Все еще глядя на небо, Эш промолвил:

— Мы с Максом не всегда бывали единомышленниками, но из него выйдет хороший муж. Надежный и верный.

— Знаю, — отозвалась Кларинда, не в силах опровергнуть эти слова, несмотря на то, как больно они ее ранили.

— Тебе не придется бросать в него чем-то, чтобы привлечь его внимание, или опасаться того, что он сбежит на край света в поисках какой-нибудь нелепой мечты, — продолжал Эш.

— Так ты оставил меня из-за мечты? — Кларинда изо всех сил старалась говорить легкомысленным тоном, чтобы скрыть боль, все еще терзавшую ее сердце. — Чтобы увидеть места вроде этого? Чудесные места, которых ты не увидел бы никогда, если бы мы поселились на каком-нибудь старом чердаке?

— В индийских тропических лесах я видел таких удивительных существ, которым даже не дали названия со времен райского сада. Я ездил на слонах по африканскому вельду, когда на многие мили вокруг не видно ничего, кроме травы. Я видел, как встает и садится солнце над древними пирамидами в Гизе. Я проехал по всему миру и любовался такими видами, каких большинство людей даже представить себе не может. — Эш повернулся к Кларинде, его глаза в свете звезд мерцали, как дымчатые топазы. — Но я не видел ничего, что могло бы сравниться с тобой.

Кларинда встала, плащ медленно сполз с ее плеч. В это мгновение в ее жизни не было ни привидений прошлого, ни фантома будущего. Была только эта ночь, это место — райский оазис в зыбучих песках времени.

— А правда ли то, что пишут о вас скандальные газеты, капитан Берк? — поинтересовалась она. — Правда ли, что когда вы спасли принцессу Хиндустана, вы отказались от целого состояния в золоте и от драгоценных камней?

— Да… Отказался… — Его взор устремился на ее губы. — И все ради того, чтобы получить удовольствие от ее поцелуя.

— Тогда кто я такая, чтобы отказать вам в такой же награде? — тихо произнесла Кларинда. После минутного раздумья, Эш взял ее лицо в свои теплые ладони и наклонился к ее рту. В тот миг, когда их губы соприкоснулись, оба поняли, что им никогда не удовольствоваться только поцелуем.

Каждое нежное прикосновение его губ проливало воду на пересохшую пустыню, в которую ее сердце превратилось без него. Рождало в теле Кларинды восхитительную дрожь страсти и желания. Кончик языка Эша слегка нажал на ее сомкнутые губы, дразня ее, играя с ней, делая бессмысленным сопротивление.

Когда ее язык отозвался на этот чувственный вызов и стал исследовать его рот с тем же самозабвением, Эш обвил Кларинду руками и прижал к своему телу так крепко, что, казалось, они превратились в одно целое.

Кларинда обрадовалась этой поддержке, потому что колени могли предать ее в любую секунду, когда Эш склонил голову и прикоснулся своими теплыми влажными губами к ее горлу, нащупав пульс, бившийся с каждым мгновением все быстрее. Как самый примитивный, дикарский барабан, он бился для него, только для него, отвечая на каждую бархатную ласку. Кларинда прильнула к нему крепче, когда его губы запечатали нежные лепестки ее рта, а затем слегка прикусил и их, демонстрируя свою власть над ней.

Кларинда повернула голову в поисках других мест, которые она могла бы испробовать на вкус. Ее губы жадно пробежали по сильной линии его подбородка, и даже грубоватая щетина не остановила их нежных прикосновений. Кларинда рванула в стороны полы его рубашки. Ее губы осыпали мелкими поцелуями его грудь, ее язык прогулялся по курчавой поросли, наслаждаясь солоноватым мускусным привкусом его кожи.

Сжав ягодицы Кларинды обеими ладонями, Эш приподнял ее и прижал к себе так крепко, что она ощутила всю мощь его плоти, впечатавшейся в ее мягкий живот. Кларинда тихонько вскрикнула, ведь она успела позабыть ее силу и внушительные размеры.

Тихая усмешка Эша наполнила ее слух.

— Не стоит притворяться, будто все это производит на тебя большое впечатление, дорогая, — прошептал он. — Не ты ли говорила Поппи, что я нарочно распускаю слухи о своих изысканиях для того, чтобы компенсировать скромный размер…

На этот раз Кларинда заставила его замолчать с помощью двух своих пальцев.

— Я солгала, — прошептала она.

Эш не сводил с нее своих янтарных глаз, в которых появилось осторожное выражение, когда вторая ее рука, скользя кругами, стала продвигаться от его груди к мускулистой равнине его живота. Кончики ее пальцев опускались все ниже и наконец дотронулись до его плоти, рвавшейся наружу из-под натянутой кожи оленьих бриджей.

Эш откинул голову назад, из его горла вырвался прерывистый стон.

— Уж не знаю, какой эликсир ты выпила на этот раз, — процедил он сквозь стиснутые зубы, — но хотелось бы верить, что ты влила в себя целый бочонок этого зелья.

Лаская каждый пульсирующий дюйм и наблюдая за тем, как напрягаются и заливаются огненной краской черты его лица, Кларинда и сама все больше чувствовала опьянение особого рода. Опьянение желанием. Опьянение собственной силой. Опьянение страстью.

Эш бережно взвесил в ладони ее налитые груди. Когда его пальцы принялись катать, покручивать и слегка сжимать отвердевший сосок, проглядывавший сквозь тонкую ткань платья, Кларинде показалось, будто кровь вскипела в ее жилах, угрожая спалить на месте все ее существо.

А потом его руки оказались у нее на плечах. Эш ловко стянул с них платье, и оно с легким шуршанием упало на песок позади нее. Под платьем на Кларинде оказалось лишь несколько слоев прозрачного шелкового белья, в котором она должна была лечь в постель Фарука.

— Господи, женщина, — пробормотал Эш, положив ладонь на затылок Кларинды и бережно укладывая ее на платье, — ты и представить себе не можешь, что бы я сделал с тобой, если бы мы лежали на нормальной кровати.

Когда его губы снова накрыли ее рот, Кларинда могла думать только о том, что не может быть более подходящего места для любви, чем зыбучий песок возле нежно журчащего водоема под пологом в виде небосвода, усыпанного сияющими звездами.

Все еще впиваясь в ее губы жадным поцелуем, Эш опустился на Кларинду всем своим весом и осторожно вставил колено между ее бедер. Запустив руки в шелк его волос, Кларинда принялась тереться своим лоном о его колено, чтобы избавиться от сладкой, томительной боли, которая волнами расходилась по ее животу, наполняя ее теплом и блаженством.

Когда спустя несколько минут этой изысканной пытки Эш откатился в сторону, Кларинда протестующе застонала, обвиняя его в жестокости. Открыв глаза, чтобы бросить на него сердитый взгляд, она увидела, что Эш лежит рядом на боку, подперев голову рукой.

— Ты понимаешь, что я никогда не видел тебя полностью обнаженной? — спросил он. — Разве только во сне…

Кларинда нахмурилась, вспоминая то утро на лугу. Они оба были так молоды, так возбуждены, так переживали из-за того, что случилось до этого, что едва могли сдерживаться. Она помнила, как руки Эша нетерпеливо стаскивали с нее ночную рубашку, помнила, как ее собственные дрожащие руки неумело возились с завязками на его штанах, пока он не перехватил обе ее руки одной своей и не справился с этой задачей сам. Кларинда так глубоко погрузилась в эти воспоминания, что ей понадобилось несколько мгновений для того, чтобы осознать смысл всех слов Эша.