– Какая наглость! Какое самомнение!.. – Хэл не хватало слов от возмущения. – Дай сюда! Я сожгу эту дрянь в камине. Нет, перешлю Тайгеру. Пусть прижмет этого гада!

Я не реагировал на ее негодование, моя гурия замолчала, а потом сказала очень тихо и очень яростно:

– Даже не думай! Не смей, слышишь?!

– Хэл…

– Тебя чуть не убили.

– Он клянется Фобетором, это не пустые слова для него. Он не вломился в мое подсознание, прислал ключ для входа в свой сон.

– Я не играю в эти ваши игры дэймосов!!

Еще никогда я не видел ее в таком неистовстве. Самая гневная из эриний могла позавидовать ей.

– Хэл, не надо указывать мне.

– В прошлый раз ты отобрал пуговицу у меня. Не вынуждай меня делать то же самое с тобой!

Я усмехнулся невольно.

– Ну попробуй.

– Да, ты прав, – произнесла она нежным, шелковым голосом. – У меня не получится. Но Тайгер, я уверена, справится.

– Ты не расскажешь ему! – Теперь была моя очередь злиться.

– Как только ты войдешь в этот сон.

Мы стояли лицом к лицу, и ни один не желал уступать.

– Ладно. Сообщи Тайгеру. – Я подбросил пуговицу на ладони и крепко сжал в кулаке. – Можешь сделать это прямо сейчас. Хочешь, чтобы меня снова заперли?

– Не надо шантажировать меня твоим прошлым!

– Не надо шантажировать меня моим настоящим!

Еще минуту мы мерились силой и яростью взглядов и наконец разошлись молча. Она загрохотала чемоданом для рисования в гостиной, я направился в нашу спальню, но, как и в прошлый раз, остановился на пороге. Посмотрел на две кровати, прикрытые шерстяными пледами. Развернулся и пошел наверх. Тщательно запер за собой дверь.

Отсюда меня не сможет достать даже Тайгер.

Я взглянул на трофей, лежащий в ладони, с любопытством и нетерпением. Что такого произошло, если хитрый, неуловимый дэймос сам приглашает на встречу?

«Имя мне коварство…» – пробормотал я, опускаясь на диван.

Лег, подумав рассеянно, что нужно принести сюда подушку, и провалился в сон.

…Я стоял на краю титанической воронки, прорезанной в земле, откуда поднимался горячий воздух, наполненный густым смрадом. Слышались сглаженные расстоянием крики.

В первом широком кольце бушевала буря. Она швыряла из стороны в сторону человеческие тела, раздирала на части, разбрасывая внутренности, закручивала винтом, обрывая конечности, сталкивала друг с другом с такой силой, что у несчастных лопалась кожа и ломались кости. Хруст, скрежет, треск сменялись воем ветра и дикими воплями.

Во втором кольце гнили погруженные в бурлящую жижу люди, по ним бродила черная трехголовая тварь. Она наклонялась время от времени и выхватывала из грязи то одну, то другую жертву, лениво жевала, из пастей падали окровавленные ошметки.

Потом было болото, в котором тонули сотни новых жертв. Они пытались выбраться, лезли друг по другу, впивались зубами и ногтями, но снова срывались в трясину.

Открытые могилы, наполненные огнем, исторгали новые вопли и стоны.

Дождь из жидкого пламени насквозь прожигал обнаженные тела. Собирался в ручьи, омывая ступни людей, воющих от боли. Хлестал плечи, головы, ноги жертв, погруженных в скалы, испепелял обугленные бесформенные останки.

Еще глубже – захлебывались в кипящей смоле, жарились в свинцовых одеждах…

Бесконечный водоворот страданий, порождение безумного, извращенного сознания. В какой-то миг я понял, что меня затягивает в него. Я испытывал нестерпимый жар и холод одновременно, тонул, задыхался, меня разрывало на части, выкручивало от боли, ломало кости и вжимало в землю когтями, полосующими спину. Спираль за спиралью, круг за кругом…

Я рванулся прочь из сна, не досмотрев, что скрывается на самом дне, в клубах ледяного воздуха, за гранью рассыпающегося разума.

Проснулся, задыхаясь от чужой боли, отчаяния, ужаса. Сердце колотилось о ребра, по лицу тек пот… или соленая вода океана, в которую я… нет, другие погружались только что. Отдышался, как будто едва поднялся с огромной глубины.

– Прошу прощения, – прозвучал рядом вкрадчивый, знакомый до зубной боли голос. – Не хотел огорчать.

Я резко вскинулся на диване. Он сидел на полу, прислонившись спиной к стене, и жадно смотрел на меня.

– Морок!

Нежданный гость поднял руки, словно защищаясь от меня, выставил вперед ладони, растопырив пальцы, и я разглядел, что он в перчатках. Дэймос желал мирных переговоров.

– Поговорим?

– Что это?

– Наказание, – произнес он с легкой извиняющейся интонацией, прекрасно поняв, о чем я его спрашиваю. – За вину… Как я его себе представляю.

– Чью вину?

– Человеческую. За проступки, которые люди совершают.

– И кто будет наказывать?

Он многозначительно улыбнулся.

– Тот, кто имеет на это право, тимор… прости, целер, Аметист…

Дэймос отвечал охотно и быстро, всячески демонстрировал стремление удовлетворить мое любопытство, но мои вопросы все равно оставались без ответов. Эта беседа напоминала чистку редкого, экзотического плода – сначала срезать верхний слой, затем лежащий под ним, потом самый нижний. Но сколько движений ножом надо сделать, и как глубоко резать, чтобы добраться до съедобной мякоти, никто не знает.

Лучше начать с более простых тем.

– Как ты узнал мой адрес?

– Из подсознания нашего милого Никоса. Подробный план с картой и впечатляющими картинками.

– Где ты находишься в реальности?

– Далеко. – Он улыбнулся загадочно. – Хотя, что есть расстояние… может быть для тебя, ти… извини, целер, оно и окажется не таким уж большим.

Он постоянно делал вид, что забывает вежливое обращение ко мне, целителю, намекая, ошибаясь, внедряя в мой разум воспоминание о моей истинной сущности.

– Чего тебе надо?

Он поднялся. Медленно. Так, чтобы я мог отследить каждое его движение. Присел на край моего дивана.

– Хочу сделать предложение. О сотрудничестве.

Ему удалось удивить меня. И насмешить тоже.

– Сотрудничество. С тобой.

– За последнее время мы стали достаточно близки. Ты был в моем сне… Я готов признать, что хорошо изучил тебя.

– После того, как пытался убить меня.

– Это недоразумение мы попытаемся исправить. Феристису Альбиносу очень нужна гурия. Но он готов отказаться от своих притязаний на время.

– Чего ты хочешь?

– Уничтожить своих врагов. Наших общих врагов.