Развязка наступила. Внутренне отказываясь принять это, я, однако, понимал, что так и будет – все неумолимо к тому шло. Наступил день, когда кабина переместительной системы вернулась ко мне пустой… Регина одним махом оборвала череду самых прекрасных дней (а точнее, ночей!), что были у меня в высшей ипостаси. И, осознав, что не имею возможности повлиять на инопланетянку, заставив ее вернуться к прежнему «расписанию», я впал в ярость. Совершенно несвойственное верлианцу состояние. И не хотелось поддаваться, это казалось мне отвратительным. Определенно, общение и фактически совместная жизнь с Региной повлияли на меня, в чем-то сделав уязвимее – я невольно частично перенял ее эмоциональную реакцию на любые жизненные события. И сейчас эмоции были… незнакомы мне. Горечь, разочарование и ярость – вот к чему я был близок.

Но стоило мне, пережив ночь сомнений и мучительных размышлений о том, как вернуть ситуацию в удобное для себя русло, определиться с решением, как я мгновенно приступил к претворению его в жизнь. Для чего вызвал к себе Кузьмина.

Истина была простой и до смешного очевидной. Мне стоило давно озаботиться этим, но, полностью растворившись в неимоверно близких и чувственных взаимоотношениях (первых фактически полноценных за мое существование в состоянии высшего верлианца), я был сосредоточен исключительно на своей цели. И сейчас моя пренебрежительность к ее интересам и инстинктивное отторжение всего чуждого для меня обернулись скверным итогом. Регина недовольна, ее не устраивает наша связь, ей не хватает чего-то… И пусть я приложил все свои силы и способности, чтобы сделать для своей нынешней месты все возможное, ухаживая за нею, оберегая ее и облегчая ей жизнь, но итог был плачевен: этого оказалось недостаточно. Понимая, что она на этом основании готова разорвать наш договор и может сделать это с полным правом, лишив меня приоритета, осознал, что должен был лучше разобраться в природе ее мышления, в тех ожиданиях, что были у нее в отношении меня. Пусть это неприятно и вникать в присущие им – землянам – диковатые странности не хотелось, но… без этого я не смогу обеспечить своей месте нужное ей существование, а значит, и обоснованно лишусь ее. В данном случае потеря была невозобновимой, поскольку я лишался и шанса на потомка. А этого допустить нельзя!

Убедив себя в том, что с Региной все не так критично и я в любом случае ситуацию контролирую (ее основным руководителем я остаюсь в случае утраты любых прав!), собрался с силами, решив выяснить у Кузьмина направление тех шагов, что приму для нормализации наших с местой взаимоотношений.

Увы, мои старания снова окончились фиаско. Рассчитав все, сведя к одному знаменателю известные мне о девушке факты, дополнив их информацией, полученной от Кузьмина, я гарантировал ей служебные преференции (вопрос безопасности Регины и до этого был в приоритете, именно поэтому предложение, сделанное Кузьминым три месяца назад об ее участии в проекте перемещения в прошлое Земли, отверг сразу и категорично), а также предложил дополнительную оплату. Припомнив сумму, запрошенную ею в Казани при нашей первой встрече, сразу решил продемонстрировать месте свою надежность и абсолютное расположение.

Так, подготовившись, следующим вечером я отправил за Региной кабинку личной переместительной системы, решив сразу продемонстрировать ей всю глубину и основательность намерений. Две тысячи водоталов лежали там на видном месте. И сразу с нетерпением принялся ожидать появления своей женщины, надеялся, что довольной. Предвкушая, чем в итоге все обернется. Как же хорошо с Региной… За все время вне водного мира мне не было так хорошо, как с ней.

Удар стал сокрушительным. Кабинка вернулась быстро, вот только без Регины… Более того, к моим водоталам прибавилась вторая аналогичная стопочка и… те два украшения, что я подарил Регине во время посещения подводного города. Невозможно было не заметить, как они понравились ей, как ценны были для нее. Она часто скрепляла ими свои волосы, и мне, украдкой подметившему эту деталь в рабочее время, было невыразимо приятно видеть на ней этот знак принадлежности мне. Теперь же… все было более чем красноречиво. И как это понимать?..

Постичь доподлинно не выходило, но я чувствовал, что это означает конец, полную утрату моего статуса. И даже цветок она вернула. А в последнее время именно растения (на верлианской части базы имелись территории, где проводилась селекция многих видов) стали ниточкой, связывающей нас. Их Регина до последнего принимала, позволяя моей надежде не угаснуть. Сейчас же… И эта картина – водоталы, мои подарки и цветок – потрясла меня. Я лишился месты вопреки всем предпринятым усилиям! И я лишился возможности заполучить потомка… При этом все возможные меры мною уже были приняты.

Оставалось одно – снова воздействовать на нее, заставить поступать сообразно моему внушению. Но если раньше я без сомнений вновь и вновь обращался к этой мере, то теперь… появилась реальная угроза нанести ей психологический вред, а это неминуемо отразится на перспективе обрести потомка. Я стал замечать, что общаться с Региной, действующей под внушением, мне тяжело. Раньше девушка, пусть и пробудившая мои ньехи, воспринималась как представительница расы землян, что изначально не предполагало с моей стороны особой заботы. Сейчас же Регина стала кем-то более значимым для меня, она стала мне ближе. А подавлять сознание близкого человека – в этом действе мне виделось что-то унизительное, появилась какая-то болезненная реакция на собственные поступки. Нежелание вредить своей земной месте.

Теперь же выхода не было. Тем более Ньер то и дело требовал отпустить девушку. А тут такой аргумент – она сама отказалась. Значит, придется…

Поняв однажды, что не смогу заснуть, сделал специальную ванну, растворив в купальне особый успокаивающий раствор. Пролежав в нем почти до утра, всесторонне обдумал ситуацию. Придется заставлять – иного варианта я не видел, идти на риск. И это рождало ярость. На нее, на себя. Вредить ей больше не хотелось, да и надобности не было.

Опять же кто я и кто она?.. Я верлианец, а она… одна из многих, чью судьбу даже я могу вершить по собственному усмотрению. И не ей ставить мне условия. Это честь для нее – подобное внимание с моей стороны. Это всего лишь следствие роковой случайности, экспериментальной ошибки моего предка. Стоит ли мне относиться к ней как к полноценной, достойной моего уважения месте? К той, что имеет право лишать меня чего-либо?.. Нет! У меня с любой точки зрения право сильнейшего, а значит, я должен поступать, сообразуясь с собственными интересами. Вот только трудно переступить через себя и сломать привычное мироустройство. Места… Не подчиниться ее решению невозможно. И подчиниться я тоже не могу.

Понимала ли это Регина? Нет. С земной точки зрения все не так очевидно, для нее, вероятно, наши взаимоотношения регламентировались рамками начальника и подчиненной. Не зря она настояла на сохранении нашей связи в тайне…

«А что она вообще думает об этом?» Неожиданная мысль (раньше я мало думал о ней как о существе мыслящем, достойном диалога) посетила под утро, удивив простотой. Я спросил, но не Регину, а себя… А вдруг именно ее ответ позволит мне найти компромисс? Регина ведь часто говорила мне о чем-то, настойчиво пытаясь что-то пояснить. И я даже слушал, всматриваясь в черты ее лица, наслаждаясь звуками ее голоса, вот только в смысл ее слов вникал редко, стремясь как можно скорее перевести любой контакт на уровень физической близости. Ощутить ее, завладеть ею.