— Никого я никуда не заманивал! Вспомни, как было дело: я тебя сюда не звал, но и не отговаривал, когда ты решил идти.

— Ты знал, что я погибну, если захочу выйти из этого тумана!

— Нет, Сеймон, нет! Ты неправильно понял! Наверное, я плохо тебе объяснил. Ты волен идти, куда хочешь — хоть сейчас! Желаешь вернуться? Пожалуйста! Только твоя свита не ждет тебя внизу у подножия горы. Она давно свернула свои палатки и ушла.

— Всесильный лишил тебя разума!

— Увы, Сеймон, мой разум при мне. И ты в этом легко убедишься, как только окажешься внизу. А пока можешь считать меня сумасшедшим, если тебе так проще. Только ты, на всякий случай, запомни мои слова — это тебе потом поможет. Ты пойдешь назад и окажешься в том же месте, откуда пришел, но (слушай внимательно!) в другом времени! Для тех, кто ждет тебя внизу, пройдут недели, месяцы или даже годы — более точно я пока не научился угадывать. Тебе будет казаться, что ты вышел на рассвете, а вернулся в полдень, но оставшиеся скажут, что тебя не было год или… десять. Впрочем, в последнем случае никто не поверит, что ты тот самый Сеймон, и давно будет избран другой вождь.

— Нет, гнусный волхв, нет!! Если твои чары… Если исчезну я, у народа иревов больше не будет Сеймона! Во веки веков — не будет!

Казалось, для пущей убедительности, вождь погрозил ему кулаком (почему-то левым), однако Варка почти сразу сообразил, что собеседник просто демонстрирует ему свой браслет — это похоже на наручные часы, но вместо циферблата тускло поблескивает черный полосатый камушек.

«Знакомая штучка — ну-ка, ну-ка… Вполне возможно, что это тот самый браслет, который был у первого Сеймона, только за столетия металл истерся и стал почти гладким — без всяких узоров. Это у них что, метка такая, что ли? Наследственный знак духовного вождя?»

— Не будет Сеймона, значит, будет кто-нибудь другой или другие. По крайней мере, в ближайшее время вы не начнете вторжение, и, может быть, у новых вождей хватит ума…

— Я понял коварство твое, волхв, понял! Ты хочешь спасти поганых язычников от праведных мечей иревов!

— А мечи бывают праведными? Сомневаюсь! Зато точно знаю, что отрубленная голова никогда не познает света истины. Если я чего и хочу… Нет, я почти не надеюсь, что смогу предотвратить очередную бойню. Может быть, только немного отсрочить. А вдруг власть возьмут люди, которым нужна не война? Пусть это будут интриганы, политики, торгаши, жрецы, кто угодно, только не…

— Ты просто жалок, кудесник! Кто ты такой, чтобы стоять против воли Всевышнего?! Безумная гордыня ослепила тебя! Что ты наделал…

— А что, собственно, я наделал? Убрал вождя народа иревов: даже не убил, а просто вывел из игры!

— Дурак! Понимаешь? Ты даже не волхв, не колдун, а просто ничтожный, жалкий дурак!

— Нет, не понимаю!

— О, Великий Творец!! Это я… Я всю жизнь… Половина князей Нааха женаты на дочерях моего дома, а другие мечтают об этом! Лишь три города из десятков хотят и могут сражаться: для остальных иревы милее собственных соседей! В крупнейших храмах жрецы уже тайно готовят печи для переплавки статуй, а ты!! Молчишь, колдун?! А ты знаешь слух, что выдают за древнее пророчество? Знаешь? Что Сеймону не суждено перейти границу Нааха! А я знаю даже, кто его придумал, чьи люди нашептали его сказителям, что бродят средь народа иревов! Потому и идут со мной пятьдесят верных воинов, чтобы Сеймон не споткнулся в пути и не упал… на собственный меч!

— Ты хочешь сказать, что знаешь, к кому перейдет твоя власть?

— Я хочу сказать, что ты глупец, Вар-ка! Власть Сеймона не перейдет ни к кому — ее просто не будет. А народ иревов поведет Вихап — сын Налана!

— И куда же он его поведет?

