Она хлопнула меня по руке.

— Ты из ребят Джонни?

Я сказал ей, что работаю с компьютерами мистера Брэдшоу. В свою очередь спросил ее, не актриса ли она. Этот вопрос ее возмутил. Она начала перечислять фильмы, в которых снималась. Я все говорил, как жаль, что не видел их.

В конце концов она отвернулась и попросила очередную выпивку.

Я уже хотел отставить бокал и уйти, как вдруг почувствовал, что в зале что-то изменилось. Не было ни звука, ни движения, но это ощущалось так явно, словно дали какой-то сигнал.

Я поднял глаза — в дверях стоял Трой собственной персоной.

Выглядел он как в старые времена, когда проводил вечера на бульваре Санта-Моника, — черная кожаная куртка, золотые цепи на шее. Он не двигался, но глаза всех присутствующих устремились на него. Даже официанты застыли на месте. Все словно замерло. Мы, не отрываясь, смотрели на Троя, стоявшего в дверном проеме.

На лице его играла легкая, нагловатая улыбка. Он оглядывал зал, пока не нашел ту, которую искал.

— Пандора, — произнес он.

Она стояла у крайнего стола. Ее лицо стало изжелта-бледным и покрылось пятнами.

— Трой, — прошептала она.

И тут кто-то протиснулся мимо нее. Джон Брэдшоу. Меня поразила скорость, с которой он двигался.

Он уперся руками в дверной косяк, преградив Трою путь.

— Вас не приглашали.

Трой засмеялся. Это был ленивый, наглый смех, пронизывающий до костей. Брэдшоу тихо сказал что-то еще, и я услышал, как Трой ответил:

— Точно, дедуля.

Брэдшоу развернулся и метнулся обратно в зал. Он схватил что-то со стола — я не заметил, что именно, — и снова направился к Трою. Никто не шелохнулся, не попытался его остановить. И тут я увидел, что в руке у него нож.

— Будьте добры, пожалуйста, уйдите отсюда.

Увидев нож, Трой снова засмеялся. Он вытянул свои длинные руки и стал дергать Брэдшоу за лацканы смокинга.

— Ну и что ты сделаешь, дедуля?

Брэдшоу замахал ножом, но Трой с легкостью уворачивался.

— Ах так? — насмешливо приговаривал он. — Это что, мне?

Брэдшоу продолжал резать воздух. Наконец с презрительной усмешкой Трой выбил нож из его руки. Он пролетел по всему мраморному полу — ненужная, нелепая игрушка.

— Пойдем, Пандора, — сказал Трой.

Брэдшоу с воплем бросился на него.

Я стряхнул оцепенение и двинулся в их сторону. Когда я добрался до двери, они уже сцепились на лестнице у кованых железных перил. Брэдшоу держал Троя за плечи. И вдруг, отступив на шаг, он бросился на Троя всем телом. На мгновение тот потерял равновесие. На лице его мелькнуло глубочайшее удивление, и, рухнув вниз, он кубарем покатился по лестнице.

Он не вскрикнул, не издал ни звука. Он просто медленно летел вниз, крутясь и кувыркаясь, до самой последней площадки. Там он лежал, не двигаясь, уткнувшись головой в мраморный карниз.

Я не знаю, в какой момент он сломал себе шею.

Воцарилась полная тишина. Гости столпились в дверях зала. Брэдшоу в одиночестве стоял на верхней площадке.

Я прошел вперед и встал рядом с ним. Внизу, на первом этаже, от былого шика не осталось и следа. По мраморному полу с криком бежали люди. Вокруг тела Троя собиралась толпа.

Подошла Пандора и встала у меня за спиной. Она, не отрываясь, смотрела вниз. Губы ее шевелились, но голос был так слаб, что я едва разобрал слова:

— Понимаешь… он не умел… он не умел падать.

Я тронул Брэдшоу за рукав. Провел его обратно в зал и усадил на стул около стола с закусками. Потом сел рядом с ним — к нам никто не подходил. Пандора стояла у дверей и смотрела на нас, но в первый раз за весь вечер Брэдшоу, казалось, забыл о ее присутствии.

Мы сидели молча до приезда полиции.

Лейтенант Стивенс записал мое имя и номер телефона и сказал, что он вскоре вызовет меня для дачи показаний.

Я не отходил от Брэдшоу, пока его не увезли.

Прошлой ночью я тоже не спала. Погода стояла очень странная — серая и душная. Когда я вышла из офиса, меня поджидали двое репортеров. Они бежали за мной до машины, выкрикивали имена Троя и Брэдшоу. Мне было нечего им сказать, но они не отставали.

Сегодня днем я видела Эммета. Иногда я сталкиваюсь с ним на улице. Он всегда смотрит мимо меня, идет в другую сторону. Я не пытаюсь с ним заговорить. Не знаю, что могу ему сказать.

Я пытаюсь сосредоточиться на работе. Вчера весь день убиралась в офисе. Нашла массу вещей дяди Джина — старый пилотный сценарий, фотографии, пробные киноролики. Я не знаю, что мне делать со всем этим. Утром Синтия спросила меня, не собираюсь ли я закрыть агентство. Я ответила, что не знаю.

Бывшее помещение Джона обновляют. В здании очень шумно. Синтию это сводит с ума, но мне звук сверла и стук молотка совершенно не мешают. Они не дают мне думать.

Я часто представляю себе, как я, решившись, иду в тюрьму повидать Джона, но так и не могу этого сделать. Я презираю себя за трусость. Синтия ходила. Говорит, что с ним все в порядке. Как несправедливо, что его не выпустили под залог. Но она говорит, что у него прекрасный адвокат и он сможет его вытащить.

Я отвожу глаза от газет. Стараюсь обходить стороной газетные киоски и супермаркеты.

Сегодня я собрала кое-какие вещи дяди Джина и отвезла их тете Мэрилин.

Дом остался таким, каким был. Я зашла в закуток дяди Джина, села в его кожаное кресло и закрыла глаза, пытаясь представить, что он сказал бы мне, если бы оказался здесь. Наверное, сказал бы, что я все разрушила.

Когда я сказала тете Мэрилин, что привезла вещи дяди Джина из офиса, она даже не взглянула на них, даже не открыла коробку. Только сказала:

— Если бы ты отказалась от агентства, ничего бы этого не случилось.

И еще спросила, не собираюсь ли я отказаться теперь. Я снова ответила, что не знаю. Но каждый раз, когда я говорю так, это звучит как «да».

Меня приезжала навестить Стеф. Мне было с ней хорошо. Мы дурачились, играли в какие-то девчачьи игры. Она не спрашивала о моих планах, не упомянула ни об агентстве, ни о Трое, ни о Джоне. На репортеров она не обращала никакого внимания. Делала вид, что их вообще здесь нет.

Сегодня она уехала домой и забыла у меня заколку для волос. При виде ее я начинаю скучать по Стеф, но я рада снова остаться одна. Чье-то присутствие совершенно изматывает меня.

Ездила на выходные в Палм-Спрингс. Мама держится молодцом, много работает в саду. Мы даже не говорим о том, что случилось. Сегодня мы с ней посадили несколько мескитовых деревьев и шалфей. Он чудесно пахнет. Я сижу в саду, закрыв глаза, и вдыхаю этот аромат.