— Так слухи о том, что Атенаис снова беременна, верны?

— Увы…

— Но почему «увы»?

— Атенаис в отчаянии, она сама говорила мне об этом. Мадам Скаррон хотела что-то добавить, но в это время во дворе послышался стук колес. Кто-то нетерпеливо постучал в двери, и вот уже внизу зазвенел голос мадам де Монтеспан.

Мадам Скаррон побледнела. Она предложила Анжелике спрятаться в гардеробе, но та отказалась. Больше в маленькой комнатке спрятаться было негде.

— Не дурите! Чего вы боитесь? Я сама ей все объясню. Мы никогда не были врагами.

Атенаис ворвалась в комнату, как вихрь, на ходу бросив на стол веер, кошелек и перчатки.

— Ну, это уж слишком! Я только что узнала, что он встретился с ней в гроте Тетис!

И тут, обернувшись, она увидела Анжелику. Это было для нее настолько неожиданно, что Атенаис подумала, что это галлюцинация.

Анжелика, воспользовавшись паузой, заговорила первой.

— Прошу у вас прощения, Атенаис. Когда я вошла сюда, то не знала, что врываюсь в ваш дом.

Мадам де Монтеспан медленно заливалась краской. Ее глаза сверкали гневом.

— Могу вас заверить, — продолжала Анжелика, — что мадам Скаррон сделала все возможное, чтобы сохранить секрет, доверенный ей. И он в надежных руках. Во всем виновата я одна!

— О, я верю вам! — воскликнула Атенаис, разражаясь смехом. Она уселась в кресло и вытянула ноги, обутые в розовые туфельки. — Сними их, — сказала она Франсуазе. — Они просто уморили меня.

Мадам Скаррон опустилась на колени и сняла с нее туфли. Затем Атенаис вновь повернулась к Анжелике.

— Я хорошо знаю вас и ваше ханжество. Любопытная, как привратница, вы всегда за всеми шпионите, но вы хуже лакеев, подглядывающих за своими хозяевами. Сводней из шоколадной лавки вы были, ею и остались.

Анжелика круто развернулась и направилась к двери. С Атенаис лучше не связываться. Анжелика не боялась ее, но испытывала непреодолимый ужас перед ссорой с женщинами, которые бросали ей в лицо обвинения, верные или неверные, но которые оставляли незаживающие душевные раны.

— Стойте!

Повелительный голос Атенаис остановил ее. Трудно не подчиниться потомку Мортемаров, когда та в дурном настроении, Анжелика вернулась. Ну что ж, если Атенаис хочет скрестить с ней шпаги, то она готова. Холодно и неприязненно смотрела она зелеными глазами на мадам де Монтеспан.

Пылающие щеки Мадам де Монтеспан начали увядать. Она поняла, что, унижая соперницу, не достигнет ничего хорошего. И она убавила тон.

— Что за несравненное чувство собственного достоинства у нашей мадам дю Плесси де Бельер, — сказала она насмешливо. — Прямо королева. Не говоря уже о тех таинственных качествах, которые выделяют ее из простых смертных. И именно так сказал о вас король. «А вы заметили, — сказал он мне, — как редко она улыбается? И вместе с тем она бывает весела, как ребенок. Ах, наш двор — такое печальное место!» Двор — печальное место! Вот как вы заставили говорить короля! «Ее таинственность, — сказала я ему однажды, — кроется в тех невзгодах, которые она хлебнула, когда торговала своими прелестями в притонах Парижа до своего замужества с дю Плесси». И вы знаете, как он мне ответил? Он ударил меня! — Она разразилась истерическим смехом. — О, он выбрал для этого подходящее время! На следующий день вас застали в постели с этим азиатом с длинными усами. Вот тут уж я посмеялась!

Внезапно заплакал проснувшийся ребенок. Мадам Скаррон взяла его из кроватки и понесла к няньке. Когда она вернулась, мадам де Монтеспан плакала навзрыд. Истерический хохот перешел в плач.

— Слишком поздно! — стонала она. — Я думала, что его любовь не выдержит такого удара. Но она пережила и это. Наказывая вас, он наказывал себя. И он всю злобу вымещал на мне. Мне приходилось верить, что государственные дела без вас не решаются. «Надо бы посоветоваться с мадам дю Плесси…» — говорил он. Этого я не могла вынести. Он же никогда не советовался с женщинами. Но вы… вы… Он спрашивал у вас совета даже по вопросам международной политики! — мадам де Монтеспан выкрикивала последние слова, как будто у нее в горле что-то взорвалось. — Он относился к вам как к мужчине!

— Вот это должно было быть для вас отрадно, — вставила Анжелика.

— Нет, вы единственная женщина, с которой он так обращается.

— Не правда! Разве Мадам не доверена дипломатическая миссия в Англии?

— Но Мадам — дочь короля и сестра Карла II. Кроме того, если король и поручил ей это дело, все равно он ненавидит ее. Мадам напрасно надеется, что, выполнив успешно эту миссию, она завоюет его доверие и любовь. Король пользуется ее умом, но и ненавидит ее за этот ум. Он не терпит умных женщин.

Вмешалась мадам Скаррон, пытаясь разрядить обстановку.

— А какому мужчине нравятся умные женщины? — вздохнула она. — Мои дорогие, зря вы спорите по пустякам. Как и все другие мужчины, король ищет разнообразия. С кем-то ему нравится болтать, с кем-то посидеть в молчании. У вас завидное положение, Атенаис, и будь я на вашем месте, я воспользовалась бы им. Пытаясь удержать все, вы можете всего лишиться и, проснувшись однажды утром, обнаружить, что король забыл вас… ради какой-нибудь другой обольстительницы.

— Это верно, — сказала Анжелика. — Не забывайте, Франсуаза, что вы единственная, как предрекала колдунья, выйдете замуж за короля. А мы — я и Атенаис — останемся с носом.

Анжелика накинула плащ, собираясь выйти.

— Когда это случится, не забывайте, что когда-то мы были подругами.

Атенаис де Монтеспан вдруг резко, словно подброшенная пружиной, подскочила. Она подбежала к Анжелике и схватила ее за запястье.

— Не подумайте, что то, о чем я сказала, это признание моего поражения. Я не уступлю его вам. Король мой! Он принадлежит мне. И никогда он не будет вашим! Я вырву у него из сердца любовь к вам! А если я не добьюсь этого, то уничтожу вас, а он не тот человек, который любит бесплотных духов.

Она впилась ногтями в руку Анжелики. Внезапная боль разожгла тлеющую ненависть. Анжелика знала, как разрушительны бывают эмоции, они разъедают, как кислота. Но в эту минуту она ненавидела Атенаис так сильно, как никогда в жизни. Вся ругань, которую она когда-либо слышала, обрушилась сплошным потоком на голову мадам де Монтеспан.

Ногти взбешенной фурии оставили на коже Анжелики следы, из которых стала сочиться кровь. Она задержалась в прихожей, чтобы вытереть ее. Тут ее догнала мадам Скаррон.

Та была большой дипломаткой и понимала, что не следует терять расположение женщины, которая в один прекрасный день может стать фавориткой.

— Она ненавидит вас, Анжелика, — шепнула Франсуаза. — Вам нужно опасаться ее. Но знайте, я всегда на вашей стороне.

Анжелика чувствовала, как ненависть, зависть окружают ее со всех сторон. А в ветре, который дул с песчаных холмов, ей слышался мелодичный голос маленького пажа: