Морейн недовольно хмыкнула, что навело Илэйн на мысль, уж не пытались ли Хранительницы заодно приказывать и Морейн? Впрочем, не похоже. А если и пытались, то маловероятно, чтобы подобные попытки увенчались успехом. И все же что-то в этом письме вызвало досаду Айз Седай.

— Я — Фар Дарайз Май, — сердито пробурчала Авиенда, — а не дитя малое и не собираюсь бежать ко всякому, кто меня позовет. И если пожелаю, то, несмотря ни на что, отправлюсь в Танчико.

Илэйн задумчиво поджала губы. Это было что-то новое, непохожее на ту Авиенду, к какой они привыкли. Не гнев — Илэйн и прежде случалось видеть Деву рассерженной, хотя и не до такой степени, — а скорее подавленность. Это было странно, но факт оставался фактом.

От Эгвейн тоже не укрылись эти странные нотки, и она погладила Авиенду по руке:

— Не волнуйся. Конечно, если хочешь, можешь идти в Танчико. Я рада, что ты будешь защищать Илэйн и Найнив. — Авиенда взглянула на девушку несчастными глазами.

Морейн выразительно покачала головой:

— Я показала это письмо Руарку. — Авиенда вспыхнула и открыла было рот, но Морейн возвысила голос и спокойно продолжала:

— Так было сказано в этом послании. Показала не все, а только ту часть, которая касается тебя. Похоже, он не сомневается, что ты выполнишь то, о чем тебя просят. Или приказывают. Полагаю, разумнее всего послушаться Руарка и Хранительниц Мудрости. Ты не согласна?

Авиенда затравленно огляделась по сторонам и, пробормотав:

— Я — Фар Дарайз Май, — направилась к двери.

Эгвейн сделала было шаг, желая задержать Деву, но за той уже захлопнулась дверь.

— Чего они хотят от нее? — требовательно спросила она у Морейн. — Вы всегда знаете больше, чем рассказываете. О чем же ты умолчала на сей раз?

— Чем бы ни руководствовались Хранительницы, — холодно отозвалась Морейн, — это, безусловно, касается только их и Авиенды. И если бы та пожелала, то сама поделилась бы с тобой.

— Никак вам не оставить привычку манипулировать людьми, — с горечью заметила Найнив. — Теперь вы хотите посадить на поводок и Авиенду, разве не так?

— Не я. Хранительницы Мудрости и Руарк. — Морейн демонстративно сложила письмо и убрала его в кармашек. — К тому же она всегда может отказаться. Вождь клана — это все-таки не король, насколько я разбираюсь в айильских делах.

— Может ли? — с сомнением спросила Илэйн. Руарк напоминал ей Гарета Брина, Капитан-Генерала Гвардии ее матери, а она сомневалась, что кто-нибудь посмел бы сказать Гарету «нет». Скорее всего, Авиенда отправится к склонам Чейндара.

— Нет худа без добра, Эгвейн, теперь вы сможете отправиться туда вместе. Раз Эмис собралась дожидаться Авиенду в Руидине, ты не сможешь встретиться с ней у Холодных Скал. Вот и пойдете вместе с Авиендой.

— Но я не хочу, чтобы Авиенда шла против своей воли, — печально промолвила Эгвейн, — а она не хочет.

— Мало ли кто чего хочет, — вмешалась Найнив, — а дело делать надо. К странствию по Пустыне надо как следует подготовиться. Лан подскажет мне, что необходимо взять в дорогу. Ну а мы с Илэйн будем собираться в Танчико. Надеюсь, завтра нам удастся найти судно, но это значит, что уложить вещи нужно уже сегодня.

— У причала в Мауле стоит судно Ата'ан Миэйр, — сказала Морейн. — Быстроходное — такое, какое вам нужно.

Найнив нехотя кивнула.

