работать. И не ори на меня. Я этого не люблю, особенно сегодня, еще сильнее, чем тебе не нравиться, когда я не кланяюсь. Мы услышали друг друга?

ХеЧжу лишь успела быстро закивать от моего наезда. Не знаю, что бы произошло, если бы на ее месте был мужик. Может и вправду пришлось бы дать ему в рыло. Но сегодня сумел сдержаться. Думаю, мне еще не раз предстоит это узнать и выяснить на своей шкуре в будущем. Но пока... были эти дурацкие месячные, и у меня в голове каждый день крутилась только одна мысль: как мне вообще дожить до конца дня? И не поотрывать при этом всем, кто оказался рядом, головы. И как женщины справляются с этим?

Так что менеджер немного подуспокоилась на какое-то время. И перестала меня доставать. Хотя тот штраф она мне так и не компенсировала, и зарплату я получу не полную.

Остальные работники изначально вроде как поддержали мой вызов против начальства, а потом и сами стали шептаться за моей спиной, что ЮнМи - "гордячка, лишний раз спину не согнет... Что у нее за воспитание?" И я быстро превратился в местного фрика и изгоя, над которым можно было, и даже следовало, поиздеваться и проучить. До тех пор пока самая наглая из них "добровольно" не искупалась в соусе. Больше меня не трогали и обходили стороной.

Еще я свел знакомство с итальянским шеф-поваром Марко Бенндетто. Может он признал во мне, по моей комплекции, такого же большого специалиста и в еде и в готовке, как и он сам, и был немного разочарован, когда я сказал, что ни тот, ни другой. Что я теперь приступил к похуданию, а готовить не люблю, тем более местную корейскую еду. Особенно это мое стремление было направлено против мерзотной кимчи. Особенно после упоминания мамой, что любая девушка должна уметь ее готовить, если хочет стать хорошей женой и хозяйкой.

В связи с моей ситуацией, что я постоянно пытался что-то сожрать, то пришлось носить с собой еду из дома отдельно. А то ведь проблем не оберешься, если я на кухне что-то случайно неосознанно стащу, а еще и платить за это заставят. Но видимо, мою ЮнМи совсем не интересовала такая пресная европейская еда, и все обошлось.

На работе мне также был положен получасовой перерыв на обед, и изменить расписание было нельзя. Ибо закон был на этот раз не на моей стороне. Меня тогда-то, практически в первый же день, и заметил шеф-повар, как я в одиночку в сторонке от всех наворачивал свое, и сразу распознал, что у меня что-то необычное, вот и предложил угоститься его едой. А я что дурак отказываться, конечно, согласился.

Мне перепал супчик его готовки, оставшийся в кастрюльке и не ушедший на столы постояльцев гостиницы. Местные - никто жрать не стали, ну а я - чего бы и не поесть нормальной, европейской еды? Едва положил первую ложку в рот, как понял - м-м-м, вот оно, райское наслаждение! Как же я, оказывается, успел соскучиться по привычной пище!

Выражение восхищения на лице ЮнМи не укрылось от зоркого глаза Марко Бенндетто. Любому человеку приятно, когда его труд не оставляет людей равнодушным. Марко, после этого стал меня периодически подкармливать, с удовольствием наблюдая, как я ем. А произнесенные мною пара фраз на его родном языке, "заученные", как я ему сказал, вообще, расположили его сердце в мою сторону. Скучно ему тут, одному, без семьи, среди корейцев. Уверен, что для него они такие же чужие и странные, как и для меня.

Но, мои "поедалки" и внезапно возникшие дружеские отношения с шефом не остались незамеченными моей мЭнЭджершой. Это же вообще, как я сейчас понимаю, был для нее нонсенс! Как помощник на кухне может иметь что-то общее с самим шеф-поваром ресторана, окромя работы?! Разве он может ее чем-то угощать? Это общение совершенно не по статусу!

- ЮнМи! - жестко обратилась она ко мне, прямо во время одного такого перекуса, опять же имея свидетелей разговора, - ты что, в Европу хочешь?

- Почему, ХеЧжу? - не понял я. Ни как у нас не складывалось взаимопонимание, и я совсем забил на всякие правила и приличия при обращение к ней.

- Ну, я смотрю, ты европейскую пищу ешь. Наверное, за границу собралась. Школу правда еще не закончила.

Официантки, свидетельницы разговора, с готовностью захихикали. Я стою, молчу, но не долго, а то она опять, похоже, силушку свою управленческую почувствовала.

- А что нельзя? Имею право. Не все же время в этом корейском болоте гнить.

- Так, получается, ты не патриотка? - продолжила тянуть из меня жилы ХеЧжу, - что-то я не замечала, чтобы ты с таким же удовольствием ела корейскую пищу. Тебе что, не нравится наша еда?

- Патриотка, в меру. Просто, синьор Бенндетто очень вкусно готовит, а корейская еда, которую ты ешь и так нахваливаешь, в основном какое-то дерьмо, перченое настолько, чтобы скрыть это. Хотя вот моя мама вкусно готовит для меня.

- Пф-ф, по тебе и видно, - презрительно окинув меня взглядом, выдохнула ХеЧжу и произнесла. - Какая же ты все-таки наглая и глупая дрянь, которая смеет принижать наши традиции. Разве тебе не объяснили, что корейская пища - самая вкусная и полезная в мире? Разве в школе тебе об этом не говорили?

- Говорили, наверное, но у меня в отличие от тебя, есть своя голова на плечах и я сама могу сделать выбор, что вкусно, а что нет.

- Что ты опять смеешь спорить со мной! - припечатала меня ХеЧжу. - Или ты в школе все пропустила мимо своих ушей, как не слышишь и то, что я тебе говорю сейчас!

Официантки опять похихикали, и я поплелся вслед за ней с кухни, когда