— А увидеть его можно?

— Он сейчас в Карстаде с магистрами. Они почти нашли главарей банды черных алхимиков и скоро захлопнут капкан.

— Снова в самом опасном месте, — горько выдохнула королева.

— Сейчас там столько магов плато, что безопаснее не может быть даже в этом замке, — не согласилась Анэри. — Они даже обещали пригласить всех нас, примерно через полчаса. Совет считает, что лица негодяев нужно показать всему народу. Так какую теперь новость?

— Что там о родстве?

— Дирард спас моего мужа, вытащил из пропасти. Теперь они по законам оборотней братья.

— А потом Иридос тащил Рада. — Королева всеми мыслями еще была с сыном.

— И теперь они побратимы вдвойне, — подтвердила ведьмочка с довольной улыбкой, точно зная: вскоре хозяйственный разум королевы примется считать, насколько это родство полезно ее сыну и королевству, и это немного отвлечет ее от мыслей об уже заживших ранах.

— Ну а кому там нужна была аудиенция? — немного помолчав, припомнила Зантария. — Он чего-то желает попросить?

— Не знаю, — кротко ответила Анэри, — он не сказал. Но человек абсолютно надежный и достойный, иначе я никогда не стала бы помогать. Хотя и довольно робкий. Но это и понятно, надзиратели в шахтах за смелость и попытки сбежать выбили ему почти все зубы и не раз ломали ноги.

— Ох, светлые боги… — закусила губу Зантария. — Так он калека!

— Теперь — нет, лекари все вылечили, а матушка Иридоса даже убрала немного морщин и седины… он очень не хотел, чтобы его жалели.

— Ну да, — думая о своем, кивнула королева, — мужчины этого не любят. Так зови, поговорим.

— Лучше вы сами, — уже от выхода отозвалась ведьмочка, подтолкнула внутрь маявшегося у двери оборотня и плотно прикрыла за ним створку. — Уф… полдела сделано. Фанья, присмотришь, чтобы не сбежал? Мне нужно мужу письмо написать.

— Надеюсь, — еле слышно прошептала тихоня, — никто никуда не побежит. Лишь бы не забыли про нас… дня на три.

— Не забудут, — торопливо черкая что-то на листке, усмехнулась Анэри. — Я рассказала ее величеству, что ее сын в Карстаде и через полчаса всех нас тоже уведут туда. Маги плато ненавидят войны и поэтому решили покончить со всеми врагами разом. Но это ведьминский секрет, и я тебе ничего не рассказывала. А пока схожу поздороваюсь с фрейлинами, говорят, сирена вышла из подземелья?

Она упорхнула легко, как яркий мотылек, а Фанья привычно опустилась в стоящее у столика кресло, откуда были видны все двери и уголок окна, и безмолвно попросила помощи у своей покровительницы. Не часто она на это отваживалась, только в самых крайних случаях, чтобы ненароком не надоесть. А сейчас как раз такой и был, но не могла и подумать опытная тихоня, что та, кого народы Эркады звали Святой Тишиной, уже постаралась сделать все, чтобы в этом замке на двух счастливых людей стало больше.

Почти грубо втиснутый бесцеремонной ведьмой в королевскую гостиную оборотень в первый момент сердито стиснул зубы, а во второй — рассмотрел потрясенно расширенные глаза сидящей в кресле женщины. Именно такой, какую он и представлял, бережно храня грубый набросок, по памяти нарисованный одним из собратьев. О том, что королевские портреты могут видеть все желающие, ему к тому времени было хорошо известно.

А потом увидал, как белеет ее лицо, прикрываются веки, безвольно падают с подлокотников и повисают плетьми руки, и ринулся к жене, попутно на чем свет стоит костеря глупую девчонку. Додумалась тоже, шутить такими вещами! Занте ведь давно не тридцать и не сорок, а королевские заботы и проклятые чернокнижники безжалостно отнимают здоровье и силы.

— Занта… солнышко… — расстроенно бормотал оборотень, обмахивая лицо любимой платком, и от отчаяния никак не мог решить, что лучше, бежать звать на помощь или попытаться привести ее в сознание самому?

В шахтах женщинам брызгали в лицо водой и давали пить…

Он огляделся, увидел стакан с водой, секунду поколебался, затем, сделав пару глотков, чтобы успокоиться, плеснул немного на край платка и бережно обтер им лицо королевы.

И лишь потом запоздало вспомнил, что вполне мог случайно стереть какую-нибудь женскую хитрость вроде пудры или румян, о существовании которых за тридцать лет совершенно позабыл.

— Сенарг? — распахнула глаза Зантария и встревоженно всмотрелась в виноватое лицо мужчины. — Что случилось?

— Ты сознание потеряла, — огорченно выдохнул он. — Это все ведьма бестолковая… не могла поделикатнее объяснить. Выпей водички, а?

— Где ты ее взял?

— Тут на столе стояла…

— Там какое-то зелье, вылей, — приказала она.

— А я уже половину выпил, — признался оборотень, размашисто выплескивая воду в ближайший цветок.

— Стой! — запоздало крикнула королева.

— Что случилось? — нахмурился Сенарг.

— Раз ты выпил, значит, и мне нужно было…

— Светик мой… — вспомнил старый закон оборотень, опустился на ковер у ее ног и прислонился лбом к дрогнувшим коленям, — не нужно тебе ничего пить. Я всегда был только твоим, таким и остался. А за сына не знаю как и благодарить… я даже предположить не мог. Такой красавец вырос, умный и сильный. Прости…

— Ты его видел? — встревожилась Зантария.

— С час назад. Хотел познакомиться… он же мне теперь вожак.

— И как он?

— Спросил, почему я еще не рядом с тобой. — Изворачиваться и лгать Сенарг никогда не умел, а ей — и не желал.

— А ты? — затаила дыхание королева.

— Теперь рядом, — коротко сказал волк и смолк, ожидая приговора.

Она склонилась, обхватила руками его голову, прижалась лицом к волосам, пахнущим какими-то горьковатыми цветами, и всхлипнула, счастливо и виновато:

— У меня еще двое сыновей…

— Занта… — чувствуя, как стремительно тает застарелая острая сосулька, казалось навечно пронзившая сердце, выдохнул оборотень, — я рад, что они есть. И никогда никого не обижу и взглядом. А как они относятся к Раду?

— Недавно сказали, что собираются брать с него пример, и никто не желает становиться королем, — сквозь слезы засмеялась Зантария. — Так что придется тебе.

— Но это невозможно! — встревожился Сенарг. — Я ведь простой оборотень.

— Ты отец герцога Шаграйна, — шепнула она мягко, — и вожак по характеру, иначе пленники чернокнижников никогда бы не признали тебя своим главой. А о том, как написать указ, подумают Фанья с Годренсом. Незаконного мужа подданные мне не простят, и меня бы это даже на миг не взволновало, если бы не было сыновей. Они ведь не стерпят, будут вызывать на дуэль каждого злоязыкого сплетника.

— Из тебя получилась замечательная мать и настоящая королева… — признал Сенарг с легкой печалью, но договорить Зантария не дала.