Барон взял паузу и откашлялся. Оно и понятно. Докричаться до всей толпы, состоящей из сотни с лишним человек, не сильно повышая голос, проблематично.

— Воины, — продолжил он. — Сейчас мы вступим в бой. Многие из вас бывали в бою и знают, что приказы командира или командиров не обсуждаются, а выполняются. Помните об этом. Помните об этом на протяжении всего сегодняшнего дня. Очень возможно, что я отдам командирам приказ, который они будут исполнять, и вам и вашим подчиненным этот приказ покажется странным. Вы должны ни на секунду не задумываться над ним. Вы должны сами его исполнять и проследить за исполнением вашими подчиненными. Только тогда мы сможем победить в бою. А теперь разойтись.

Недоуменно ворча и переглядываясь, младший комсостав отправился к своим подразделениям. Горм, наверно, перегрелся. Хотя в палатке ведь не жарко. Что с ним?

— Барон, — обратился к нему Мирс, — я не понимаю смысла ваших слов, мои люди и я всегда исполняют приказы. Но это не мое дело. Мой отряд прибыл в ваше распоряжение.

— Потом поймешь, Мирс, — улыбнулся Горм. — Кстати, господа, — обвел он взглядом всех благородных анархистов. — С этого момента и до конца боя мы все обращаемся друг к другу по именам и на «ты». В драке не будет времени на церемонии.

— Давно бы так, — проворчал Шейк. — А теперь скажи, что за хрень ты нес?

— Шейк, ты — хам, — рассмеялся Горм. — Дело в том, что, может быть, в разгар битвы я прикажу всем отступать.

— И что? — не понял Шейк. — Нормальный приказ.

— А то, что его нужно будет выполнять вне зависимости от ситуации на поле.

— Как? — раздался хор голосов анархистов.

Я и номера скромно промолчали, но в их глазах я увидел отражение собственного непонимания. Действительно, отступать — это нормальный приказ, но неподготовленное отступление заканчивается бегством и резней беглецов.

— Кстати, — закончил Горм, — Норм, Торм и Бонар охраняют мага, — кивок на фигуру в плаще. — Он приставлен к нам для связи, и его жизнь важнее ваших. Все понятно?

Ребята переглянулись и кивнули. Ну и ладушки, а нам пора выдвигаться на поле боя. Хион почти взошел. Пора.

— Пятый, что они будут делать? — поинтересовался я.

— Сейчас, — усмехнулся номер, — они будут пробовать одну из двух тактик наступательного боя. Первая — они попытаются нас опрокинуть с ходу мощным ударом кавалерии при поддержке пехоты. Копейщиков и мечников в основном. Лучники тоже примут участие в веселье, но их будет мало. Вторая тактика состоит в том, что лучники, прикрытые латниками, забросают нас стрелами, пытаясь подавить нашу оборону, стараясь нанести как можно больший ущерб. А потом конные и пешие латники нанесут свой удар. Маги, естественно, участвуют в атаке в любом случае. Кстати, тактики можно и комбинировать. Одни ведут обстрел противника, а другие сближаются и проламывают строй.

М-да. Учиться никогда не поздно. Матвей меня этому не учил. Зачем это в погани?

— Пятый, во время боя, когда у тебя будет такая возможность и не в ущерб делу, объясняй мне происходящее, — сказал я.

Пятый кивнул и стал смотреть на приближающиеся колонны врагов. Красиво идут, стервецы. Передовой отряд, основной отряд и замыкающий отряд. Красиво. Если бы это была чистая война, более похожая на рыцарский турнир, то можно было бы и наслаждаться этим зрелищем. Проиграешь, так ничего. Посидишь в заточении, заплатишь выкуп и с чистой совестью на свободу. Но это грязная война. Пленных здесь не будет. Привет швейцарским кантонам на Земле. Они первые возвели грязную войну в норму боевых действий. Нет, и до их нововведений такие случаи бывали, но это были именно случаи, а не правило. Швейцарские пехотинцы научили Европу, как надо воевать и поступать с пленными. Как обращаться с мирными жителями, оказавшимися в сфере досягаемости их копий. Понадобилась небольшая гражданская война между кантонами, чтобы их шишки решили на общем собрании, что женщин можно оставлять в живых, а церкви не разрушать. Добрые и милосердные люди.

