Вокруг защёлкало, и по нашим телам со всех сторон ударяют тонкие струи горячей жидкости. Гадостно щипля, она вязко сползает по коже. Становлюсь я скользким, ну чисто карась, и всё кругом такое ж, на ногах не устоять, похлеще льда… Падаю! Хватаюсь за Лёху, Лёха за братца, внучка за жучку, жучка за… В итоге все мы крутимся на полу, аки дождевые черви на дне банки, и продолжается сие непотребство, покуда весь пол не проваливается под нами. Нас торпедирует по широкой трубе, моё тело пребольно стукается о гофрированные стенки, и вот тут я бы не отказался подышать хоть прежним газом… Плюхаемся в молочно-белое, сразу окрасившись в соответствующий цвет – жидкий раствор впитывается в кожу. Белая вода, закружившись вместе с нами, наращивает темп, и нас мотыляет, словно портки в стиралке, верней и не скажешь. Да что ж за измывательство, убили бы сразу, пошто изгаляться-то?! И опять дно разошлось воронкой, и мы, засасываемые мощным потоком, несёмся далее, в неведомые недра исполинской «прачечной». На сей раз маршрут короче, воздуху для входа почти хватило, не пришлось прибегать к методе «озёрной утки». Но зато уж следующая ванна выдаётся куда чудней. Куриный бульон. Да, натурально пахнет варёной птицей и овощами, или это у меня уже рассудок мутится от свистопляски этаких качелей? Горячо, опасно горячо, зараза. Вокруг разнообразные шматочки непонятно чего плавают, не-е, ну точно жаждут сварить заживо в юшечке, я не удивлюсь. Вон Алекс уж красный, чисто рак, и глаза как у рака, навыкате, на такого посмотришь, враз пивка дерябнуть захочется. Взбешён донельзя, ух, не позавидую тому из хозяев, кто первый ему попадётся под руку! Ура, пронесло, бульон утёк в узкие прорези, а мы остались. Молочная краска смылась, её заменили жёлтые ломтики, злобно шипя, они испаряются на телах, пар от нас валит, словно от чертей, такое ощущение, что вместе с телами нам промывают мозги. Но то всего лишь метафора, насильного вмешательства в мысли я не отмечаю. Мягкая поверхность под голыми ступнями завибрировала, пол погнал волну, и нас, как песчинки с ковра, вытряхивает в шлюз, открывшийся в высокой стене. Пролетев несколько заслонов обжигающей воды, мы погружаемся в жидкий лёд. При всём желании трудновато преувеличить, водица настолько холодна, что тотчас же спирает дыхание, и остается лишь ждать, когда сердце, пропуская удар за ударом, снова начнёт биться. Ей-боги, как тут не вспомнить нашу древнеславянскую былину про конька-горбунка. Теперича, после этаких тортур, надобно стребовать как минимум омоложения до девятнадцати лет, царевну-красавицу и обязательно что-нибудь ещё, чего пока не удумал, мозг отморожен. В таких дурацких ситуациях, когда мало что от тебя зависит, восславянскому человеку ничегошеньки не остаётся, окромя как шутковать…

Святые боги, неужто сие поругание кончилось?! С трудом верится!

Мы лежим, обессиленные и охреневшие, точней не скажешь, на мягких валиках. Приятно перекачиваемся, и нас обдувает тёплыми воздушными потоками.

– Это что, смирительные рубашки?!

Я приоткрываю глаза и вижу, как Алекс крутит в руках незамысловатые белые комбинезоны. Поднимаюсь, чувствуя, как ноют суставы и кружится голова. Лёшка протягивает и мне один подобный костюмчик. Да, прикрыть наготу будет не лишним. И вправду шутовская одежонка – рукава висят, ноги в штанины не пролазят, и обтягивает, как педераста. Потешаются, не иначе. Дайте мне бластер.

Пытаюсь отвлечься от гневных порывов, рассматриваю помещение. Бедненько, пусто, неинтересно после купательных треволнений. Из мебели один станок с уже известными ворсистыми валиками, простые лежанки да овальный шкаф в центре, заезженный как мир светящийся потолок над головой, пара окон. Всё.

