«И последнее, дитя мое, — прочла я поскриптум, — даже если на данный момент ваш брак уже был заключен каким-либо олухом, который не понял, что значит личная просьба матушки Иоланты, поверь — все записи о вашем браке исчезнут, и мерзавец никак, попросту ни единым способом не сможет подтвердить факт свершившегося бракосочетания. Будь сильной, Ари, и к какому бы острову вы ни пристали, помни: везде мы сумеем вытащить тебя из лап проклятого убийцы!»

Пальцы дрогнули, уронив листок на стол. И я в отчаянии закрыла лицо руками.

Герцог предусмотрел! Он все предусмотрел, и брак был заключен не священником и не в соответствии со Священным Писанием. Лорд оттон Грэйд связал нас родовым браком, отчетливо осознав, что у церкви очень длинные руки, соответственно… И теперь он мой муж. Мой законный супруг. Мой господин, покровитель и отец моих будущих детей. Этого не изменить. Родовой брак не в силах оспорить даже король, и тут его светлость прав — только смерть разлучит нас. И остается выбор — чья смерть? Моя? Вполне возможно. Герцога?.. Еще сутки назад я бы с затаенной радостью подумала об этом положительно, но сейчас… Шахты в Истаркане. Святой сплав. Огромное состояние последнего представителя династии оттон Грэйд, которое в отсутствие наследников перейдет короне. И так некстати вспомнилась запись матушки Иоланты о том, что вскоре покровительствующий церкви Генрих станет наследным принцем, а вовсе не Теодор, который обладает правом наследования по старшинству…

Я очень долго сидела, все так же закрыв лицо руками, и думала… думала… думала… Мне было о чем подумать. О жестокости моего мужа, о нетерпимости и откровенной гнусности его характера, о своей нелегкой судьбе, о том, что, если я соглашусь на побег и меня скроют от его светлости за стенами многочисленных монастырей, лорд оттон Грэйд более никогда не сможет жениться вновь, соответственно у рода Грэйд не останется наследников, следовательно… состояние и в частности шахты по добыче Святого сплава перейдут церкви… И в этом случае проиграю я, ведь судьба монашки меня не привлекает, проиграет его светлость, оставшись без наследника и семьи, выиграют лишь святые отцы.

Внезапно тишину разорвал пушечный выстрел. Затем еще один, прозвучавший издалека. Выглянув в окно, я увидела возвращающуюся армаду. Красивое зрелище — гордые корабли, рассекающие зеленоватые волны… Затем метнулись к парусам «Ревущего» младшие духи ветра, после и Янир. Локар, потрепав напоследок мои волосы, умчался, видимо, на свой корабль. А я все так же сидела за столом, расположив на нем руки и тоскливо глядя в горизонт.

Вскоре послышался голос герцога, отдаваемые им команды разносились над всем огромным кораблем, после уверенные быстрые шаги раздались на лестнице, и не прошло минуты, как лорд оттон Грэйд решительно вошел в каюту. На мгновение остановился у входа, затем медленно подошел ко мне.

Даже не взглянув на его светлость, я молча взяла письмо матушки Иоланты и протянула ему.

Свой выбор я сделала.

Вот только навалившаяся тяжесть, словно стала давить сильнее, и в душе поселилась невероятная горечь… В этот миг я искренне возненавидела господина Ирека, укравшего меня и фактически поставившего в столь невыносимые условия, в которых выбор, даже столь очевидный, давался неимоверно тяжело.

Судорожный вздох со стороны герцога, а затем неожиданное:

— Спасибо, девочка.

Но я не смогла даже взглянуть на него — уронила голову на сложенные на столе руки и поняла, что хочу просто провалиться куда-нибудь, забыть обо всем, не думать, не чувствовать, не знать ни о чем… Не чувствовать себя предательницей, несмотря на все доводы разума.

— Тяжело? — тихо спросил лорд оттон Грэйд.

— Безмерно, — шепотом ответила я.

Герцог обошел стол, сел напротив меня, сжимая письмо в левой руке, пальцами правой побарабанил по столу, затем спросил:

— Могу я узнать, чем был обоснован ваш выбор, Ариэлла?

Холодный и официальный тон — вполне в духе его светлости.

Отвечать не хотелось, говорить не хотелось, не хотелось вообще ничего, но лорд оттон Грэйд ждал ответа. Сидел и ждал, терпеливо, но неумолимо. Минута тянулась за минутой, и я все же ответила:

— Шахты в Истаркане. Возможно, я юна, но никогда не была глупой.

Герцог промолчал.

Несколько минут в каюте царила тишина, а затем его светлость поднялся, бросив письмо на стол, и приказал:

— Вставайте-ка, леди оттон Грэйд.

Подняв голову, устало взглянула на супруга и спросила:

— Зачем?

— Будем консумировать брак, — совершенно серьезно ответил герцог.

Моя усталость была мгновенно смыта волной ужаса и возмущения! Да как он может! Да как он…

— Ну же, Ари, — его светлость снял мундир, отшвырнул его на кровать, — поднимайтесь, нас с вами ждет нечто увлекательное. К тому же не стоит забывать, что это ваш долг. — И герцог ухмыльнулся так, что в полумраке каюты сверкнули его белые зубы.

У меня возникло ощущение, что я приросла к стулу.

— Леди оттон Грэйд, — его светлость обошел стол, протянул мне руку, — смелее. Обещаю, вам безусловно понравится.

Я лишилась дара речи. Герцог же улыбнулся вновь, затем отодвинул мой стул и, схватив меня за руку, силой заставил подняться. Охватившее меня смятение, смешанное с возмущением и гневом, было бы сложно описать. Но затем…

Лорд оттон Грэйд вдруг приблизился, с нежностью прикоснулся к моему лицу и, глядя в возмущенные его поведением глаза, произнес:

— У вас болезненное чувство справедливости, Ари, искренне советую избавиться от него. Идемте.

И, невзирая на мое первоначальное сопротивление, повел меня… к двери. Осознав, что цель нашего шествия вовсе не постель, я, заинтригованная, последовала за его светлостью.

Лорд оттон Грэйд вывел меня на палубу, к месту, где по обыкновению располагался наш стол, подвел к поручню, обнял обеими руками, словно укутав мою талию, и произнес:

— Скатар.

В то же мгновение передо мной застыл призрачный мужчина в пиратской косынке! Мужчина, принявший меня накануне за морскую ведьму и убитый его светлостью! Именно убитый! Герцог вчера вырвал его сердце! А сегодня этот заклинатель духом ветра завис передо мной, широко улыбаясь.

— Узнаешь? — склонившись надо мной, вопросил лорд оттон Грэйд.

Я не смогла издать ни звука, потрясенная до глубины души.

— Скатар выразил желание служить мне, — продолжил герцог, — как и остальные. Не могу сказать, что освобождая Ренские острова, я планировал увеличить численность подвластных духов ветра, но эти сущности ценят силу, в моей силе они убедились и после победы склонились, признавая повелителем. Распределил их по кораблям, но Скатар искренне просил о возможности быть рядом с тобой. Видимо, из чувства благодарности.

Ничего не понимая, я обернулась к лорду Грэйду, вопросительно глядя на него. Герцог улыбнулся и пояснил: