— Вы понимаете, что это она, возможно, убила Макарова и отца Рейчел?

— И ты не сказал мне ни слова? — возмутился Маккой. — Проклятый немец, мне надо было забить тебя до смерти. Ты понимаешь, в каком дерьме я оказался с этой пустой площадкой? А теперь это…

Великан потер глаза, стараясь успокоиться:

— Когда следующий контакт, Грумер?

— Она дала понять, что позвонит мне.

— Я хочу знать в ту же секунду, когда эта сучка позвонит. С меня достаточно. Я ясно выражаюсь?

— Абсолютно, — сказал Грумер.

Маккой встал и направился к двери.

— Для тебя же лучше, Грумер. Дай мне знать в ту же секунду, когда она с тобой свяжется.

— Конечно. Как скажете.

Телефон звонил, когда Пол открыл дверь в их номер. Это был Панник. Он вкратце рассказал Паннику о том, что случилось, в том числе и о том, что женщина и Кнолль были поблизости, по крайней мере несколько часов назад.

— Я распоряжусь, чтобы кто-нибудь из местной полиции взял показания у вас всех завтра с утром.

— Вы думаете, что эти двое все еще здесь?

— Если то, что говорит Альфред Грумер, — правда, я бы сказал, что да. Спите спокойно, герр Катлер, увидимся завтра утром.

Пол повесил трубку и сел на кровать.

— Что ты думаешь обо всем этом? — спросила Рейчел, сидя позади него.

— Ты судья. Тебе Грумер кажется заслуживающим доверия?

— Мне нет. Но Маккой, по-видимому, купился на то, что он сказал.

— Насчет этого не знаю. У меня такое чувство, что Маккой тоже о чем-то умалчивает. Могу поручиться, что он чего-то недоговаривает. Но мы не можем беспокоиться об этом сейчас. Меня заботят Кнолль и эта женщина. Они крутятся здесь, и мне это не нравится.

Рейчел села на кровать рядом с ним. Его глаза уловили колыхание ее груди под обтягивающим свитером. Снежная королева? Только не для него. Он чувствовал ее тело всю прошлую ночь. Он вдыхал ее запах, пока она спала. В какой-то момент он попытался представить себя три года назад, когда они еще были женаты, когда он еще мог физически любить ее. Все было таким нереальным. Потерянные сокровища. Убийцы, бродящие вокруг. Его бывшая жена в одной постели с ним.

— Начнем с того, что, возможно, ты был прав, — сказала Рейчел. — Мы в каком-то роде пытаемся прыгнуть выше головы, и нам надо выбираться отсюда. У нас есть Марла и Брент, о которых мы должны подумать.

Она посмотрела на него:

— И есть мы.

Она взяла его за руку.

— Что ты имеешь в виду?

Она мягко поцеловала его в губы. Пол сидел совершенно неподвижно. Тогда она обняла его и поцеловала крепче.

— Ты уверена насчет этого, Рейчел? — спросил он, когда она откинулась, переводя дыхание.

— Ты хороший человек, Пол. И не заслуживаешь той боли, которую я тебе причиняю.

— Это не было только твоей ошибкой.

— Опять ты! Всегда хочешь разделить вину. Ты не можешь позволить мне хоть раз взять вину на себя?

— Конечно. Пожалуйста.

— Я так хочу! И я еще кое-чего хочу…

Он смотрел ей в глаза.

— Я хочу большего, чем это, Рейчел.

— И я.

Катлер подошел к окну и раздвинул шторы, чтобы выиграть немного времени. Это было слишком быстро. Он уставился вниз на улицу, думая о том, как давно мечтал услышать эти слова. Он не ходил в суд на слушание о разводе. Несколько часов спустя окончательное заключение распечаталось с факсового аппарата, секретарша положила его на стол, не сказав ни слова. Он отказался посмотреть на него, смял бумагу и не читая бросил в мусорную корзину. Как могла подпись судьи перечеркнуть то, что было у него на сердце, что он считал правильным?

Он повернулся.

Рейчел выглядела прекрасно, даже со вчерашними порезами и царапинами. Они действительно были странной парой с самого начала. Но он любил ее и она любила его. Вдвоем они произвели на свет двоих детей, которых оба обожали. Был ли у них еще один шанс?

Он снова повернулся к окну, пытаясь найти ответ в ночи. Он уже собирался вернуться к кровати и сдаться, когда увидел на улице знакомую фигуру.

Альфред Грумер!

Доктор шел твердой, уверенной походкой, очевидно, только что выйдя из главного входа «Гарни» двумя этажами ниже.

— Грумер уходит, — громко сказал он.

Рейчел подскочила и прижалась к стеклу, чтобы посмотреть:

— Он не говорил, что собирается уходить.

Пол схватил куртку и кинулся к двери:

— Я знал, что он лжет!

— Куда ты?

— Тебе обязательно спрашивать?

Штодт, Германия

Вторник, 20 мая, 22.00

Пол вывел Рейчел через главный вход отеля. Немец был впереди на сотню ярдов. Он уверенно шагал по мощеной улице, вдоль темных уже лавок и еще оживленных кафе, которые все еще завлекали клиентов пивом, едой и музыкой. Уличные фонари ярко освещали старую часть города, делая ее и вечером привлекательной для туристов.

— Что мы делаем? — спросила Рейчел.

— Пытаемся узнать, что он задумал.

— Это хорошая мысль?

— Может, нет. В любом случае, мы это уже делаем.

Это также освободило его от принятия решения. Была ли Рейчел просто одинока или напугана, но в Вартберге она защищала Кнолля, несмотря на то что этот ублюдок оставил ее умирать. Пол не хотел быть заменителем.

— Пол, ты должен кое-что знать.

Грумер был впереди и двигался достаточно быстро. И Пол не замедлил шага.

— Что?

— Прямо перед взрывом в руднике я повернулась и увидела, что у Кнолля в руке был нож.

Он остановился и уставился на нее.

— У него был нож в руке. Потом потолок шахты обрушился.

— И ты мне только сейчас говоришь это?

— Я знаю, надо было раньше. Но я боялась, что ты не захочешь остаться или скажешь Паннику и он вмешается.

— Рейчел, ты с ума сошла? Это серьезно. И ты права, я бы не остался и тебе бы не позволил. Только не говори мне, что можешь делать все, что захочешь.

Его взгляд скользнул вправо. Грумер исчез за углом.

— Черт. Скорее!

Он пустился бежать, полы его куртки хлопали. Рейчел не отставала. Улица пошла под уклон. Он достиг угла, за которым исчез Грумер, и остановился, потом осторожно выглянул. Грумер все еще быстро шел, казалось, он не догадывался, что за ним следят. Доктор пересек маленькую площадь, по центру которой находился небольшой мраморный фонтан. Все — улицы, лавки и растения — носило печать маниакальной немецкой чистоты.