Тут я должен сказать, что за эти годы в личной жизни Инны произошли перемены. Гнедулин был в ярости от того, что жена начала зарабатывать огромные деньги. Он мечтал о детях, но Инна об этом и думать не хотела, а рычагов влияния на нее у Гнедулина становилось все меньше и меньше. Дело запахло скандальным разводом. Пресса с удовольствием его поджидала, то и дело распаляясь в громких заявлениях о любовной связи Покровской и Игоря Грига. Это была правда. Так же как правдой являлось и то, что Инна за эти годы пристрастилась к наркотикам. Кокаин она начала употреблять, еще когда скучала в одиночестве дома, потом светская привычка переросла в болезненную необходимость. Когда Инна начала много работать, ей понадобились более серьезные наркотики. С их помощью она боролась с усталостью, депрессиями и страхами – да, страхами, потому что Инна много чего боялась. Она боялась развода с Гнедулиным, боялась, что братец раскроет рот и в интервью журналистам расскажет, что она бывшая маникюрша. Боялась, что пресса пронюхает, что она наркоманка, боялась, что Григ уйдет от нее к другой женщине или другому продюсеру. Она боялась… старости, собак, высоты, темноты, тесных пространств и толпы, в которой вынуждена была пребывать большую часть своего времени. Но больше всего она боялась опять стать бывшей «Мисс Минеральные Воды» с окладом три тысячи рублей в захолустном салоне красоты…

Об этих страхах знал только один человек – ее любовник, отдушина, источник всех ее баснословных доходов и вдохновитель самых ее смелых идей – Игорь Григ. Ей казалось, что он боготворит ее. Ей казалось, что он пляшет под ее дудку. Она относилась к нему со страстью любовницы, покровительством учительницы, нежностью матери и жесткостью бизнесвумен.

Григ так много про нее знал, что это тоже стало одним из ее страхов.

Однажды ей пришла в голову блестящая мысль, как избавиться от всех страхов сразу, да еще заработать на этом деньги. Но об этом чуть позже…

Понимая, что скоро придется жить без всемогущего Гнедулина, Инна покупает себе дом. На Рублевке, разумеется, а где же еще может купить дом богатая женщина? Тут у Инны сработали штампы, она не захотела отойти от стандартов…

– Постой, уж не хочешь ли ты сказать?.. – встрял Левин.

– Да, именно это я и хочу сказать. Дом, в котором мы с вами сейчас находимся, принадлежит Инне Покровской! Об этом уютном гнездышке Покровская рассказала только Игорю Григу. Даже журналистам не удалось про него пронюхать. Инна и Игорь Григ приезжали сюда тайком, используя все предосторожности – грим, парики, нанятых водителей на недорогих машинах. О том, что звездная парочка два раза в неделю таскается в новые хоромы Покровской, знали только два человека. Служанка Лена и… Томас Ревазов, сбежавший из изолятора. Он выследил их!

Вот тут-то все и началось.

– Потрясающе! – воскликнул Борис. – Скажите, уважаемый детектив, все, что вы нам тут наплели, вы у кого под гипнозом выпытали? У мертвой Покровской?!

Андрейкин остановил свои передвижения вокруг стола, оскорбленно вздернул разбитый нос и свысока оглядел всех.

– Я с покойниками не разговариваю, – сказал он. – Но бывает, что покойники разговаривают со мной! Скажите, старший оперуполномоченный, вы вот это читали?! – Андрейкин выхватил из внутреннего кармана плаща толстый томик, обложка которого напоминала глянцевый журнал.

– Нет, – буркнул Борис. – Я такую, с позволения сказать, литературу даже в сортир постесняюсь поставить. А что это? Детектив?!

– «Изнанка», – прочитал вслух Портнягин. – Инна Покровская.

– Помните, я сказал, что Инна придумала способ, как не только избавиться от своих страхов, но и заработать на этом? – Андрейкин вопросительно оглядел всех. – Так вот, она написала книгу, где рассказала о себе всю правду! Всю!!! Про брата уголовника, про то, как с его подачи она выскочила замуж, про то, что она наркоманка, что, кроме маникюра, она делать ничего не умеет, про свои титулы провинциальной «Мисс красоты», про Гнедулина, который хочет запереть ее дома и заставить рожать детей, про то, что они с Григом любовники. Она написала про все свои страхи, сомнения и переживания. Не осталось ничего дурного, что можно было бы сказать о ней, чего она не сказала сама… Это был смелый поступок. Вызывающий! Но ко всему прочему это был способ заработать хорошие деньги от тиражей. Разоблачив себя, Инна хотела вылечиться от наркотической зависимости и начать новую жизнь без старых страхов. Короче, коллега, ваше равнодушие к творчеству жертвы очень меня удивляет!