Лёшка места себе не находит, мечется туда-сюда, на ходу обсуждает с братцем план дальнейших действий. Алекс до того сбит с толку, что беседует с ним вполне мирно. Локосианин прилип к иллюминатору, медитирует, что ль, нашёл времечко… И вдруг зовёт нас Тегр, сообщает, что к станции, где мы заперты, летят серьёзные этакие кораблики, с виду военного типа.

Наконец-то! Стало быть, ещё повоюем.

«Ну, ты завернул тогда повествование, дедушка! Я ведь отлично знала, что это не окончание истории, но выглядело, как… полный конец. И что же? Дальше-то что было? Рассказывай, рассказывай. Если уж ты, по неизвестной мне причине, вдруг решил… э-э-э… опубликовать продолжение…»

«Светик, один мой давний приятель любил говаривать: „Даже если кого-то съели, у него есть аж два выхода“. Точно так».

«В общем-то не смешно ни разу… Дед, а я сообразила, кажется, что произошло. Это неудивительно, я ведь столько думала об этом. Иногда у меня возникает ощущение, что с этой историей я в буквальном смысле сроднилась, параллельно живу и в ней, чуть ли не с рождения. Вот, прошло столько времени с того момента, как ты решил поставить точку в предыдущей части рассказа, а у меня ощущение, что это случилось вчера, и паузы длиной почти в три года как не бывало!»

«И что же ты поняла, разумница?»

«Нет, сначала ты скажи. Мне о-очень интересно!»

«А мне интересно, что же ты всё-таки поняла?»

«Дед, я вот сейчас возьму и умру от любопытства, а ты будешь горько-горько плакать над моим остывающим тельцем».

«Ага, шантаж появился в арсенале? Да ещё и в такой жёсткой форме? Запрещённый приём вообще-то…»

«Запрещённый, но о-очень эффективный… правда ведь? Ты сам учил, что результативней всего именно запрещённые, поэтому их и стараются ограничить запретами. И я на практике убедилась…»

«Да уж. Подрастает молодёжь. Не жалеешь ты своего старика…»

«Деда-а-а! Ты меня столько томил ожиданием, можешь хоть сейчас не тянуть ящера за усы?.. Когда вожделенная цель близка, лишняя минута ожидания даётся трудней, чем годы неизвестности. Да-да, я прекрасно помню, что нет качества важней терпения, но… могу я хоть раз в трёхлетие покапризничать?»

«Можешь, можешь. Ну ладно, слушай дальше, капризная ты наша… хм, какая же ты ещё девочка, оказывается! Такая большая, а ноешь…»

«Ну не мальчик же!.. Хотя иногда сама в этом сомневаюсь. А вообще за девочку ответишь. Нашёл девочку, тоже мне. Моё детство, похоже, кончилось в тот день, когда мы экстренно ретировались с планеты Рай…»

«Отвечу, отвечу… С момента твоего появления в мироздании отвечаю. Кому ж ещё… Такая судьба выпала нам, Светланка. Беззаботного детства жаль, но главное, что жива…»

«Мне иногда Данилка снится, знаешь? Смешной такой… И мам Аня. Я знаю, что не родная она мама, но ведь меня выкормила, и… Что-то в груди щемит, когда просыпаюсь после таких…»

«Это сердце, моя хорошая. Точней, душа. У тебя она сохранилась, к счастью, и в этом твоё самое… э-э-э… скажем так, неоспоримое преимущество. Ну что ж, идём дальше. Так вот. Ты права, конечно же, до конца истории – ещё длиться и длиться походу… Нечто светящееся, встретившееся отряду наших героев, было… м-м… представителем древнейшей формы материи. Хотя даже это слово, „древнейший“, не совсем адекватно для определения. Эта форма… э-э… не то сущность, не то создание, на самом деле ровесница мироздания. Так же, как и форма существования, которую наши люди прозвали Чёрными Звёздами. Немудрено, что внутренний курсоуказатель Тич вывел отряд в этот мир… Она верно почуяла направление. И привела наших к… ну, скажем так, к близким родственникам Чёрных Звёзд. В любом организме много органов, по своим функциям они могут быть различными, но могут быть и схожими… Как в этом случае. Только в отличие от Чёрных эти сгустки производят локальное чистящее воздействие, так сказать, для местной очистки предназначены, тогда как Звёзды – последняя степень зачистки. Полное очищение…