– Лю, я ценю твою заботу об отечестве, но хочу напомнить тебе, что Ху Ким – потомственный военный, который начал свое обучение в возрасте пяти лет. Он служил в разведке еще до того, как мы с тобой определились с дальнейшей карьерой, и занял свой нынешний пост до того, как мы с тобой заняли свои. У него более чем достойный оклад, огромная ответственность и интересная работа. Я считаю, что если кто и может быть свободен от подозрений, так это он.

– Хорошо, Чоу, я тебя услышал.

После того как самолет сел у правительственного терминала аэропорта Дасин под Пекином, Лю отошел подальше, оглянулся и набрал номер. Технологии XXI века позволяли производить технику в виде любых форм-факторов. Телефон Цуна представлял собой небольшую серебристую планку, размером не больше авторучки, из которой можно было жестом «вытянуть» голографический дисплей необходимого размера.

– Алло, да, это я. Он отказался меня слушать… Да. Это понятно, он только что потерял жену… Нет. Мирный исход невозможен, к сожалению…

Свернув телефон, Лю зашагал обратно к терминалу.

09 сентября 2079 г.

г. Пекин, квартал Чжуннаньхай

Лю Цун и Ху Ким сидели за круглым столом, опустив головы. Вокруг стола с покрасневшим лицом метался генеральный секретарь ЦК КПК Чоу Чан. При каждом выкрике голова Цуна все больше вжималась в плечи, а у Чана изо рта вылетала пена, до того он был взбешен.

– Скоты! Грязные животные! Они убили мою Баожэй!

– Но товарищ генеральный секретарь…

– Они поплатятся за это! Я достану их из-под земли, – он схватил «Паука» Кима за воротник, тот не шелохнулся, – нет, не я, ты. Ты достанешь их из-под земли! И принесешь мне. А я зубами выгрызу их кадыки!

– Это может быть провокацией, – скучающим тоном произнес Ким.

– Черта-с-два это провокация! Она мертва!

– Но врачи изначально говорили про невысокие шансы…

– Какого дьявола ты со мной споришь, а, Ким? Ты, что, не видишь – их врача подкупили! Хорошо, посмотрим еще раз, – с этими словами Чан сделал два быстрых движения рукой. «Умный дом» немедленно их считал и выдвинул из стены огромный монитор. Еще взмах – и началось воспроизведение. Человек со стаканом апельсинового сока подошел к другому, пьющему пиво, и сел напротив него. По поведению подошедшего можно было подумать, что эти двое виделись не впервые. Затем появился звук, который доказывал обратное.

– Здравствуйте, Василий! Не поверите, но я как раз вас искал!

– Неужели?

– Конечно! Вот, собирался выпить сочку и идти прямо в госпиталь, а тут вы!

– Поздновато вы решили меня найти.

– Ну как же, всем известно, какой вы трудоголик!

– А с кем имею честь?..

– О, простите мне мою невежливость! Меня зовут Алексиос Шоу.

– Не русское имя. А говорите вы без акцента.

– Спасибо, я польщен. Американский акцент сложно вытравить…

– Вы американец?

– Чистокровный. Пятьдесят процентов полос, пятьдесят процентов звезд, ха-ха!

– Так зачем я вам нужен?

– У меня есть к вам одно дело… Оно принесет вам большие деньги.

– Не уверен, обычно такие предложения противозаконны и нелепы. Хотя денек сегодня хороший… – врач покачал головой.

– Господин Сидельников, а что если я скажу вам, что речь идет о миллионе. Не рублей, разумеется… Вы вот так махом откажетесь?

– Во всяком случае послушаю.

– Это не совсем законно, но абсолютно безопасно, – вкрадчиво проговорил второй.

– Я не уверен, что готов…

– Хотя бы выслушайте…

– Эх, была не была, давайте!

Чан перемотал запись вперед. «Если вы забыли, – сказал он, – самое важное дальше». Незнакомец ушел, а затем вернулся с графином и двумя стопками. Диалог продолжился…

– Господин Сидельников, в сентябре вам предстоит важная операция.

– Мне предстоит много важных операций, мистер Шоу.

– Я говорю о той, которая очень важна для китайцев.

– Ах, об этой.

– Да. Я слышал, шансы на успех крайне невелики.

– Они невелики, да.

– А что если я попрошу вас уменьшить их еще немного?

– И речь идет о миллионе долларов, да?

– Не совсем так. О миллионе евро.

– Что ж, звучит соблазнительно. Но где гарантии?

– Только что вы получили зашифрованное послание на электронную почту. Ключ шифрования – ваша дата рождения. Все гарантии будут там.

– Допустим, я соглашусь… Но зачем вам это надо?

– У США свои интересы. Вас они не касаются…

На этом моменте запись оборвалась. Чоу вперился взглядом в своих гостей.

– Это не провокация, это враждебный акт со стороны американцев, – прочеканил Лю Цун. – Я считаю, что необходимо немедленно найти и наказать виновных.

– Я все-таки думаю, что это провокация, но считаю необходимым проверить, – сообщил Ху Ким, – Во-первых, я собираюсь выйти на врача, во-вторых, найду этот счет и узнаю, приходили ли на него деньги, и, в-третьих, попробую разыскать таинственного мистера Шоу. Впрочем, я, скорее всего, его не найду.

– Работайте, – сквозь зубы процедил генсек.

Цун и Ким поспешно вышли. Чоу Чан несколько минут неподвижно сидел, играя желваками, а затем отключился и заснул прямо в кресле. Сказалось катастрофическое напряжение последних дней.

10 сентября 2079 г.

Штаб-квартира ГРУ

Зал для видеоконференций

– Господин Чан, поверьте, мне очень жаль, что так вышло, – отдуваясь, сказал Касимский.

– Мне тоже очень жаль. Убили мою жену, – проговорила голографическая копия китайского лидера.

– Это неправда. Вашу жену никто не убивал. Мы проводим расследование по своим каналам…

– Вы лично гарантировали мне, что ваши врачи лучшие и будет сделано все возможное для спасения Баожэй!

– Все верно! Врачи действительно лучшие, и они действительно сделали все, что могли.

– Вы видели запись?

– Я видел запись. И вот, что я вам скажу, – это провокация. Мы проверили это кафе, в тот день и в тот час все окрестные камеры не работали, они включились после того, как произошел этот диалог. Врач был заснят на столе в бессознательном состоянии. Допросив его, в том числе на детекторе лжи, мы выяснили, что он ничего не помнит о том вечере.

– Это ничего не доказывает. Какая разница – был это реальный шпион или провокатор?

– Это доказывает многое. Какой смысл снимать все это, отправлять вам, но при этом усыплять врача нервно-паралитическим газом с гарантией того, что он ничего не вспомнит. Если бы целью было убийство вашей жены, он должен был бы помнить о том, что от него хотели.