– А что, гениально! – воскликнул Титов. – Этим опусом Инка убивала сразу всех зайцев! После выхода книги она могла послать Ревазова куда подальше с его требованиями! Она обезоружила Гнедулина, Грига, журналистов, недругов и поклонников! После этой книги она стала еще более яркой звездой! Гениально!

– Да-а-а… – протянул потрясенный Борис. – Умыли вы меня, однако, детектив Андрейкин, своими ненаучными методами. Умыли! Может, позволите мне рассказать о дальнейших событиях? Все-таки весь отдел на Петровке работал для установления истины.

– Рассказывайте, черт с вами, – поморщился недовольно Андрейкин. – Только если что наврете, не обессудьте, поправлю!

– О, господи, уж мне эти частные детективы, – усмехнулся Борис и начал рассказ: – Так вот, я без лирики изложу. Покровская действительно была наркоманкой со стажем. И не последнюю роль в этом сыграл Игорь Григ. Это он подсадил Инну на дорогой и редкий наркотик, который доставал для нее исключительно сам. Этим он добился того, что Покровская была у него на крючке. Скорее всего Инна понимала это, но остановиться уже не могла. У Грига появился весьма сильный рычаг давления на Покровскую, чем он успешно пользовался. Под его давлением были переписаны договоры, в которых доля его прибыли существенно возросла. Все права на песни и сценический образ Григ закрепил за собой. По новым договорам Инна могла рассчитывать только на агентские вознаграждения.

– Об этом тоже есть в книге, – буркнул под нос Андрейкин.

– Для этого нужно было всего лишь поднять последние договоры, – парировал Ровно. – Но как бы ни зверствовал Григ, пользуясь зависимостью Покровской, он понимал, что без Инны ему никуда! Пресса, связи на музыкальных каналах и на радио, победы в конкурсах, вес в тусовке – все это было заслугой Инны. Она была личностью едва ли не более обаятельной и талантливой, чем он сам. Их привыкли видеть в паре, привыкли ассоциировать победы Грига с ее именем, поэтому Григ понимал, что без Покровской ему туго придется. А тут произошла страшная вещь: на одном из конкурсов молодых талантов Инна заметила талантливого парня и решила заключить с ним контракт. Парень был красив, обаятелен, а голос его был далек от среднестатистических тенорков, заполонивших эстраду. Короче, пацан был по-настоящему талантлив, и Инна не могла упустить удачу. Вот тогда Григ действительно испугался. Он понял, что если Покровская займется продюсированием этого парня, то звезда Игоря Грига быстро закатится. Как Григ ни пытался отговорить Инну, она твердо решила, что будет работать с новым талантом. И тогда Григ…

– …задумал убить Инну!!! – не выдержав, заорал Андрейкин. – Сами подумайте – если убрать Покровскую, Григ еще продержится на сцене какое-то время, а если Инна раскрутит новый талант, Григ вылетит из ротации за очень короткий срок!!! Но появление новой звезды – не единственная причина, по которой Григ хочет убить своего продюсера. Он знает, что Покровская пишет книгу-исповедь. Что это для него означает? Да ничего хорошего! Сделав все свои тайны явными, Инна освобождалась не только от своих страхов, но и от зависимости от Грига. А значит, договоры будут переписаны в пользу Инны. А еще это значит, что все узнают о том, что наркоманкой Инну сделал Игорь Григ! Такая «реклама» певцу была не нужна. Он всячески стал пытаться помешать выходу книги. Сначала уничтожил готовые файлы в компьютере. Но Покровская догадалась о его проделках и перекрыла Григу доступ к своему ноутбуку. Тогда Григ попытался не дать книге выйти в свет, подкупив некоторых сотрудников в издательстве. Заплатив им, он приказал уничтожить файлы, но и это не получилось. Несмотря ни на что, книга вышла. Григ был в отчаянии. Он даже поругался с Покровской, назвав ее «предательницей» и «взбалмошной дурой».