— Морейн, — спросила Илэйн, — а что теперь собирается делать Ранд? После этого нападения… Начнет ли он войну, которую вам угодно развязать?

— Я вовсе не хочу войны, — возразила Айз Седай. — Мне нужно лишь, чтобы он уцелел и смог сразиться в Тармон Гай'дон. А он обещал, что объявит свое решение завтра. — Айз Седай слегка нахмурилась. — Завтра и узнаем, утро вечера мудренее, — бросила она напоследок и, резко повернувшись, вышла из комнаты.

Завтра, думала Илэйн. Как он отнесется к моим словам? Поймет ли меня? Должен понять. Да и что толку гадать, решила девушка, пора собираться в дорогу.

В тот вечер в таверне все шло своим чередом, как и заведено в портовых кабачках. Мимо, по склону, прогромыхала подвода, груженная гусями и фаянсовой посудой. Гул голосов заглушал визгливые трели музыкантов, игравших на трех барабанах, двух цимбалах и смахивавшем на здоровенную луковицу семсира. Служанки в темных, доходящих до лодыжек платьях, поверх которых были надеты коротенькие белые передники, с трудом протискивались между столами, держа над головами по несколько глиняных кружек. Босоногие портовые грузчики в грубых кожаных жилетах сидели вперемежку с парнями в облегающих колетах и детинами в фуфайках нараспашку и широченных шароварах, подпоясанных разноцветными кушаками. Порт был рядом, и потому в толпе то и дело мелькали чужеземные наряды. Высокие стоячие воротники северян и длинные отложные прибывших с запада. Серебряные цепочки на кафтанах, бубенчики на жилетах, кружева на рубахах. Сапоги до колена и высоченные ботфорты до бедра. На иных красовались бусы или серьги. У одного широкоплечего пузатого малого была раздвоенная рыжая бородка, у другого, узколицего, напомаженные и завитые усы, блестевшие в свете лампы. Стучали кости, серебро под выкрики и смех переходило из рук в руки.

Мэт сидел один, спиной к стене, так, чтобы можно было видеть двери, хотя смотрел он главным образом на не тронутую еще кружку с темным вином. Он близко не подходил к карточным столам и ни разу не взглянул на лодыжки служанок. Таверна была битком набита, и кое-кто из посетителей в поисках местечка подходил к его столу, но, взглянув на лицо Мэта, пятился и втискивался на какую-нибудь другую лавку.

Обмакнув палец в вино, Мэт бесцельно чертил что-то на столе. Эти дураки и не представляют, что случилось в Твердыне сегодня вечером. Он слышал, как кто-то из тайренцев вскользь шепотком упомянул о каком-то происшествии и нервно рассмеялся. Они ничего не знали, да и не желали знать. Впрочем, он и сам чуть не пожалел, что узнал. Но нет, он хотел знать. Обрывочные воспоминания возникали на миг и тут же исчезали в провалах памяти, так и не сложившись в единую картину.

Отдаленный шум схватки, эхом прокатившийся по коридору, заглушили шпалеры, висевшие на стенах. Трясущейся рукой Мэт вытащил нож из трупа Серого Человека. Серый охотился за ним — это точно. Серые Люди не набрасываются на кого попало — они нацелены на жертву, как стрела из лука. Мэт повернулся и хотел бежать, но увидел, что на него наступает невесть откуда взявшийся Мурддраал — гибкий, словно черная змея. Взгляд его безглазого бледного лица пронизывал до костей леденящим ужасом. Мэт с тридцати шагов метнул нож, метя туда, где должен был находиться глаз. С такого расстояния он в четырех случаях из пяти попадал в глазок от выпавшего сучка на доске размером не больше человеческого глаза.

Почти небрежно, не замедлив шага. Мурддраал отбил летящий клинок неуловимым взмахом черного меча.

— Пришла твоя смерть. Трубящий в Рог, — прошелестел Исчезающий, голос его, напоминавший шипение гадюки, предвещал гибель.