– Я вижу, вы приличный человек, – сказал мужчина. – Можно вас попросить об одолжении? Мне надо отойти всего на четверть часа. Вы не наденете на себя рекламу? С меня стакан.

– Стакан? – задумался Тимонин.

– Значит, договорились, – обрадовался мужчина.

Представитель «Далкона» живо перекинул лямки рекламных щитов через плечи Тимонина и скрылся из виду. Ничего не оставалось, как начать курсировать перед магазином. Через пять минут к Тимонину подошла раздобревшая в боках дама.

– Скажите, это средство и вправду такое радикальное?

– Радикальное, – кивнул Тимонин.

– За месяц можно похудеть на сто килограммов?

– Можно, – отозвался Тимонин. – Я сам похудел на сто килограммов.

Женщина скрылась за дверью магазина. Тимонин стащил с себя рекламу, подбросил её вверх и, размахнувшись, насквозь пробил мощным ударом кулака. Затем он разорвал щиты надвое, зашвырнул испорченную рекламу на газон и отправился обратной дорогой к «Императрице».

* * *

За то короткое время, пока Тимонин бесцельно слонялся по городу, освежался в парикмахерской и портил рекламу парфюмерного магазина жизнь Валентина Петровича Зудина изменилась коренным образом. Он пережил тяжелую душевную травму. И проводил взглядом корабль семейный жизни, пошедший ко дну.

Неделю назад Зудин, придравшись к пустяку, уволил бармена. На самом деле причиной увольнения стала не продажа левой водки, а пошатнувшееся материальное положение хозяина «Императрицы», уже давно влачившей жалкое существование. Теперь Зудин из соображений экономии сам терся животом о стойку, подавал горячительные напитки посетителям, и прикидывал, к чему придраться и кого из официанток уволить следом за барменом.

Страдания Зудина усугубляла жена Алла. Муж подозревал, что неработающая супруга в его отсутствие погуливает с Осетровым, грузчиком с мебельной фабрики. Этот поганец поддерживал отношения с ней до того времени, как Алла, поставив колотушку в паспорте, связала свою жизнь с Зудиным. Видимо, из чистой корысти. Но сердце чуяло: та любовь не оборвалась, она продолжается под носом обманутого супруга.

Однако прямых доказательств измены как не было, так и нет. Время от времени Валентин Петрович заявлялся домой в неурочное время, когда его возвращения молодая жена никак не могла ожидать. Он тихо отпирал дверь своим ключом и чуть не бегом устремлялся в спальню. В полдень Зудин решил устроить очередную плановую проверку.

Он снял с себя фартук и велел официантке встать на его место за стойкой. Он заперся в своем кабинете, набрал номер домашнего телефона и сказал жене, что звонит просто так, от нечего делать. Он застрял на базе, ждет, когда подойдет его очередь загружать машину овощами. Алла ответила, что скучает и ждет любимого к ужину.

Зудин повесил трубку, переоделся, вышел из задней двери. Он сел в потрепанные «Жигули» и поехал домой, в городской пригород, где Зудин свил семейное гнездо в небольшом доме с мансардой и фруктовым садом. По дороге Зудин размышлял о том, как половчее застукать жену на месте супружеской измены. Он пришел к выводу, что Алла ловка и расчетлива, на примитивную уловку не попадется. Наверняка сейчас она действительно стряпает ужин или смотрит телевизор, изображая из себя добродетельную супругу.

Зудин сжимал руками баранку и наливался ядом. Нужно придумать что-нибудь посвежее, чем неурочное возвращение супруга с работы. В командировку что ли съездить? Якобы в командировку. Тоже не ново. Муж уехал в командировку… Не хочется ставить знак равенства между собой, солидным человеком со среднетехническим образованием, и персонажем плохого анекдота.

На минуту стало жалко самого себя: обманутый муж, для которого любовь к молодой жене превратилась в навязчивый кошмар. Зудин уважал крупногабаритных блондинок с большими задами и сиськами. Впрочем, можно и брюнеток. И шатенок тоже можно. Алла была той самой крупной дебелой женщиной, чей конский зад рождал в Зудине желание, граничащее с безумной страстью.

И все бы хорошо, если бы не холодность, почти полная фригидность, жены. Алла возбуждалась только при виде денег или подарков. Но на этих чертовых подарках совсем разоришься. Последний раз Зудин крупно поиздержался на песцовую шубку. А жена подарила ему на день рождение теплое стариковское пальто, подбитое ватином. Такую обнову он надет на себя, если доживет до семидесяти пяти лет. Алла прозрачно намекала мужу этим подаком: старичок, твое время кончилось. Уйди в тень и не мешай жить молодым.

Почему так? – спрашивал себя Зудин. Ведь он старше Аллы всего на двадцать два года. Ответа не было, а голодный червь ревности беспощадно грыз большое сердце хозяина «Императрицы».

Зудин остановил машину на параллельной улице, постучал в наглухо закрытые ворота соседа. Не дождавшись ответа, открыл калитку. Никем не замеченный, прошел соседский участок, перелез через низенький забор и оказался на задней половине своего огорода. Здесь разрослись кусты смородины, черноплодной рябины, молодые яблони. Зудин, оставаясь невидимым со стороны собственного дома, согнул спину и короткими перебежками от куста к кусту, добежал до угла.

С этой стороны дома окна находятся высоко, он выпрямил спину. Обежал крыльцо, кухню, снова согнулся в три погибели.

С обратной стороны окна расположены ниже. Зудин неслышным кошачьим шагом прокрался к окнам спальни, шторы задернуты. С чего бы это? Он поднялся на цыпочки и заглянул в окно. В первые мгновения Зудин ничего не увидел, только пару горшков с комнатными растениями на подоконнике. Наконец, сообразил заглянуть в пространство между двумя плотными занавесками.

Свет в комнате погашен, но внутри кто-то есть. Зудин прищурился, напрягая зрение. И словно получил ножом в грудь. Валентин Петрович осел на бетонную отмостку, прижал спину к стене и так недвижимо просидел несколько минут. Вот же, не обмануло сердце. Алла действительно в отсутствии мужа путается с грузчиком.

* * *

Постепенно мужское любопытство перебороло эмоции, Зудин поднялся, снова заглянул в окно. Любовники стояли перед кроватью. Алла скинула с себя халат. Осетров, уже совершенно голый, терся о жену Зудина тем местом, по которому плачет острый серп. Алла скинула бюстгальтер, Осетров наклонился и помог ей стянуть с себя трусы. Грузчик гладит её по спине, лапает за грудь и задницу.

Вот любовники повалились на кровать. Зудин подавил стон, рвавшийся из груди, на несколько секунд смежил веки.

– Будь ты проклята, тварь поганая, – шептал Зудин себе под нос. – Что б тебе и твоей матери всю жизнь в публичном доме работать.

Зудин снова прилип к оконному стеклу.

Оказывается, вот на что способна эта сучка, вот что она вытворяет с этим грузчиком, вон что выделывает. Как ублажает его на втором этаже. Зудин испытал нечто, напоминающее половое возбуждение. Да, если долго наблюдать эту сцену, штаны лопнут. А законному супругу Алла, словно одолжение делает, словно собаке подачку кидает. С ним в постели ни рыба и ни мясо, способна разве что лениво раздвинуть ноги и замереть в этой позе.