— Влад, они решили атаковать пехотой. Смотри, как они выстраиваются.

Выстраиваются. Передовой отряд стал справа, основной остался в центре, а замыкающий оказался на левом фланге. Мельтешение фигурок и суматоха. Что они делают? Я активировал глаз орла. Так. Выстраивается баталия из пехотинцев передового отряда. Кавалеристы остаются на месте. Кстати, интересный флаг у пехотинцев. Точь-в-точь «Веселый Роджер».

— Пятый, объясни подробно, что они делают? — сказал я.

— Они, — усмехнулся подъехавший Мирс, — просят наемников отработать свои деньги. Сейчас «Веселая компания» пойдет в атаку. Поле пока вязкое и неудобное для действий кавалерии, а для трех тысяч пикинеров в самый раз.

— Мирс, а что за «Веселая компания»? — поинтересовался я.

— Кондотьеры из Эрии, — пожал он плечами. — Небольшая частная армия из двух с половиной тысяч пикинеров, сотни алебардистов и четырех сотен арбалетчиков. Участвовали во многих заварушках и имеют наглость утверждать, что они непобедимы. Проверим. Я давно хотел с ними побеседовать о преимуществах северо-восточного способа ведения войны пехотой.

М-да. Если бы эти весельчаки видели зловещую улыбку Мирса, то они бы не стали делать столь громогласных заявлений.

— А в чем разница в способах ведения боя между северо-западными и северо-восточными наемниками?

— В чем? — задумался Мирс. — Принципиальной разницы нет, но нюансы присутствуют. Мы используем не шестиметровые, а четырехметровые пики. Эспадонами любим работать, да и щиты иногда применяем в отличие от них. Мечи у всех нормальные, а не кинжалы-зубочистки. Сам посмотри.

Я оглянулся на наемников Мирса. Да. Насколько я вижу, разница несущественная, но есть. В отличие от клоунов у ребят Мирса почти полная броня, а не кольчуги и нагрудники. У всех еще наблюдаются на поясах кацбальгеры или ландскнехты. Второе оружие, когда дело дойдет до свалки на короткой дистанции и длинное оружие будет скорее мешать, чем помогать. Стоп. Ландскнехты — это термин моей родины. Здесь этот меч называется иначе. Ландскнехты, которые не оружие, а воины Земли. Блин, я вспомнил. Хихикал как-то, когда в Интернете на одном сайте прочитал кое-что. Да. В придачу к грязной войне тут еще будет проходить небольшая плохая война. Хотя принципиальной разницы не вижу. И в том и в другом случае пленных не берут.

— Влад, начинается, — отвлек меня от воспоминаний Пятый.

— Командир, — начал Мирс, — я к своим, и помни. Я с ребятами всегда прикрою твою спину. Всегда.

Я посмотрел на удаляющуюся спину Мирса. Да. Если мы сегодня проиграем. Если он со своими ребятами умудрится выжить, то им придется просить милостыню. Никто и никогда не возьмет на службу наемников, которые предали своего заказчика. Хотя с милостыней я погорячился. Мирса и его ребят просто прикончат свои же друзья-наемники. Они нарушили контракт. Они нарушили слово наемника. Такое в их среде не прощается. Один нарушит, а пятно позора ложится на всех. Да, граф Дориан жив и здоров. Пока жив и здоров. Если мы победим, то никто и никогда не узнает о нюансах дела. Граф проявил мудрость и хитрость. Он обманул мятежника. Граф — вернейший подданный короны. Он сам с пеной у рта всех будет в этом убеждать. Сам хвалиться своей предусмотрительностью и щедростью. Отдал все свои деньги и нанял людей. Вот он какой верный и честный. Там, глядишь, и королек ему от щедрот отсыплет, и станет граф герцогом чего-то там. А вот если проиграем, то сам граф будет кричать об этом во все горло. Вру, кричать он будет обо всем, и об этом в том числе. Опять вру. Кричать он не будет. В свалке отступления я намекну Третьему, что граф Дориан мне совсем не нужен живым и здоровым. Плевать на гвардейцев, которые вступятся за него. Граф-то с корольком в ставке сидит и уходить пока не собирается. Вдруг Эран выиграет? Сволочь.