Распрощавшись с ней, они вошли в канал и оказались на сухой равнине третьего континента. Знакомые травы, знакомые запахи, знакомое солнце, непривычно холодное и тусклое после жгучего ксатского светила. Зербинас сверился с картой и взял направление на канал, ведущий к Хеккусскику.

– Мы потеряли больше месяца, – виновато сказал он Дантосу. – Надеюсь, вы не слишком сердитесь на меня за эту ошибку?

– Вы так жестоко поплатились за нее, Зербинас, что мне трудно сердиться на вас, – насмешливо ответил архонт. – Две недели пути вместе с этой общительной леди!

– Да, Анор ужасная болтушка, – рассмеялся ректор. – Но, по крайней мере, я узнал все новости за последние сорок лет! Она не любит сидеть дома – нам повезло, что мы застали ее там, – а предпочитает слоняться по мирам и собирать, а затем разносить всякие слухи. К ее чести, она никогда не перевирает и не преувеличивает – если слухи ненадежны, она всегда предупреждает об этом. Это ценнейший источник сведений – я сам всегда разыскивал ее, если они были мне нужны.

– Она ничего не слышала об Эрвине?

– Нет, это слишком ничтожное событие в мире магов. Хотя… – Зербинас на мгновение замолчал. – Теперь она знает, что мы его ищем, а значит, скоро об этом узнает весь союз Скальфа…

– Кто?

– Не важно, это к делу не относится, – спохватился ректор. – Не обращайте внимания, Дантос.

Теперь, когда нескончаемая трескотня Анор умолкла, он получил возможность осмыслить поток ее новостей. Оказывается, уцелело большинство участников сражения за Портал Древней Магии, сбитых со своих скакунов, – их случайным образом выбросило в различные миры, откуда они выбирались годами. Сейчас недосчитывались лишь одного-двух и с той, и с другой стороны. Возможно, им не удалось выжить в тех местах, куда они попали, но, как известно, мага трудно уморить, и остальные не теряют надежды когда-нибудь увидеть их снова. Рестарт вернулся на Асфри и снова сидит костью в горле у тамошних магов. Ринальф сделал несколько новых уникальных амулетов по заказу своего правителя – колдунья подробно перечислила и их, и их свойства. Раундала обзавелась дочерью от какого-то вояки, прельстившего ее полным отсутствием мозгов, дочка оказалась в папашу и выросла в толстую семейную тетку, теперь она выглядит старше своей матери. Шорр недавно экспериментировал с запредельной магией и угодил в мистический провал, его выручил кто-то из лирнских магов. Хирро побывал на Гизаре и привез оттуда кучу охотничьих трофеев и охотничьих рассказов.

Зербинас пожалел, что так недолго виделся с Хирро и не услышал его охотничьи истории лично, но и в пересказе Анор они звучали неплохо. Было время, когда они охотились вдвоем с пиртским магом, но как же быстро оно прошло, это время! А теперь он состарился и уже не ходил на охоту, и не потому, что не мог, а потому, что не хотел. Неужели старость наступает не тогда, когда уже ничего не можешь, а тогда, когда уже ничего не хочешь?

Нельзя даже сказать, чтобы он горел желанием найти Эрвина. Просто он чувствовал свой долг по отношению к этому мальчишке, жизнь которого оказалась перечеркнутой из-за одного глупого поступка, и к этому архонту, во что бы то ни стало стремящемуся выполнить поручение своей леди. В его сознании прозвучали запальчивые слова Эрвина, сказанные во время последнего разговора: “Мы не знаем, что такое старость, зато он знает, что такое молодость, – это он должен понимать, если он знает больше!”

Да, Зербинас понимал, что такое молодость, но понимание не возвращало ему прежнего задорного ощущения, когда ему казалось, что ни одно великое или малое событие мира не может обойтись без него. Осталась только память о былой горячности, и ничего больше. Да и возможно ли, узнав цену дружбы и вражды, хулы и похвалы, жизни и смерти, не приобрести в итоге некоторое равнодушие ко всему этому?

Он не разучился задавать себе вопросы, но теперь слишком часто заранее знал ответ. Наступил день, когда Зербинас осознал, что время брать для него сменилось временем отдавать, и пошел наставником в академию. Видимо, подумал он, зрелый человек тем и отличается от незрелого, что один отдает, а другой берет, и это правильно – чтобы отдать, нужно сначала приобрести. Так устроена природа, так устроен мир, и нет причин тому, чтобы человек, часть мира и часть природы, был устроен иначе.

Мощные крылья Ки-и-скаля загребали воздух, внизу проносилась зеленая равнина, но ректор думал о своем. Не пройдет и нескольких дней, как они окажутся в Рубукне, а там наверняка нападут на след Эрвина – новый человек очень заметен в местах, где обитают другие расы, тем более если это маг. Еще немного – и Эрвин вернется в академию, где ему и положено быть, узнает там о других мирах и прочих вещах, которые следует знать выпускнику, получит карту каналов и отправится с архонтом работать туда, где ему определено судьбой. И все будут довольны – и Эрвин, и лорд Дантос, и леди Аринтия, и сам он, Зербинас, – и все встанет на свои места.

* * *

К вечеру того же дня они разыскали канал и прошли через него, а затем заночевали на берегу Скиккша. Дальше их путь лежал мимо Хеккусскика, и Зербинас предложил Дантосу завернуть в город, чтобы купить там в людском квартале провизии на дорогу. Разумеется, архонт согласился – ему давно опротивела ксатская пища. Зербинас направил ларов вдоль реки, и вскоре они уже снижались над постройками людского квартала, резко выделявшимися среди полуподземных свиррских жилищ.

Еще издали его внимание привлекла необычная суета в людском квартале – беготня, потасовки, свиррская и человеческая брань, сердитый и испуганный женский визг. Спустившись ниже, Зербинас увидел на улицах множество свиррских стражников, бесцеремонно врывающихся в людские жилища и грубо избивающих всех, кто оказывал им сопротивление.

– Что здесь происходит? – поинтересовался Дантос, с неменьшим вниманием разглядывавший суматоху внизу.

– Ничего хорошего, полагаю, – отозвался Зербинас. – Эти свирры никогда не славились культурным поведением, но такое…

Лары спустились до уровня крыш и понеслись вдоль улицы. Ректор медлил с приземлением, не зная, где будет лучше остановиться, да и стоит ли. Звенели разбитые стекла, из выбитых окон свисали сорванные занавески, из распахнутых настежь дверей вылетали обломки мебели, одеяла и тюфяки. Перевернув вверх дном один дом, налетчики переходили к следующему.

Видимо, здесь шел повальный обыск. Зербинас не имел ни малейшего представления об его причинах, а лезть в местные неурядицы, не разобравшись, в чем дело, было бы слишком опрометчиво. Он почти уже приказал Ки-и-скалю подниматься, как вдруг слова застыли у него на губах.

Несколько стражников волокли по улице пленника. Тот был жестоко избит и не держался на ногах, его жалкие попытки вырваться из цепких свиррских лап были заведомо тщетными. Давно прошли времена, когда Зербинас очертя голову кидался в гущу любого скандала, и он, наверное, посочувствовал бы бедняге и поехал бы дальше, стараясь не забивать эту самую голову мыслями на тему, чем же тот мог провиниться перед местными властями. Если бы он не узнал этого человека.