непонимании себя… Это был исключительный случай! «Впечатление такое, — объявил великий Хозяин, — что Барбариска со всем ее скотским началом переместилась в иллюзию и существует там под видом бестелесного призрака, и поэтому рассматривать эту корову правильнее будет в ее проекционном отображении, и здесь, к счастью, мы имеем пример проникновения реального в нереальность, и поэтому тревожиться не о чем — пусть корова пасется, а сущность ее пребывает в иллюзии, наделяя бессмысленный мир хоть какой-то долей реальности».

И действительно, как постепенно стало известно всем Пастухам, которые просто обязаны знать о скотине и ее бесплотных тенях все, что только возможно, тень Барбариски, имевшая в нереальности кличку Илона, всегда считала себя коровой и вела себя в потусторонней среде подобно корове. С самого своего появления в иллюзии она бодалась, брыкалась, лягалась, пыталась жевать траву, облегчалась везде, где только вздумается, облагораживала поверхность потустороннего мира где только можно, мычала и выражаться проекционно хоть и умела, но делала это лишь в крайних случаях, совокуплялась, не получая от этого действия того удовольствия, которое испытывают проекции, и делала это лишь для того, чтобы рожать проекционных детей, которых произвела целых шестеро, подолгу выкармливая каждого из них собственным молоком, которое у нее как появилось перед первыми родами, так больше и не исчезало, как у настоящей коровы. Разумеется, нарушая бессмысленные условности потустороннего мира, но на самом-то деле отстаивая свои сущностные права и скотскую независимость, Илона не однажды попадала в проекционный дом дураков, где мертворожденные призраки содержат обычно своих бесплотных собратьев, проявивших Божественное начало скотского или небесного направления, противоречащее иллюзорному поведению и мышлению, — причем Илона совершенно не досадовала на это, поскольку считала, что попадает в очередной раз на очень удобный для проживания скотный двор, комфортный, где у нее есть свое личное стойло, еда, питье и много единомышленников, с которыми она имеет общий язык — Божественное мычание. Выходя из сумасшедшего дома, она сразу же отправлялась в поля, на луга и подолгу общалась со стадами проекционных коров, зарождая детей как раз от пастухов, пасущих эти стада… В период беременности она всегда видела много снов, и, собственно говоря, это были не сны, а прогулки по Божественной плоскости в тех местах, где паслась под великим сводом и в окружении реальности ее сущность по имени Барбариска, и Илона запечатлевала эти видения на холстах, носом и языком размазывая краски по полотну, на котором в итоге получались изображения Божественных сущностей, недоступные пониманию бесплотных теней, которые называли картины Илоны безыскусной мазней, претендующей на абстракцию, и даже не подозревали о том, что имеют дело с абсолютной реальностью, к отображению которой так усердно и самоотверженно стремятся многие из художников с той самой Большой дороги. После пятого выхода из дома для сумасшедших Илона решила образовать общество призраков, чувствующих в себе сущностное начало, но на предложение ее никто не откликнулся, поскольку мычание ее было никому не понятно за пределами стойла на «скотном дворе», проекционным же языком она призывала к объединению под «коровьим началом», а в иллюзорной бессмысленности и без того уделяли корове как таковой очень много и даже слишком много внимания, и поэтому никому не было интересно образовывать что-то, в каком-то смысле уже существующее. Но Илону удивляла раздвоенность по отношению к корове в том мире, где она пребывает: одни проекции, поглощенные поеданием коров, вообще не интересовались коровами, называя их мясом, другие — в других менталитетных скоплениях — давно считали корову неприкосновенной святой и покушение на ее жизнь рассматривали как преступление, и это необъяснимое противоречие испытывала и сама Илона: с одной стороны, ей хотелось спасать этих милых, беспомощных, родственных ей существ от убийства и поедания, с другой — она странно подозревала, что это не те коровы, которые нуждаются в защите и тем более в обожествлении. Понятие «корова проекционная» ей, бесплотному призраку, было, разумеется, неизвестно, как и история возникновения этих коров — потомков тех самых Божественных сущностей, нарушивших великий закон и безвозвратно попавших в мертворожденную ирреальность. Но сущность самой Барбариски, полностью завладевшая своим проекционным отображением, решила все же прояснить этот вопрос о двойственном отношении к корове, то есть установить изначальную истину, и для этого Илона, мычанием своим и поведением вызывая полное доверие коров, проникла в глубину многомиллионных коровьих стад и отыскала там двух бессмертных коров и одного вечно живого быка, то есть провинившихся когда-то давно Божественных сущностей, доступа к которым не было даже у земных пастухов, и, переговорив с этой скотиной, узнала наконец истинное положение вещей, после чего проекция ее, как и любая проекция, постигшая истину, тут же захотела раздвинуть тесноту окружающего пространства и переместиться из потусторонней иллюзии в Божественную реальность…

Тут, возле очередного столба, на дороге снова валялся фантик, и теперь Пастух первым поднял его, не давая коровам ткнуться в него своими носами, расправил, сложил, спрятал в сумку и продолжил, не останавливая движения, этот рассказ:

43. Страдающая за страдающих

— Да, захотела переместиться, но одновременно замыслила начать борьбу за возвращение под свод когда-то наказанных сущностей, которые невыносимо и бесконечно страдают в призрачном мире, наблюдая безостановочное уничтожение и поедание бесплотными призраками их прямого потомства в виде обыкновенных, проекционных полу-, четверть- и так далее коров, что, собственно, и является высшей степенью наказания для особей, которые поведением своим нарушили первородное, сущностное начало, установленное великим Создателем и непостижимым Намерением. Тени теней раздвинули Илоне пространство, то есть устроили ей случайность: проекцию ее, мчавшуюся по шоссе на тех самых колесах, которые изобрел бородатый козел, а отображения его воплотили в иллюзии в подобие телеги и назвали автомобилем, — столкнули на полной скорости с глупой проекционной коровой, вышедшей на это шоссе, и, таким образом, бесплотное тело Илоны моментально растворилось в пространстве, так называемая душа переместилась в небесную плоскость, ощущение же сущности полностью вернулось к самой Барбариске, которая в момент этого сложного действия, разыгравшегося сразу в нескольких плоскостях, подходила к девяностым столбам своего четвертого круга. Почувствовав неожиданный прилив Божественных сил, возвращение реального мышления и желание борьбы, передавшееся ей от Илоны, Барбариска неожиданно вырвалась из гурта, в котором двигалась к нулевому столбу, и побежала налево — к Пантеону скотских, неописуемых ужасов, чтобы, как потом она признавалась, пройдя сквозь него через ужасы, оказаться в потусторонней иллюзии в виде великой сущности и принять там все немыслимые страдания коровы, которая вынуждена беспомощно наблюдать уничтожение и поедание ее прямого потомства, уничтожаемого поколение за поколением, и тем самым, возможно, дать понять