Она почувствовала, как его рука ловко скользнула под юбку и принялась ласкать самое ее сокровенное местечко. Его ласки становились все настойчивее, все интенсивнее…

– Скажи, что выйдешь за меня… скажи…

Внезапно Тор перестал ласкать ее, и она едва удержалась, чтобы не умолять его продолжать это сладостное мучение. Ради этого она была готова сейчас сказать все, что угодно.

– Скажи! – жарко прошептал Тор, возобновляя ласки.

– Да, – шепнула наконец Линдси, – я согласна выйти за тебя замуж…

Тор неожиданно прекратил ласки, потом одним движением пересадил ее на колени к себе лицом и, высвободив из штанов огромный эрегированный пенис, медленно опустил на него Линдси, глубоко войдя в ее лоно.

Ее голова откинулась назад, глаза блаженно закрылись. Не выходя из ее лона, Тор осторожно уложил Линдси на бархатное сиденье и стал медленно, сильно и ритмично двигаться, подобно мощному поршню. Все ее тело было охвачено огнем блаженства. В эти минуты она поняла, что единственный желанный мужчина для нее – это только Тор, независимо от того, любит он ее или нет. И что бы он ни говорил, она выйдет замуж за него!

– Линдси… милая моя… – шептал он, целуя ее все жарче и жарче.

Оргазм заставил ее вскрикнуть, через несколько минут Тор тоже достиг вершины наслаждения. Едва дыша от пережитого, Линдси смутно припомнила, что уже перестала принимать противозачаточную настойку Самира, но теперь ее это не тревожило. Она хотела ребенка от Тора.

Когда оба немного пришли в себя, он ласково поцеловал ее и тихо сказал, отводя со щеки влажную прядь медово-золотистых волос:

– Я поговорю с твоим отцом.

Ее блаженное состояние вмиг улетучилось. Прикусив нижнюю губу, Линдси с ужасом представила себе разговор Тора с ее отцом.

– Нет, не сейчас. Я должна… мне нужно подготовить к этому отца.

Родители будут в ярости от такого поворота событий! Они хотят, чтобы она вышла замуж за состоятельного джентльмена из своей социальной среды. Например, за Майкла Харви. Но Линдси не любила Майкла. Она любила Тора и только его.

Ей так хотелось поговорить с ним, обсудить их будущее, но сейчас нужно было думать о том, как спасти Руди.

Линдси приподнялась и стала приводить в порядок свою одежду.

– Я должна поговорить с Майклом, рассказать ему о том, что мы узнали от Тилли Кут, – сказала она и, заметив помрачневшее лицо Тора, поняла, что совершила ошибку, назвав другого мужчину по имени.

Вместо того чтобы повернуть карету и отвезти ее домой, он снова стал целовать ее. Любовный акт повторился, вытеснив из головы Линдси всякие мысли о другом мужчине.

Он должен был сказать ей. Он должен был сказать ей те слова, которые жаждет услышать от мужчины каждая женщина. Он должен был сказать, что любит ее.

Тор мысленно ругал себя, выезжая на вороном жеребце на травянистые просторы Грин-парка. В этот ранний час в парке никого не было. Бледно-желтые лучи рассветного солнца, едва показавшегося из-за горизонта, освещали гравийную дорожку вокруг парка.

Тор бывал здесь каждое утро, тренируя и выгуливая вороного.

Сделав круг, он пустил жеребца в легкий галоп, напомнив себе, что после прогулки ему надо будет сразу отправиться прямиком в дом брата, чтобы взять у Кристы очередной урок «джентльменства».

Наклонившись, он ласково потрепал жеребца по атласной шее. Усиливался ветер, кружа пожухлую от первых заморозков опавшую листву. Тор пустил коня быстрым галопом.

«Я должен был сказать ей. Я должен был сказать ей эти слова…»

Он должен был сказать, что любит Линдси, потому что это было сущей правдой. Она значила для него все. Все. Без нее его жизнь не имела смысла.

Но там, откуда он был родом, в мире, где господствовали мужчины-воины, а женщины покорно служили удовлетворению мужских потребностей, не принято было говорить о любви.

Тор знал, что его брат любит свою жену.

Наверное, отец любил их мать.

Теперь, когда Тор понял, что такое любовь, он догадался, что означал задумчивый, устремленный вдаль взгляд отца, – должно быть, он тосковал по женщине, которую любил и которую потерял.

Тор замедлил бег коня. Скоро он скажет Линдси о своей безграничной любви. Непонятно почему, но его страшила эта задача, хотя он был далеко не робкого десятка.

Он обязательно признается ей в любви. Когда-нибудь.

На следующее утро Линдси отправилась в конюшню, где Тор, как ей было известно, держал своего вороного жеребца. Она также знала, что он очень часто бывает там. Жеребец был самым ценным имуществом Тора, и Линдси хорошо знала, как много этот конь значит для него.

Она была уже почти у конюшни, когда заметила, что Тор едет верхом на жеребце по дорожке навстречу ей. Он удивился, увидев ее, и остановил жеребца.

– Доброе утро!

– Доброе утро! – улыбнулась она.

– Что ты здесь делаешь? – спешившись, спросил он. Эскалибур, узнав Линдси, закивал, тихонько заржал в знак радостного приветствия.

Достав из кармана юбки кусок сахара, Линдси протянула его на ладони коню.

– Хороший мальчик, хороший, – приговаривала она, почесывая коня за ухом, а тот хрустел сахаром и кивал головой, словно соглашаясь с ней.

Наконец Линдси повернулась к Тору:

– Я пришла поговорить с тобой. Хотела застать тебя здесь до того, как ты уйдешь на работу. Сегодня я иду в полицейское управление. Нужно рассказать констеблю Бертраму о нашем разговоре с Тилли Кут.

– Ты полагаешь, что это убедит его в причастности Меррика к убийствам?

– Честно говоря, сомневаюсь, – опустила глаза Линдси. – Ведь Бертрам убежден, что во всем виноват именно Руди. И только предъявление веских доказательств заставит его изменить свое мнение.

Тор с сомнением посмотрел на Линдси:

– И все-таки при чем тут Тилли Кут?

– Дело не столько в ней, сколько в тех шелковых шарфах, о которых она говорила. Если Стивен действительно убийца, то есть шанс, что шарфы, которыми он душил женщин, находятся где-то у него дома. Я подумала, что если нам удастся попасть к нему в дом, мы сможем найти их или какие-либо иные доказательства его причастности к убийствам…

– Даже не думай!

– Но нам необходимо попасть туда, Тор. Нам нужны реальные улики.

– Даже если тебе повезет и ты найдешь эти шарфы, как ты докажешь, что они принадлежат Меррику?

Линдси задумалась. Полиция отказывается верить всем ее предположениям. Надо, чтобы следователи сами обнаружили эти улики. Но как убедить их обыскать дом виконта? А вдруг они там ничего не найдут?

– Ты прав, – сказала она наконец. – Надо поговорить с Саймоном Билом. Возможно, он видел эти шарфы и знает, где Стивен хранит их. Он мог бы навести на них полицию.