Сержант бросился к стоящей на обочине патрульной машине. Но необходимость в такой поспешности уже отпала, так как на дороге показался фургон «Скорой помощи». Заметив приближающуюся карету «Скорой», Ворон с надеждой вздохнул: может быть, еще не поздно и машиниста удастся спасти?

Из подъехавшего автофургона сноровисто выбрались двое врачей, мужчина и женщина, и пара дюжих санитаров.

– Где раненый? – обращаясь сразу ко всем присутствующим, спросил мужчина, очевидно, старший в медицинской бригаде.

– Там, – старлей вытянул руку в сторону пшеничного поля и, сообразив, что его жест мало что объясняет, поспешил добавить: – Идемте, я покажу.

Он сорвался с места и бросился на поле.

– Давайте носилки, – приказал врач санитарам, а сам достал из кабины пластиковый чемоданчик с красным крестом и поспешил за милицейским лейтенантом.

Следом за ним направилась его помощница, а затем и санитары с носилками в руках. Ворону не терпелось узнать о состоянии машиниста, но он решил не мешать врачам во время их работы и, надев форменную куртку, подошел к водителю военной прокуратуры.

– А ты как здесь оказался?

Игорь пожал плечами:

– Вы же мне, товарищ капитан, не сказали, что делать. Вот я и встал за переездом. А потом смотрю: ментовская машина с мигалкой несется. Ну и рванул следом.

Рассказывая, Игорь бросил косой взгляд на стоящего неподалеку сержанта Пастухова, но тот сделал вид, что не расслышал употребленный военным водителем оборот.

– Спасибо, – Ворон протянул прапорщику руку. – Ты мне здорово помог. И тогда, на переезде, и сейчас.

Пока они разговаривали, санитары погрузили на носилки машиниста, и вся бригада «Скорой» вместе с милицейским лейтенантом направилась обратно к машине. При этом идущая рядом с носилками женщина несла в высоко поднятой руке медицинскую капельницу с физраствором, от которой к локтевому сгибу лежащего на носилках человека протянулась тонкая трубка. Когда врачи и санитары с носилками вышли на шоссе, Ворон не удержался и спросил у старшего медицинской бригады:

– Доктор, скажите: как он?

– Кровотечение остановилось, так что жить будет, – скороговоркой произнес врач и, задержав на лице Ворона свой внимательный взгляд, внезапно спросил: – Кстати, а вы как себя чувствуете? Ваши зрачки мне очень не нравятся.

– Со мной все в порядке, – быстро ответил Ворон.

Но переубедить врача «Скорой» оказалось не так-то просто.

– Какое там в порядке?! – воскликнул он, подойдя ближе и заглянув контрразведчику в глаза. – У вас же как минимум сотрясение мозга!

– Со мной все в порядке, – твердым голосом повторил Ворон. – Лучше объясните толком, каково состояние раненого.

– Огнестрельное ранение не вызывает опасений. Но у него сложные, со смещением, переломы обеих ног. Еще, похоже, сломаны несколько ребер. Точнее ничего не скажу. Надо делать рентген. Кстати, откуда он упал?

– С поезда, – резко отвернувшись от врача, ответил Ворон.

Ему показалось, что лежащий на носилках раненый зашевелился. Через секунду движение повторилось. Машинист слабо застонал и открыл глаза.

– Доктор, мне можно с ним поговорить?! – взволнованно обратился Ворон к старшему медицинской бригады и, не дожидаясь его ответа, склонился над носилками. – Вы... Иванников, – внезапно вспомнил Ворон фамилию машиниста, – машинист с захваченного бандитами поезда?!

В ответ последовал слабый кивок.

– Вы помните количество бандитов?! Сколько их всего?!

У раненого шевельнулись губы, а его лицо болезненно сморщилось. Врач «Скорой», очевидно, заметил, что ему трудно говорить, и попытался оттеснить контрразведчика от носилок. Но именно в этот момент машинист из последних сил прошептал:

– Семеро... У них мой помощник... Спасите его...

Недоговорив, он снова потерял сознание. И санитары, по приказу врача, сейчас же загрузили носилки с раненым в фургон «Скорой». Женщина с капельницей забралась следом. Врач собственноручно захлопнул дверцы фургона и, обежав машину, прыгнул в кабину. Через секунду карета «Скорой» сорвалась с места и под вой автомобильной сирены унеслась прочь.

– Уф, – проводив взглядом машину, милицейский лейтенант с видимым облегчением вытер ладонью взмокшее лицо.

Ворон с презрением покосился на него. Машинист, брошенный без всякой помощи, выжил. И теперь патрульным ничего не угрожает. Чего доброго, еще и благодарности получат за свои решительные и оперативные действия. Правда, это в том случае, если удастся предотвратить задуманный боевиками теракт.

Вновь вспомнив о грозящей москвичам и жителям других городов опасности, Ворон достал из футляра мобильный телефон и вторично набрал номер генерала Углова.

– Слушаю? – после первого же сигнала раздался в трубке голос командира «Вымпела».

– Товарищ генерал! По словам машиниста, с которым мне удалось переговорить, прежде чем его забрала «Скорая», на поезде находилось семеро террористов! Двоих из них мне удалось уничтожить. Так что теперь их осталось пятеро! И один заложник, помощник машиниста.

– Ценные сведения, – отметил Углов и тут же спросил: – У тебя все?

– Все, – подтвердил Ворон.

– Тогда до связи, – генерал отключился.

Ворон поискал глазами милицейского лейтенанта. Но тот не заметил обращенного на него взгляда, полностью сосредоточившись на докладе подчиненного, вернувшегося с осмотра места недавнего боя. Пришлось подойти ближе.

– ...двое. Оба наповал, – с вытаращенными глазами рассказывал второй сержант. – Рожи явно чеченские. У одного «калаш» без приклада и еще «лимонка» в кармане. У другого пара «лимонок» и «макаров»...

– Осмотрите пути и железнодорожную насыпь, – перебил сержанта Ворон. – Там тела еще двух боевиков и их оружие. Там же должен быть и мой «ПМ». Постарайтесь его найти. Я отправляюсь за захваченным поездом.

Оставив милиционеров, которые, он не сомневался, горя желанием отличиться, обыщут все склоны железнодорожной насыпи, Ворон развернулся и направился к «Волге» военной прокуратуры. Его бой еще не закончен. Он должен довести его до конца.

* * *

– Почему о захвате террористами целого товарного поезда я узнаю от начальника антитеррористического департамента, а не от вас?!

Голос начальника управления военной контрразведки вибрировал в телефонной трубке, что выдавало крайнюю степень его раздражения. Подполковник Жигалов сморщился, как от зубной боли, и немного отодвинул трубку от уха, чтобы децибелы начальственного гнева не так резко били по барабанным перепонкам.

– И почему похищенную цистерну с ракетным окислителем обнаружили бойцы «Вымпела», а не ваши сотрудники, как вы мне недавно обещали?

– Так ее обнаружили? – не сдержавшись, с облегчением воскликнул Жигалов.