Но эта боль не такая как раньше, она как лезвие, кромсает мою женскую суть. Подталкивает к неизбежному.

Его потное тело вжимается все сильней, он почти полностью лежит на мне, дышит в висок и что-то шепчет.

Делает движение резче. Несдержанней. Жёстче.

И все. Меня пронзает невидимая стрела, прямо в то место, куда я не касаюсь. Разбивая меня на миллион осколков, что не подобрать.

Делая тело ватным и ещё более податливым.

Я кончаю. Резко, остро и неожиданно. Так громко, что боюсь, услышали бы все в этом доме, если бы не горячие губы, что заставили меня замолчать.

Поцелуй все длился и длился, а мои веки тяжелеют с каждой секундой, ноги расслабились, и я поняла, что силой сжимала бедного парня.

Ну как бедного, он выглядел вполне себе счастливо.

– Это было охренеть как красиво, – наклоняется и оставляет ещё один неспешный поцелуй. – Покричишь для меня ещё?

– Мм?

До сих пор не могу прийти в себя. Филипп же слишком резко с меня слезает, даже немного испугав.

– Черт. Черт!

Лицо его принимает мученическое выражение, и он начинает шуршать по своим карманам, что-то активно ищет, но не находит.

– Что такое? Я сделала что-то не так? – хриплю, возвращая платье на место.

Мне кажется, все прошло более чем хорошо. Может, сейчас он скажет, что ему куда-то пора, и прогонит?

От этих мыслей в груди все сдавило, да с такой силой, что я всхлипнула. Сжалась.

– Нет, все было замечательно, – все же обращает на меня внимание, гладит по коленке. – Я не взял резинок. Сбегаю к машине, может, там завалялись где. Никуда не уходи!

Фух. Я-то уже надумала всякого.

Он быстро накинул на себя рубашку и вскоре скрылся из комнаты, оставив меня наедине с собой.

Дурачок.

Да куда я теперь уйду? Да и он не отпустит.

Думать о том, что произошло, и тем более корить себя за слабость не хочу. Смысла в этом нет.

Все произошло так, как нужно, к этому все и шло. Я хотела. И мне понравилось, понравилось быть с ним и плавиться в его сильных руках, слушать его хриплый голос...

Невольно закрыв глаза, откидываюсь на спину, проваливаюсь в дрему, вслушиваясь в своё дыхание.

Он сейчас придет, и мы продолжим, ведь так? Он сделал мне приятно, и я просто обязана позаботиться о нем, неправильно думать только о себе.

Я бы с удовольствием поэкспериментировала, мы же все взрослые люди.

Но я, кажется, уже насытилась. Губ касается блаженная улыбка. И усталость берет своё.

Перевернувшись на живот, обнимаю подушку и проваливаюсь в глубины своего сознания. Дёргаюсь, внезапно проснувшись.

Слышу хлопок двери, но глаз открыть не смогла, тело не слушается. Шаги, тяжелый вздох и кровать прогнулась сбоку от меня. Стало тепло, а в волосах ощутила глубокое дыхание.

Тихое:

– Маленькая обломщица.

А потом... Потом уже ничего не помню.

Первая мысль, которая приходит в голову – просыпаться не хочется, открывать глаза тем более.

Единственное, чего хотелось, это так и оставаться укутанной в мужском тепле, что исходит от Филиппа. Который, между прочим, посапывает мне в затылок.

Мать моя женщина, что вчера было? Разве это не сон...

Боже, что он вытворял с мои телом и главное, как беспрекословно оно ему подчинялось, он точно знал, куда нужно нажать, чтобы вознести меня к звёздам.

От воспоминаний внизу живота заныло, требуя продолжения.

Это утро отличается от того, что было не так давно, когда мы так же проснулись вместе.

Сейчас я чувствовала спокойствие и даже сама пододвинулась ближе, тем самым случайно его разбудив.

Сделала вид, что ещё сплю, хотя губы уже растянулись в довольную улыбку.

Почувствовала его руки, что сразу же овили талию, и внушающий бугор, что упирался в меня сзади.

Не удержала смешка.

– Да ты не спишь, – прохрипел и, приподнявшись, укусил за ухо, облизнул его язычком. – Так, и не стыдно тебе за вчерашнее?

Парень настырно давит, желая вжаться в меня все сильнее своим тяжелым телом, но я не против такой перспективы. Его руки уже везде, где можно и где нельзя.

– Не понимаю, о чем ты, – ответила в тон, вытянула руку и щипнула его за бок.

Лучше притвориться дурочкой, чем это обсуждать. И мне не было стыдно за то, что я его опять обломала.

Ну, если только чуточку.

– Да ладно, а кто вчера заснул в самый важный момент и оставил меня с больным стояком? – рассмеялся, а у меня от этого звука внутри все перевернулось и ожило. – Ты самая жестокая женщина из тех, которых я знаю.

Нет, это он жесток, когда начинает шаловливыми руками подбираться к беззащитной груди.

И тут я понимаю, что до сих пор лежу в платье и колготках, но что самое интересное, спала я очень крепко, безмятежно и впервые за долгое время проснулась без удушающего чувства паники, которое успело стать моим постоянным спутником.

После ночного разговора мне стало легче, спокойней. Такое чувство, что он забрал себе часть моей боли, за что была ему очень благодарна.

Медленно поворачиваюсь в его руках, и моему взору открывается обнаженный по пояс Филипп, и фантазия сразу дает о себе знать, становится интересно выяснить, а есть ли на нем хоть какая-то одежда, но проверять я стесняюсь.

– Ты бы стал заниматься сексом, когда твои родственники за стенкой? – спросила, видя, как на его привлекательных губах, к которым хотелось прижаться, появилась хитрая ухмылка, говорящая за него. – Да быть не может! Извращенец!

Ткнула его в грудь и ощутила ток, что пронёсся по моему телу.

Какая же приятная у него кожа, такая тепленькая, упругая.

Сама не заметила, как начала хаотично его ощупывать, но по его довольному виду поняла, что он далеко не против.

Ещё как нет!

Взял мою руку и нагло опустил ниже, на свой живот, где массивно вырисовывались кубики, между прочим, самого красивого пресса, что я видела. Не то, чтобы я рассматривала других, но уверенна на все сто, что иметь такое тело мечтает любой.

– Во-первых, нас было бы неслышно. Во-вторых, есть и другие способы снизить мое напряжение в штанах.

– Но! – выдыхаю удивлённо.

Не выдержав, он притягивает к себе, усаживает меня верхом и уже задирает платье, которое не терпелось снять, опускает колготки и грубо сминает ягодицы.

– Руками, ротиком... – начал шептать мне на ухо, и я сначала в шутку, но после, когда его руки пробрались дальше, то сильней ударила его по плечу.