– Вы, Алексей Степанович, совершенно правы, – поддержал Георгий.– Когда я сказал Пухкало, что сумма велика, он пожаловался, что приходиться делиться со своим начальством, нужными людьми, от которых зависит положительный исход дела.

– Значит, он затребовал полторы тысячи долларов?

– Да, потребовал в категорической форме.

– Вам, Георгий Иванович, придется исполнить его просьбу.

– Как это исполнить? Зачем я тогда сюда пришел?– привстал со стула афганец. – Вы, что с ним заодно. У меня никогда не водилось таких крупных денег. Даже на «черный день» нет сбережений.

– Вы меня неправильно поняли, – улыбнулся офицер.– Мы вас обеспечим купюрами, обработанными специальной краской с надписью “Взятка”. А кроме того микрокамерой с магнитофоном. Главное, чтобы во время встречи вы сохраняли спокойствие и четко исполнили свою роль. Остальное – дело техники. Наши сотрудники возьмут его с поличным. Это лучший способ для изобличения взяточника. Вы поняли свою роль?

– Понял, но душой не приемлю отведенную мне в этой грязной истории функцию, – признался Георгия.– Гадко играть с человеком в темную.

– А с вами, Георгий Иванович, он тоже в темную играет,– оборвал его Лемешев.– Поэтому оставим сантименты женщинам, а здесь дело серьезное и осечек не должно быть. Невозможно успешно бороться со взяточниками, чтобы при этом не замараться. Дело ведь касается матерых, алчных чиновников, паразитирующих, злоупотребляющих своим служебным положением. Так вы согласны принять участие в изобличении коррупционера?

– Вполне согласен, – твердо ответил Кручина.

– Вот и прекрасно. На какое время назначена встреча?

– Завтра в четырнадцать ноль-ноль, в его кабинете.

– Мои сотрудники выдадут вам валюту и проинструктируют, как грамотно действовать, чтобы не провалить операцию.

– Я готов изобличить коррупционера, назад пути нет.

3

На следующее утро Кручина позвонил в приемную отдела по учету и распределению жилья. Трубку сняла секретарь.

– Соедините меня с Наумом Яковлевичем,– попросил Георгий.

– А кто его спрашивает? – насторожилась женщина.

– Он меня знает, велел позвонить, – и через пару секунд услышал властный голос чиновника:

– Слушаю.

– Добрый день, Наум Яковлевич!

– Надеюсь, что добрый,– отозвался он.

– Это я Кручина, бывший афганец, по поводу квартиры.

– По другому поводу ко мне и не обращаются,– иронизировал Пухкало. – Значит, надо полагать, что созрел?

– Вполне созрел, подсуетился и собрал с миру по нитке…

– Я и не сомневался, только глупец мог упустить такой шанс,—самодовольно резюмировал чиновник.

– Когда можно с вами встретиться?

– В четырнадцать, как договаривались. Приходите лично, без посторонних, дело серьезное,– предупредил Пухкало.

– Понимаю, не в лесу родился.

– Ценю людей сообразительных,– польстил он.

За десять минут до назначенной встречи Кручина, пребывая в бодром настроении, появился в приемной. Секретарь длинноногая девушка – копия топ-модели, сообщила о его прибытии. Пухкало сам вышел из кабинета в приемную, пожал Георгию руку.

Оглядел длинный и узкий коридор, с правой стороны которого тянулась череда чиновничьих кабинетов. Постоял несколько секунд, прислушиваясь к звукам. Возвратился в приемную и велел девушке:

– Ирен, никаких посетителей, я очень занят.

– Как прикажите шеф, – улыбнулась она кокетливо, откинув ладонью со лба светлую прядь волос.

– Я тебе не смею приказывать, только прошу,– ответил он шутя, почувствовав возбуждение и удовлетворение от удачно сложившегося дня. Вечером с Ирен у него запланирована встреча в ресторане, а потом в одной из загородных дач для знатных и важных персон.

В предвкушении хмельных женских чар, он задержал свой откровенно похотливый взгляд на двадцатилетней красавице, годящейся ему в дочери. Потом жестом пригласил Георгия в кабинет, вальяжно последовал за ним. Указал на стул, а сам опустил седалище в мягкое кресло, выжидающе посмотрел на посетителя.

– Что, так и будем глазеть друг на друга?– произнес едва слышно. Кручина полез рукою во внутренний карман и достал небольшую пачку стодолларовых купюр, перехваченных резинкой. Подал их чиновнику, но тот отстранил руки. Отодвинул верхний ящик стола и указал взглядом, мол, положи туда. Георгий опустил пачку. Пухкало тут же задвинул ящик и провернул ключ.

– Когда получу ордер? – спросил полушепотом.

– Через неделю после заседания исполкома,– столь же тихо ответил чиновник. – Сто процентов гарантии. У меня осечек не бывает.

– Очень признателен за заботу,– Кручина поднялся и в знак благодарности подал руку, в которой минуту назад держал обработанные спецпорошком купюры.

– Желаю удачи с предстоящим новосельем,– произнес Пухкало и признался. – Приятно иметь дело с умными людьми.

Георгий вышел, а из приемной донесся звонкий голос Ирен:

– Куда вы граждане? Нельзя, Наум Яковлевич занят…

В следующее мгновение чиновник увидел, что дверь распахнулась и вошли двое мужчин, женщина и Кручина. Один из них высокий и статный представился, предъявив удостоверение:

– Я следователь службы безопасности капитан Родионов, а эти двое граждан,– он указал на одного из мужчин и женщину.– Понятые. Наум Яковлевич, вы подозреваетесь в получении взятки. Откройте, пожалуйста, верхний ящик стола.

– Это провокация! Я протестую, требую адвоката! – возмутился чиновник и все же вынужден был открыть ящик, где лежали доллары.– Эти деньги мне подкинули, на них нет отпечатков моих пальцев. Я к ним не прикасался… Меня жестоко и нагло подставили.

– Отпечатков может и нет, но у нас есть видеозапись сделки, – сообщил капитан.– К тому же на вашей правой ладони, наверняка, после рукопожатия Кручины остались следы краски. Чиновник невольно одернул руку, спрятал ее за спину.

– Вы арестованы за получение взятки в крупном размере,– сказал следователь и защелкнул на его запястьях стальные наручники.

4

Мэр города плотный среднего роста мужчина Борис Витальевич Овчар вздрогнул, когда дверь его просторного служебного кабинета с шумом распахнулась. На пороге появился Пухкало с решительным видом и лихорадочным блеском в глазах. А следом за ним растерянная и возмущенная секретарь.

– Борис Витальевич, я не виновата,– оправдывалась женщина.– Я сказала ему, что у вас не приемный день, но он по привычке ворвался. Бессовестный тип, чмо, никакого этикета…

– Иди прочь с моих глаз,– огрызнулся Пухкало и напомнил.– Когда шоколадом угощал и дарил презенты, значит, был этикет, а теперь испарился. Рано вы меня в расход списали, я еще постою за себя. Мне плевать на то, что все отвернулись.