— Позовите стражу. Как они закончат, уберите здесь все и подготовьте тело к передаче в храм Моры. А вы двое…

— Смилуйтесь, мать Кассия! — подался вперед Йозэль, пытаясь перевести внимание с Суна на себя — едва ли мальчишка сейчас был способен говорить в свою защиту. — Этот человек… Он напал на меня с ножом! — Йозэль на мгновение убрал мокрый от крови платок от шеи. — Мне повезло, что Сун еще не успел уйти!

Голос его намеренно звучал надрывно, на грани истерики. Пусть сам Йозэль быстро пришел в себя, демонстрировать сейчас подобную стойкость было бы фатальной ошибкой. Слова его не были ложью, но сидя рядом с трупом, сложно убедить кого-то, что убить пытались тебя.

— Брат Зел, — холодно произнесла мать Кассия, — вы считаете меня совсем глупой? Мне доложили, что вы только вернулись. Да и не представляю я, как слепец и дрожащий мальчишка могли бы пойти на столь злостное преступление! — хмыкнула она. — Учитывая ваши особенности и отношения с Тице, я догадываюсь, что могло произойти. Думаю, в этом есть и моя вина — уж слишком мы привыкли воспринимать Тице как безобидного старика, — тяжко выдохнула женщина. — Я верю вам, брат Зел.

— Значит… мы можем быть свободны? — осторожно поинтересовался Йозэль.

— Боюсь, нет. В храме, который доверили мне, произошло убийство. Как настоятельница, я не могу просто закрыть на это глаза. Мне придется передать вас страже.

— Я понимаю, — Йозэль смиренно склонил голову.

Пусть так. Это лишь пустая формальность. По крайней мере, пока настоятельница на их стороне.

Судьба в руках твоих

Стража прибыла не сразу, не считая пары патрульных, которые остались охранять место преступления и «преступников», которых на время заперли в келье Йозэля. Не то чтобы они собирались сбегать, но таковы были требования патрульных. Йозэль лишь смиренно склонил голову, продолжая разыгрывать из себя благочестивого адепта, а, оказавшись за дверью, насмешливо фыркнул и завалился на кровать, излучая уверенность и спокойствие.

А вот Сун подобным даже близко похвастаться не мог. Более того расслабленный вид Йозэля лишь усиливал его тревогу и волнами накатывавшее чувство вины. Он нервно расхаживал из стороны в сторону, иногда присаживаясь на единственный в келье стул, но тут же подскакивал и продолжал ходить кругами.

Быть может, стоит просто признаться?

Да, это было ненамеренно. Сун хотел лишь оттолкнуть его подальше, но… Боги милостивые! Он убил человека!

По крайней мере, этот юродивый умер быстро и не мучился.

Да что за мысли?!

Сун закрыл лицо руками и тихонечко застонал, опускаясь на кровать. А ведь патрульные совсем рядом… Нужно просто рассказать им, как все случилось. Быть может, даже накажут помягче.

— Ксенон очень просит ударить тебя посохом, если ты не прекратишь заниматься самобичеванием, — зевнул Йозэль. — Делать я этого, конечно же, не стану, но тебе действительно стоит успокоиться и немного отдохнуть, — он придвинулся вплотную к стене, освобождая немного места на узкой кровати. — Дальше будет хуже, силы и ясный разум нам понадобятся, как никогда.

Сун повернул голову и посмотрел на серьезное лицо Йозэля.

— Вы-то тут причем? — вздохнул Сун. — Вы ни в чем не виноваты.

— Ты тоже, — настойчиво произнес Йозэль. — И если ты сейчас побежишь к страже с признанием, то только поломаешь себе жизнь, а то вовсе закончишь ее в петле на городской площади, — нахмурился он.

К горлу подкатил ком, и Сун запрокинул голову, глубоко вдохнув в попытке успокоить себя.

— Вы так говорите, будто с этим можно жить.

— Можно, — без всякой иронии ответил Йозэль, переворачиваясь на спину. — Пройдет время, и ты научишься, посмотришь на это по-другому. В эту ночь обязательно кто-то бы умер. Или он, или я. Правильный ли ты сделал выбор, оставшись со мной и защитив? Я не знаю. Но я искренне благодарен тебе и обязательно оплачу этот долг.

Сун не нашел подходящих слов. Он пристально смотрел в безмятежное лицо бывшего вора и ощущал, как в душе разливается тепло. Смог бы он жить спокойно, если бы на утро ему сообщили о смерти этого человека… Человека, которого он мог спасти?

Сложно.

Возможно, Йозэль прав. Возможно, пройдет время и все встанет на место.

Чуть успокоившись, Сун уже собирался подремать, когда дверь открыли, и человек в темно-синей поддевке и с мечом на поясе приказал им с Йозэлем выходить. Заслышав его голос, Йозэль заметно помрачнел, но послушно поднялся с кровати. Забрать посох ему не позволили, и Суну пришлось взять его под руку. Крупный мужчина лет сорока на вид вывел их за ворота храма, когда на востоке уже загорелась предрассветная сиреневая полоса. Их подвели к глухой деревянной повозке с крошечными зарешеченными окошками, больше нужными, чтобы арестанты не задохнулись в пути.

— «Часто за самым благородным ликом стоят недобрые намерения», — вдруг раздался голос стражника, остановившегося у дверей повозки. — Так, значит, в день, когда я просил вашего напутствия, вы говорили о себе, святой брат? — весь вид и тон стражника отражали его разочарование.

Йозэль отвернулся, ничего не ответив.

— Ясмин, хорош трепаться! Вези их в казематы! — крикнул один из патрульных.

Мужчина покачал головой и открыл повозку.

— Священник-убийца! — цокнул он, закрывая двери за парнями. — Подумать только, а ведь так сразу и не скажешь!

Ясмин забрался на козлы, и повозка, сильно подскакивая на камнях мостовой, поехала на другой конец города. По словам Йозэля, казематы тюрьмой, как таковой, не были. Это был целый комплекс зданий, где проживала и тренировалась городская стража. Здесь же были склады с оружием и провиантом, а прямо на город смотрело здание суда, на цокольном этаже которого и расположись камеры временного содержания. Осужденных сюда не сажали, только тех, чью виновность еще только предстояло доказать.

— О чем говорил этот человек? — тихонько спросил Сун, наклонившись к Йозэлю и едва не столкнувшись с ним головой, когда повозка в очередной раз подпрыгнула.

— Да так, — отмахнулся Йозэль. — Намудрствовал на свою голову. Не обращай внимания. Когда суд нас оправдает, он еще извиняться будет!

По пустынным дорогам они прибыли в казематы на рассвете. С черного входа их провели мимо сонных дежурных к камерам, не сильно отличавшимся от повозки по наполнению. Каменный мешок с глухой дверью.

Внутри было холодно и сыро. Казалось, еще чуть-чуть и изо рта повалит пар. Пройдя внутрь по отсыревшей соломе, устилавшей каменный пол, Сун любезно усадил Йозэля на одну из откидных то ли скамеек, то ли кроватей. Сам же он устало пристроился напротив, бессмысленно направив свой взгляд на зарешеченную вентиляцию под потолком. Маленькое