— Ты еще не понял? Вихап Налан — правая, разящая рука Сеймона. Он предводитель воинов, а воин — каждый ирев, кто не старик, не женщина и не ребенок. Мне продолжать дальше?

— Но… Ведь это же ты сделал! Зачем тебе понадобилось столько воинов?!

— Это начал не я! Или надо было запретить женщинам рожать детей?! Или, может быть, научить овец есть песок в пустыне?! Вооруженные, полуголодные люди за спиной — хороший аргумент в переговорах!

— Что же… Что же теперь?

— Да свершится воля Всевышнего и пребудет вовеки! Значит, Ему угодна война… Ты говоришь, кудесник, что внизу время идет быстрее? Как ты думаешь, с той площадки, где древний жертвенник, уже будет видно?

— Видно… что?

— Зарево, конечно. Вихап, скорее всего, ударит с юга — там много богатых городов. Большие пожары видно издалека. Не хочешь взглянуть?

— Не хочу. Должен.

На этот раз в окрестностях горы обнаружилось лишь несколько семейств полунищих пастухов, которые охотно объяснили, что вся жизнь давно уже бурлит не здесь, а на севере — на узкой полосе вдоль моря, которая называется страной Наах. Вар-ка потратил несколько дней, чтобы обзавестись глиняной флягой для воды, несколькими горстями сушеных фиников, и тронулся в путь.

Найти того, кого он искал, оказалось не так уж и трудно. Гораздо труднее было решиться на новый контакт, а потом выбрать подходящий момент. В конце концов это удалось.

— Приветствую тебя, великий Сеймон! Ох, и далеко же ты забрался!

— Ты опять здесь, волхв?!

— Да, я вернулся в эту реальность следом за тобой, но, честно говоря, ожидал встретить тут скорее твоих внуков, чем тебя самого!

— Не называй меня больше Сеймоном: он давно умер, но никто не знает, где его могила.

— Мне известно твое новое имя, но разреши пока пользоваться старым. Сколько же времени прошло после твоего появления здесь?

— Уже миновало пять лет с тех пор, как я, волею Всемогущего, вернулся в мир этот.

— А после того, как Сеймон… гм… умер и похоронен неизвестно где? С тех пор, как народ иревов перешел границу Нааха?

— Не знаю… Может быть, лет двести или больше. Сеймона помнят, но меня забыли.

— Согласись, это все-таки лучше, чем вернуться молодым лет через сорок. Здесь сразу поверили, что ты пророк, который полжизни провел в горах, общаясь с Богом?

— Я не нуждался в подаянии, и никто не спросил, где я был раньше.

— Понятно: вовремя прикопанный кувшинчик с золотом никому еще не был лишним, да?

— Такова воля…

— Стоп, Сеймон! Давай сразу договоримся о правилах игры, ладно? Ты служишь Единому Богу иревов, я не отрицаю его, но место и роль свою понимаю иначе. И ты это приемлешь, иначе не стал бы разговаривать со мной. Я, между прочим, пять дней был рядом неузнанный, и ни за что не подошел бы, если бы не почувствовал, что ты сейчас сильно нуждаешься в поддержке или, может быть, в совете.

— Да, мне нужна помощь, но не от тебя!

— Тем не менее ты явно обрадовался, когда увидел меня, хотя ничего хорошего, кажется, я тебе не сделал. Ты считаешь меня колдуном, магом, волхвом и, вообще, плохим человеком. А вот я тебя плохим не считаю, хотя цели твои… гм… меня не убеждают. Получилось так, что я вмешался в дела этой реальности и теперь чувствую себя несколько виноватым и перед тобой, и перед людьми. Мои проблемы, конечно, тебя волновать не должны, но я готов еще раз попытаться помочь. Поправь, если ошибусь: ты искренне предаешь себя Вседержителю, но при этом остаешься вполне трезвым и в меру циничным политиком. Я правильно подобрал слова твоего языка? Вот так и давай общаться: у тебя вполне конкретные земные интересы, а у меня — свои. Может быть, мы окажемся полезными друг другу. И не надо демонстрировать передо мной твою готовность спрашивать у Бога разрешения, чтобы чихнуть или почесать в затылке!