были не нужны, он все делал быстро и правильно. А Московкину пришлось сказать:

— Олег Петрович, потравите чуть-чуть… вот так.

Виктор Максимович сидел лицом к корме на банке позади швертового колодца, крепко держался за ее края. На лице его была смесь надежды, беспокойства и любопытства.

Добежали до поворота. Теперь ветер стал дуть навстречу (называется "мордотык"), пришлось идти в лавировку, метаться в Орловке от берега к берегу. Рыжик при каждом повороте ловко переносил стаксель и кливер с борта на борт, Московкин довольно умело перебрасывал грот. Правда, при этом почему-то морщился. Виктор Максимович следил за всем с нервным напряжением, но ни о чем не спрашивал.

— Выйдем в озеро — побежим быстрее, — успокоил его Словко.

— Понял…

Вышли на большую воду. Словко прикинул, что теперь идти лучше вблизи Шамана — ветер позволяет, и путь будет короче. Закрепив бизань-шкот на утке, Словко вытащил из-под жилета мобильник.

Ну, слава Богу, повезло! Корнеич отозвался сразу.

— Это я… — сказал Словко.

— Слышу. Как ты сумел дозвониться?!

— Потому что с воды. Корнеич! Случилось че пэ. К нам вышел человек, сказал, что у него несчастье, надо срочно в город. Он ехал на электричке, а там авария… А ему надо быть через час… а он… Я решил: надо идти.

— О черт возьми! — сдержанно взвыл Корнеич. — Что за человек?! Авантюрист какой-нибудь!

— Нет, это знакомый Рыжика. Который тогда привез его. Подполковник Смолянцев, ты знаешь…

— О черт возьми! Но ведь… А впрочем все равно… Ты, конечно, сейчас процитируешь устав!

— Да, потому что форс-мажор… Если ты прикажешь, я вернусь…

— Каким курсом ты идешь?

— Держу на Шаман.

— Держи. На базе дождись меня, там разберемся.

— Ты, наверно, догонишь нас на моторке Константиныча…

— Если бы так просто! Он разобрал свой мотор до винтика, чинит…

— Тогда позвони на базу, попроси прислать за тобой катер.

— Попрошу. Только не за мной, а чтобы сперва сопроводил вас. Потому что скоро может засвистеть. Ты посмотри на облака…

Словко посмотрел. Ну и что? Обыкновенные облака. Маленькие, белые, курчавые… Хотя да, конечно… На берегу не обратил бы на это внимания, а сейчас встревоженным взглядом отметил их слишком быстрое и неровное движение. Словно там, наверху, переплелись несколько ветровых потоков и взъерошенные барашки не могут выбрать: куда им бежать.

Ну, а может, ничего страшного? Вон какое доброе солнце, какой ровный упругий ветерок. Рыжик опять дурашливо повизгивает от случайных брызг. Хотя уже не от случайных. Впрочем, пока одна забава…

— Прогноз-то был хороший, — сказал в мобильник Словко.

— Знаешь ведь наших синоптиков… Если засвистит сверх меры, а катер не подойдет, приткнешься к Шаману и будешь там ждать.

— А как же пассажир? Он опоздает…

— И тем не менее .

— Есть, — сказал Словко.

Смолянцев по-прежнему сидел в напряженной позе, но лицо его было уже спокойнее, но нем проступило даже некоторое добродушие. Он поглядывал по сторонам. Дуть стало сильнее, но вполне "в пределах нормы". А кечи типа "Зюйда" и "Норда" — они же устойчивые, надежные суденышки, чего там…