— Мне понадобилось девять долгих лет, чтобы уговорить ее. Убедить в том, что она заслуживает хорошего мужа, дом, собственных детей, — сказал он. — Думаешь, ты имеешь право вот просто так ворваться сюда и все это погубить? Так же, как ты погубил ее?

— Прости меня, Макс, — сказал Эш. Ни в его голосе, ни в лице не осталось и тени насмешки. — У меня никогда и в мыслях не было причинить Кларинде хоть какой-то вред. Или тебе. Хотите мне верьте, хотите — нет, но я люблю вас обоих.

Макс провел пятерней по волосам, из его горла вырвался отчаянный смешок.

— Боюсь, за все это я должен винить только себя. Отчаяние заставило меня быть настолько наивным, что я поверил в возможность вернуть ее в свою жизнь, не ожидая, что ты появишься рядом и вдребезги разобьешь все мои надежды, — промолвил он. — Иногда я сожалею о том, что твой корабль не утонул после того, как ты первый раз вернулся сюда!

Эш внезапно замер, Кларинда опять почувствовала, что ее охватило оцепенение. Она отпустила Макса, и ее рука упала вниз.

Тайны и ложь… Кларинда говорила Эшу, что между ними слишком много тайн и лжи. Но она не понимала, насколько много.

— Так ты видел меня в тот день? В день накануне предполагаемой свадьбы Кларинды и Дарби? Ты знал, что я к ней вернулся, и ничего не предпринял? Ничего не сказал?! — Эш изумленно покачал головой. — Да ты просто хладнокровный сукин… — Он зашагал к Максу, сжав руки в кулаки.

Но не успел Эш подойти к брату, как Кларинда замахнулась и дала Максу пощечину. В напряженной тишине ее звук показался громким, как выстрел.

— Как ты мог? — прошептала она, дрожа одновременно от ярости и горечи по прошедшим даром годам. — Ты же знал, что он для меня значил. Ты был единственным человеком, который знал все!

Макс прикоснулся к ее волосам, а затем опустил руку. Его серые глаза наполнились болью, которая не имела никакого отношения к пощечине Кларинды.

— Я сделал это потому, что любил тебя, — проговорил Макс. — Потому что я полюбил тебя задолго до него. Если бы он был достоин тебя, то сначала женился бы на тебе, а только потом уложил в свою постель. Именно так поступил бы я. Я осознал еще в те годы, что всегда буду служить тебе напоминанием о нем, но был убежден — даже если бы ты не вышла за меня, — что с Дьюи тебе будет лучше, чем с ним.

— Ты не имел права решать за меня! — закричала Кларинда. — Это я должна была принять решение!

— Теперь я это понимаю. Да и тогда это понимал. Но когда я пришел в себя, было уже слишком поздно. Эш уехал, а Дьюи и ребенок уже умерли. Я знал, что никогда не скажу тебе правду, поскольку ты будешь вечно презирать меня, — продолжал Макс. — Я всю жизнь старался поступать правильно, но однажды, под действием слепой ревности, я сделал что-то настолько страшное, что воспоминание о моем проступке преследовало меня все последующие годы.

— Так ты из-за этого ополчился против меня после того, как я вернулся из Итона? — спросил Эш, все еще тяжело дыша. — Из-за ревности?

В улыбке Макса не было и тени веселья.

— Смешно, не так ли? У меня был титул, благосклонность отца, но как только я увидел вас вдвоем, я понял, что всегда хотел только одного — любви Кларинды. — Макс долго смотрел на нее сверху вниз, а затем медленно отвернулся; каждое движение давалось ему с трудом. Затем Макс, не сдержавшись, сердито посмотрел на брата. — Знай, ты никогда не будешь достоин ее.

— Господь не всегда дает нам то, чего мы заслуживаем, — спокойно вымолвил Эш. — Но иногда он дает нам то, без чего мы не можем жить.

Слова Эша прозвучали для Кларинды как чудесная мелодия, и она смахнула рукой слезу.

Джентльмен до кончиков ногтей, Макс чопорно поклонился собравшимся, а затем повернулся и зашагал к выходу. Несмотря на то что ему ужасно хотелось изо всех сил хлопнуть дверью, он аккуратно прикрыл ее за собой. Выждав из вежливости несколько мгновений, Ясмин выскользнула из комнаты следом за ним. Без сомнения, она надеялась, что ему нужно плечо или, быть может, парочка упругих грудей, в которые он мог бы выплакаться.

Эш обвел гостиную взглядом.

— Ну что ж, у нас есть викарий, гости и невеста, — сказал он. — Похоже, не хватает только жениха.

— Вы что же, предлагаете себя на его роль, капитан? — прямо спросила Кларинда. — До меня дошли слухи, будто вы только что стали безработным.

Приблизившись к ней, Эш беспечно приподнял одно плечо.

— Возможно, это мой единственный шанс вклиниться в череду твоих женихов, — улыбнулся он. — К тому же где мне найти такого же хорошенького, как ты, мужеложца?

Кларинда вздернула вверх подбородок. Они стояли перед несколькими свидетелями. Она была в своем платье из шелковой тафты бронзового цвета, заставлявшего ее глаза сиять, как изумруды. И у нее имелся отличный шанс показать ему на дверь. Сказать ему, чтобы он катился к дьяволу.

Вместо этого Кларинда промолвила:

— Знаешь, если я выйду за тебя замуж, то никогда не стану леди.

— Тебе повезло: я предпочитаю девчонок-сорванцов из буржуазной семьи, — сказал Эш в ответ.

И в знак своей нежной любви Эш заключил Кларинду в объятия и поцеловал ее так, будто это был их первый и последний поцелуй. Этот поцелуй, казалось, длился целую вечность, и викарий многозначительно откашлялся, опасаясь, как бы Эш не скомпрометировал Кларинду в пятый раз на глазах у свидетелей.

Скандальные газеты потом писали, что после того, как печально известный капитан сэр Эштон Берк спас богатую наследницу судовладельца Кларинду Кардью из ада марокканского гарема, он отказался от ее внушительного приданого, настаивая на том, что единственная награда, которую он хотел бы получить за свой отважный поступок, — это рука Кларинды. Они обвенчались не в гостиной ее отцовского особняка, а на засыпанном снегом лугу, под развесистыми ветвями старого дуба. Будущая миссис Берк была одета в платье из шелковой тафты бронзового цвета и в плащ, подбитый горностаем, а на лице капитана сияла самая счастливая улыбка за всю его жизнь.

Свою первую дочь они назвали Шарлоттой.