– А как быть со счетом, который зарегистрирован на него и на который пришел миллион евро после смерти моей жены?

– Сидельников, ничего не помня, удалил непонятное письмо как спам. Мы проверили. Все результаты этих проверок отправлены вам дипломатической почтой.

– Но деньги-то пришли. Кому нужно отправлять их?

– Возможно, тому, кто организовал эту провокацию. Деньги пришли от компании, зарегистрированной на Кипре на подставное имя. Мы пытаемся размотать эту цепочку дальше.

– У меня складывается ощущение, что вы выгораживаете своего человека.

– Отнюдь нет. Если бы наш человек был виновен, мы бы не стали его выгораживать. Секундочку, – Касимский дотронулся до уха, – вы уверены? Пусть войдет. Господин Чан, в нашем разговоре хочет поучаствовать еще один человек.

– Кто же?

– Тот самый врач.

– А с чего вы взяли, что я хочу его видеть?

– Он хочет доказать свою невиновность.

В зал вошел бледный Сидельников с огромными мешками под глазами. Он легко поклонился голограмме Чоу.

– Господин Чоу, пожалуйста, примите мои соболезнования в связи со смертью вашей жены.

– Каков наглец!

– Я уверяю вас, я сделал все, что мог для того, чтобы спасти ее жизнь. Я хирург высочайшей квалификации, лишь несколько человек в мире, включая доктора Липского, могут похвастаться лучшим резюме, чем у меня. И я готов на все, чтобы доказать свою невиновность, спасти свою репутацию.

– И что же вы собираетесь делать?

– Судя по всему, вы не доверяете или не до конца доверяете сведения ваших русских коллег. Я готов прилететь в Китай и пройти все необходимые проверки для того, чтобы у вас не осталось никаких сомнений.

– Вы уверены, что это разумное решение? – поднял бровь Касимский.

– Абсолютно, – твердо сказал Сидельников, – я невиновен. И не хочу, чтобы тень от этого дела лежала на мне всю мою жизнь.

– Что ж, – задумчиво проговорил Чоу, – я принимаю ваше предложение. Но хочу сразу предупредить, наши методы могут вам не понравиться.

– Я готов.

– За вами пришлют самолет.

12 сентября 2079 г.

Штаб-квартира ГРУ

Зал для видеоконференций

– Очень жаль, генерал, – на Чоу Чана было больно смотреть, – я оказался прав.

– В смысле? – не понял Касимский. Он ожидал совершенно другого разговора.

– Ваш врач был подкуплен американским шпионом.

– Но это… Это невозможно. Бред какой-то.

– А вы? Тоже мне, профессионалы! Сыворотку правды на него пожалели?

– Вообще-то нет. Помимо полиграфа мы использовали сыворотку правды.

– Плохо использовали, – голограмма взмахнула рукой, и слева от генерала появилась проекция видео. Пристегнутый к креслу Сидельников напряженно смотрел на суетившихся вокруг него китайцев. Двое надевали на его голову шлем для снятия энцефалограммы, еще один прикреплял датчики ЭКГ. На все это взирал статный китаец в кожаном пальто. Касимский знал, что это был всемогущий Ху «Паук» Ким, бессменный глава китайской разведки в течение нескольких десятилетий. Когда все приготовления завершились, Ху Ким, наклонившись к допрашиваемому, поднес к его губам стакан с водой. После того как Сидельников сделал несколько глотков, Ким неуловимым движением спрятал стакан за спину, щелкнул пальцами и положил руку на плечо врача. Начался допрос.

– Ваше имя Василий Сидельников?

– Да, – индикатор за креслом засветился ровным зеленым светом.

– Соврите, пожалуйста, чтобы мы протестировали систему[92].

– Я плохой врач, – индикатор переменил цвет на красный.

– Уверенность в себе – это хорошо, – ухмыльнулся Ху Ким, – вы работаете в госпитале в Красногорске?

– Да, – индикатор снова стал изумрудным.

– Вы оперировали Баожэй Чан?

– Да.

– Обращался ли к вам некий представитель США с какой-либо просьбой?

– Да.

– С какой?

– Он хотел, чтобы я всеми способами ухудшил шансы на успешный исход операции.

– Он предлагал вам вознаграждение?

– Да.

– Соврите что-нибудь.

– Амстердам – столица Египта, – индикатор стал красным.

– Какое вознаграждение?

– Один миллион евро, – зажегся зеленый свет.

– Вы согласились?

– Да.

– Повторю вопрос, вы согласились ухудшить шансы на успешный исход операции за вознаграждение?

– Да, – индикатор не изменил цвет.

– Важный вопрос: вам удалось выполнить обещанное?

– Да.

– Вы уверены? Вы провели какие-то манипуляции, которые ухудшили шансы на успешный исход операции?

– Да.

Чоу Чан щелкнул пальцами, видеозапись исчезла. Пораженный Касимский сидел с перекошенным лицом.

– Но зачем тогда он согласился поехать к вам? Я ничего не понимаю.

– Я пока тоже. Но факта признания мне достаточно. Этот врач будет казнен на рассвете.

– Стойте! Он гражданин России и будет судим здесь.

– Помешайте мне, – с тоской в голосе сказал Чоу Чан и отключился.

– Ну дела… – задумчиво проговорил Касимский и вышел из зала. Он прекрасно понимал, что у него нет возможности помешать китайцам. Но больше его волновал тот факт, что при тех же методах допроса в России Сидельников не сознался…

01 октября 2079 г.

Исламский халифат Пакистан, провинция Белуджистан, г. Кветта

Спецотряд «Слепень-13» в полном составе сидел на берегу озера Ханна и любовался зеленоватой водой, так ярко контрастировавшей с песчано-горным ландшафтом пакистанской земли. Они проторчали в этой стране уже больше двух с половиной месяцев, но удобного случая для того, чтобы осуществить задуманное, пока не представлялось. Они летали за Аль-Шаттхом по всему халифату, нанося нелепый грим, чтобы не выделяться из толпы, но его отлично охраняли, а примерять на себя роль смертников никому из парней не хотелось. Время было не на их стороне. Мобилизация шла полным ходом: центрифуги, применявшиеся для обогащения урана, работали 24 часа в сутки; с момента памятной пресс-конференции два института были засекречены, и там явно разрабатывались или уже доводились до ума новые средства доставки боеголовок.