уже вваливались штурмовики. Ещё два выстрела из британца. Один камуфлированный как-то сразу затих, другой орал благим матом. Пуля угодила в ногу. Пуля со смещённым центром тяжести. Будешь теперь, сука, если выживешь, всего вероятнее, скакать на костыле с одной ногой.

Такого штурмовики, видимо, не ожидали. Несколько секунд на осмысление и перегруппировку…

…Странная особенность памяти. Дальнейшее слилось в какую-то очень яркую и захватывающую, но, в общем, довольно серую пелену. Хорошо всё-таки жить в квартире на втором этаже с единственным входом по единственной лестнице. Ну да. Если в общем и целом, то: перестрелка на первом этаже, перестрелка на лестнице... Агран, сука, ну куда ты подевался?! От «Беркута» досюда – пятьсот метров!!!

Новые выстрелы где-то во дворе. Много людей в форме «Беркута». Рудольф. Ему надо отдать должное – где-то раздобыл милицейскую рацию и слышно, как орёт: Пузыревич! ОМОН, срочно! Долго объяснять! Террористический акт, покушение на Джо! Да, по его адресу!

В семь утра всё было уже кончено. По двору ходили «беркуты» и менты, подогнанные генералом Пузыревичем. Впрочем, вскоре появился и он сам. Глянул на жилище Джорджа снаружи и веско произнёс:

– Ни.уя ж себе…

Стены в квартире № 17 всё же были кирпичные, да ещё и старинной постройки – толстые, крепкие. Так что устояли. Только множество следов от пуль везде. Как и в зеркальных окнах. Входная дверь отсутствует, в заборе множественные дыры, частичный пролом въездных ворот для автотранспорта. Удивительно, как ещё нигде ничего не загорелось.

– Расходитесь! – это милиция гоняет обывателей, вывалившихся из коммуналки.

И – несколько молчаливых молодых мужчин в камуфляже без опознавательных знаков. Среди них пятеро убитых, четверо с ранениями разной степени тяжести, двое взяты на месте преступления и молчат, как партизаны, остальные – невесть сколько – сумели скрыться. Кто такие? – угрюмое, решительное молчание.

Прибывает народу: съёмочная группа Би-Би-Си, какие-то другие журналисты... Оба Ройзмана – дядя и племянник. Адвокаты тоже явно кому-то здесь понадобятся.

Жозефина. Вот то самое, плохо передаваемое словами состояние, когда говорят – потерянный какой-то.

– Джо, что это было? Как это? Что вообще происходит?

– Откуда я знаю, Финка... Самому бы кто объяснил.

Каскад «скорых» и труповозок. Двое охранников Джорджа убиты, двое ранены, третий легко ранен, ему оказывают помощь на месте.

Неожиданный возглас Жозефины:

– Михель?

Чёрт возьми, а ведь действительно. В очередную «скорую помощь» грузят очередного раненого – из нападавших. Шлем с него сняли.

– Вы знаете этого человека?

Мент какой-то, с крупными погонами. Из свиты Пузыревича. Наверное, будет вести следствие или, во всяком случае, принимать в нём активное участие.

– Да, знаю. Этого человека зовут Михель Тауберг. Это мой бывший... У нас были с ним отношения. И он служит в спецподразделении КГБ «Омега». Да, это я уверена!

– Ссссука… – мрачно цедит опознанный.

– Не входить!

Это уже в здании, первый этаж. Одна из комнат для отдыха охранников. Окно, даже пуленепробиваемое, прилично разворочено, а взрывотехник возится с каким-то боеприпасом, залетевшим со стороны штурмовиков.

Отрывается, смотрит на Джорджа и говорит:

– Вам бы свечку надо поставить, Богу или Матушке Богородице. Эта штука должна была взорваться. Если бы она взорвалась – здесь были бы одни руины. С кучей трупов обитателей здания. Но она не сработала.

Джордж поднимает глаза к потолку. Блин, станешь тут христианином. На втором этаже, в аккурат над этой комнатой – его кабинет. Где висит «Чёрный Георгий»... Нет уж, теперь никому, никогда, ни за какие деньги не продам.

Боеприпас изымают, укладывают в какой-то особый контейнер и увозят.

– Да что происходит-то, в конце концов?!

Это истерика Жозефины. Надо успокоить. Пойдём, Финка.

На втором этаже – пыль, грязь, осколки выбитых американских чудо-стёкол. Шарахаются какие-то люди. Но не до них сейчас. Удивительное дело, но электричество есть и телевизор не пострадал. Надо отвлечь Финку. Бедная уже ничего не говорит, только плачет и тихо трясётся.

– Солнышко, всё кончилось! – он гладит жену по голове и уговаривает, как маленького ребёнка. – Вскоре все эти люди уйдут, мы сделаем ремонт... А пока давай посмотрим что-нибудь хорошее, а?

Включает телевизор.

Вместо обычных утренних передач – показывают студию программы «Время», где дикторша зачитывает обращение к народу.

В связи с невозможностью исполнять обязанности президента СССР по состоянию здоровья от власти отстранён Михель Сергеевич Горбатый. Учитывая, что перестроечные процессы завели страну в тупик и поставили её на грань политической и экономической катастрофы, для ликвидации этого кризиса создаётся Государственный комитет по чрезвычайному положению в составе...

Председатель КГБ СССР Хук Вальдемар Александрович. Он идёт где-то в середине того списка.

А что делать будут?

В стране временно приостанавливается радиовещание всех станций, кроме тех, которым в ближайшее время будет выдана аккредитация от ГКЧП. Равно и издание всех газет, журналов и иных периодических изданий. Временно запрещаются забастовки, а любые акции гражданского протеста караются по закону о чрезвычайном положении. В качестве превентивной меры обеспечения социалистической законности и правопорядка должна быть осуществлена изоляция от общества лиц, ведущих антисоветскую деятельность или агитацию, а отдельные, особо злостные диверсанты против Советского государства объявляются вне закона. К ним относятся: Эльцер Барий Никалозович, президент Северной Федерации. Лиандер Джордж Джорджиевич, заместитель председателя Верховного Совета Северной Федерации… – Весело… – растерянно произнёс Джордж.

Что ж, по крайней мере, теперь всё стало на свои места. Объявленные вне закона подлежат уничтожению на месте в момент задержания. Так что понятно, откуда тут взялась спецгруппа «Омега» КГБ СССР. А дальше что делать? Эвон как оно всё повернулось. Отъехать на каникулы на Балтийское побережье, похоже, не придётся.

Жозефина уже не издавала никаких звуков. Она просто съёжилась у него на груди. Маленький, затравленный зверёк. Его любимый зверёк…

Мучительное, болезненное воспоминание. Маше он тоже обещал защищать её от врагов и обеспечивать. Закончилось всё грязным, отвратительным, до крайности хамским обыском в её квартире.

Джордж огляделся.

По квартире продолжали ходить какие-то люди. «Беркуты» смотрят за сохранностью имущества, менты генерала Пузыревича что-то фотографируют, измеряют, изымают как вещдоки. Оба Ройзмана присутствуют при всём этом в качестве адвокатов потерпевшего Лиандра Д. Д., пока тот где-то в прострации. Там, внизу – масса разрушений, лужи крови, снесённая гранатой дверь.

Ну уж нет. Хватит.

–