«Бандиты Валеры действуют открыто, и вряд ли они смогут помешать Лариссе покончить со мной. Правильно подметил Паша, они не столько будут ловить убийцу Пети на живца, сколько следить, чтобы я никуда не сбежал. Валере нужен козел отбывайло, на котором он отыграется за смерть брата. И он выбрал меня, ведь я пусть и косвенно, но причастен к смерти Петра. Ведь охотились не за Петей, а за мной».

Взгляд Григория скользнул по лицу отца на стеле, изувеченному проходящей через него трещиной.

«Почему так настойчиво уродуют твою могилу именно сейчас? Ведь в течение года после твоей смерти ничего такого не было. Это месть мне? Или это знак, указывающий на истинного виновника того, что происходит со мной? Если это так, то с чем это связано? У тебя были враги, которые не оставляют тебя в покое и после смерти?»

Григорий быстро собрался и пошел домой. «Быки» Валеры последовали за ним, держа дистанцию в несколько десятков метров.

Придя домой, Григорий ответил на вопросы встревоженной мамы, а за обедом выбрал момент и, в свою очередь, задал вопрос:

— Мама, у отца были враги? Такие, что его люто ненавидели?

Нина Васильевна, накладывая в тарелки пюре с котлетами, замерла на месте и испуганно посмотрела на сына:

— Почему ты спрашиваешь об этом?

— Да вот в голову пришло. Так были или нет?

— Недоброжелатели, завистники были, а врагов — не было. Зачем тебе это теперь, когда отца больше нет на этом свете?

— А эксперименты, которые отец проводил в последнее время, незадолго до смерти, что ты знаешь о них?

— Твой отец никогда не рассказывал мне, чем занимался.

— А Владлен Николаевич, учитель физики, часто к нему приходил? Как думаешь, чем они занимались?

— Не знаю.

— Николенко, работающий в больнице, приходил к отцу?

— Женя? Заходил, но редко.

— Ты говорила о духах, поселившихся на втором этаже. Они появились при жизни отца или после его смерти?

— Их присутствие я заметила, когда отец еще был жив. Это они толкнули его в петлю! — Нина Васильевна зарыдала, поставила тарелку и выбежала из кухни.

Поздно проснувшись, Григорий вяло ковырялся вилкой в тарелке с его любимыми варениками с творогом. Ночной сон, состоящий из плохо запомнившихся отрывков, неожиданно закончился латинским крылатым выражением, девизом гладиаторов, который прочно засел в голове, преследуя его все утро: «Идущие на смерть приветствуют тебя».

Когда во время завтрака зазвонил его мобильный телефон и на экране появился незнакомый номер, Григорий со страхом посмотрел на него — он не ожидал от этого звонка ничего хорошего.

— Думинский Григорий Алексеевич? — сначала уточнил женский голос, а затем пригласил его в районное управление к следователю и сообщил, что пропуск и повестку он получит на проходной у дежурного офицера.

Обычно следователь сам звонил Григорию и приглашал к себе в кабинет, а тут у него откуда-то взялась помощница. Это насторожило Григория, и от момента, как он сел в автомобиль, и до самого районного управления он был напряжен и нервничал, опасаясь коварной ловушки Лариссы. И только когда на проходной управления получил пропуск, он вздохнул с облегчением. Поднявшись на второй этаж, он подошел к кабинету следователя, постучав, нажал на ручку двери, но она была заперта.

Смирившись с тем, что придется ожидать, Григорий отправился к стоящим в середине коридора деревянным, соединенным вместе стульям, какие были в советские времена в кинотеатрах. Вертя в руках повестку, он заметил, что номер кабинета в ней указан не Пашин. «Паша переселился или поменяли следователя?»

На его робкий стук из-за двери послышался громкий, уверенный, но незнакомый голос. Посреди кабинета стоял подтянутый мужчина лет сорока пяти. Григорий сразу ощутил запах дорогих мужских духов. Стол, находящийся за его спиной, был в идеальном порядке. У стены находился небольшой стол с грудой толстых картонных папок, за которым сидела белокурая девица в полицейской форме. Мужчина глянул на дорогие наручные часы, его холеное лицо нахмурилось.

— Вы опоздали на семь минут! — произнес он недовольным тоном.

— Я не посмотрел на номер кабинета, думал, что меня вызвали к следователю Павлу Анатольевичу. Поэтому несколько минут ожидал в коридоре.

— Нужно быть внимательней! — Мужчина указал Григорию на стул, а сам, сев за стол, достал и раскрыл папку с протоколами. — Я майор Юшта Владимир Васильевич, прибыл из Черкасс и теперь руковожу следственной группой, в которую входит и известный вам Павел Анатольевич. У нас с вами предстоит долгая беседа. Сначала расскажите, что произошло с вами позавчера на дороге Черкассы — Смела. А затем мы вернемся к преступлениям, которые были совершены в клубе и гостинично-ресторанном комплексе.

Григорий вновь повторил свой рассказ, обратив внимание на то, что майор время от времени заглядывает в протокол, видимо, сверяясь с написанным там. Ни разу не прервав и выслушав Григория до конца, майор вперил в него пронзительный взгляд и задал вопрос:

— Вам не показалось, что произошедшее с вами слишком театрально и напоминает плохо поставленный спектакль? Вы артист, должны были это почувствовать.

Ошарашенный, Григорий несколько секунд молчал, собираясь с мыслями, затем возмущенно произнес:

— Какой спектакль?! Нас столкнули с дороги, мы едва не разбились! Петра живьем сожгли, за мной охотились, в меня стреляли! Просто чудом мне удалось спастись! А вы говорите «поставленный спектакль»!

— Вы не волнуйтесь так. Хотите водички? — Майор кивнул девице, и та подала Григорию стакан воды.

Он с жадностью осушил стакан до дна, внезапно ощутив, что в горле пересохло.

— Успокоились? Версия, которую я вам озвучил, имеет основания. Темная фигура, светящиеся зеленые глаза, ваше предположение об использовании стреляющего электрошокера — разве это не выглядит театрально? А ваш приятель, Петр Утвенко, тоже принимал участие в вашем спектакле, который закончился убийством.

Слова следователя «ваш спектакль» покоробили Григория. Ему хотелось крикнуть в лицо майору: «Это был не мой спектакль, а того, кто скрывается под прозвищем Ларисса и в существование которого не захотел поверить ваш предшественник, следователь Паша». Но вместо этого он спокойно сказал:

— И до этого случая я встречался с этим со светящими зелеными глазами. Оно преследовало меня, когда я возвращался вечером из ресторана через лес.

— Вам и тогда чудом удалось убежать? И снова темный лес? — Майор понимающе усмехнулся. — Это похоже на детские страшилки, вы не находите? А я вот думаю, это был спектакль, устроенный для вас, чтобы вы стали свидетелем «гибели» Петра Утвенко.

— Пожалуйста, объяснитесь! — нервно произнес Григорий. — У меня погиб друг, бывший одноклассник, которого я знал с детства, а вы намекаете на то, что он жив? И все это специально устроил?!