И даже раньше!

Россия была у Запада костью в горле и до Петра, что видно из хотя бы истории малоизвестной ныне Ливонской войны Московского государства с Ливонским орденом и Польшей.

Начавшись в 1558 году, эта война была вначале успешной для русских. В 1561 году был разгромлен и распался Ливонский орден. Были отвоёваны старинные, основанные русскими ещё во времена Киевской Руси города Нарва-Ругодив, Дерпт-Юрьев.

Иван Грозный говорил: «Я завоевал Нарву и буду пользоваться своим счастьем».

В устье Наровы, ниже Иван-города, для расширения «Нарвского плавания» посланцы Грозного Дмитрий Шастунов, Пётр Головин и Иван Выродков приступили к сооружению нового порта с гаванью, и летом 1558 года он уже мог принимать первые суда.

Весной 1559 года датские послы сообщали своему королю, что русские приступили к закладке больших морских кораблей. Последнее, увы, было преувеличением. Иван Грозный тщетно пытался выписать в Россию корабельных мастеров — Европа ему в этом отказывала.

Тем не менее Европа встревожилась.

Польский король Сигизмунд II Август писал английской королеве Елизавете: «Московский государь ежедневно увеличивает своё могущество. он приобретает средства побеждать всех».

Побеждать русских Европе заказано не было. А вот наоборот — ни-ни. Датский король и австрийский император Фердинанд I издали указы о запрещении захода судов в Нарву.

Русские успехи явно ускорили и процесс заключения Польшей и Великим княжеством Литовским антирусской (о чём тоже мы забыли) Люблинской унии в 1569 году. Единая Речь Посполитая создавалась сразу же как держава, враждебная России.

А русский царь вскоре сделал неожиданный ход! В 1570 году он выдал «жаловальную грамоту» профессиональному датскому корсару Карстену Роде на ведение каперской деятельности в Балтийском море.

Сегодня никто не помнит о каперской флотилии Ивана Грозного! А она вполне успешно оперировала на Балтике во время Ливонской войны. Флотилия была создана летом 1570 года и насчитывала 6 вымпелов. На судах были установлены русские пушки. Экипажи — наёмные, из датских корсаров во главе с Карстеном Роде в качестве командора.

Получив от Ивана Грозного каперское свидетельство, Роде развернул действия против польской торговли.

Каперская флотилия базировалась на острове Борнхольм. Начав оперировать в июле 1570 года, к сентябрю Роде захватил 22 судна, часть которых была передана России, и в Нарве появился небольшой русский флот.

Но — ненадолго. Появление на Балтике всего-то маленькой флотилии под русским флагом вызвало в Польше и Швеции переполох, посыпались резкие протесты. Не оставались в стороне и англичане.

«Необходимо предотвратить господство московитов на море, пока это зло ещё не успело пустить слишком глубоких корней», — писали бургомистры Данцига в Любек и другие ганзейские города.

Сильная Россия для Европы всегда зло. И датский король Фридрих II в октябре того же 1570 года приказал арестовать Карстена Роде и заточить его в один из королевских замков. Суда были конфискованы.

Маленькая деталь большой истории.

Но деталь показательная, и помнить русским о ней не мешает, особенно сейчас, когда в дело вновь вступает старая гвардия антирусского «Гарвардского проекта».

РАЗНОГО рода прозападные «социальные мыслители» активизируются с той же целью, что и века назад, — подавить «русское зло».

«Лжемыслители» либерального толка «теоретизировали» в горбачёвские времена, затем ушли в тень, а сейчас вновь заваливают интеллектуальным мусором умы и души сограждан.

Что ж, принцип абвера — «отбросов нет, есть кадры» — не устарел и в наши дни.

Например, известный во времена «перестройки» профессор Игорь Клямкин вновь начинает выступать с публичными лекциями, рассуждает о модернизации, о «преступлениях Сталина», об «элитах».

Но главное, он вещает о том, что «сохранение усечённой империи не только невозможно, но и непродуктивно».

Угу! Когда это сильная Россия была для Запада и его холуев продуктивной?

Или, скажем, политолог Дмитрий Фурман заявляет, что надо, мол, «завершить демонтаж империи, иначе всё равно ничего не получится».

Фурман, пожалуй, и сам не понимает (а может, и понимает), как он прав!

Действительно, без ликвидации Российского государства у мировой «элиты» ничего не получится. Не уничтожив Россию, мировому капиталу невозможно заглотнуть всю планету.

Вот клямкины с фурманами и стараются. Мы ведь по-прежнему у них — кость в горле, как и во времена Грозного, Петра, Ленина, Сталина.

Причём и сами-το разговоры о том, что Россия — это империя, или провокационны, или глупы. Враги России называют Россию империей для того, чтобы запускать в оборот понятие «Империя Зла».

Недалёкие так называемые «государственники» тоже говорят о Российской империи, надуваясь неумной «имперской» спесью. А Россия назвалась империей в эпоху побед Петра просто потому, что молодой петровской России приглянулось звучное заморское слово.

В отличие от империй Запада Россия испокон веку — ещё со времён Ивана Калиты — была не угнетательницей, а собирательницей народов. Чего Запад нам и не может простить.

В России даже феодальное общество выглядело иначе, чем в Европе. В Европе могучий феодал строил личный замок, который защищал его не столько от чужеземцев, сколько от окружающей замок черни, работающей на феодала.

На Руси камня тоже хватало, но замки бояре не строили — на Руси строили кремли, которые в случае внешней опасности принимали всё население и защищали его.

Тоже ведь деталь сравнительной истории мира.

ИСТОРИЯ монархий Запада — это история многообразного самодурства и тиранства, не оправданного никакими государственными соображениями.

В России же даже столь жёсткий государь, как Иван Грозный, не был по натуре тираном уже потому, что для любого тирана ни при каких обстоятельствах невозможен такой поступок, как переписка с мятежным подданным в целях своего оправдания. Тиран всегда прав, у него априорно есть лишь два мнения — его и неправильное.

А Грозный вступил в переписку с Курбским, движимый явно публицистическими намерениями.

Россия всегда резко отличалась от Запада неизмеримо большими, чем у него, запасами человеческого и державного добра. Поэтому мы мешаем Западу самим фактом своего существования. Поэтому же Россия мешает как «политологам» типа Фурмана, так и «теоретикам» типа Клямкина.

Но что нам до их «теорий»?!

Все «научные» «социальные» и «экономические» теории, изучающие и объясняющие современный мир с позиций «политкорректных», «деидеологизированных», «либеральных» и т. д., яйца выеденного не стоят!

Реалистический, научный (то есть строго оперирующий фактами) социальный анализ мировой ситуации может основываться только на ряде вполне определённых исходных тезисов, и обязательно — с учётом фактора России.