– Сергей Андреевич, зачем вам ждать пять лет, пусть даже и на заочном? С вашим-то уже имеющимся опытом в кинематографии, ведь работали рядом с самим Тарковским… Кстати, как он там? Обратно просится? Ну да, я тоже слышал. Так вот, советую идти на «Высшие двухгодичные курсы сценаристов и режиссёров». И времени меньше потратите, и приобретёте практические знания. Давайте я сегодня же позвоню руководителю курсов Ирине Александровне Кокоревой, думаю, у нас получится договориться.

Перед обедом я созвонился с Чарским, который весьма обрадовался очередным хитам для Инги. Мы решили встретиться вечером, а до этого я планировал заехать в московское отделение ВААП.

А на следующий день меня уже ждали на «Высших двухгодичных курсах сценаристов и режиссёров». Обитель мастеров кино располагалась в Большом Тишинском переулке. В коридорах было пустынно, так как занятия здесь начинаются не с 1 сентября, а с 1 декабря. Навстречу мне попалась, величаво вышагивая, симпатичная женщина лет сорока пяти. Как потом выяснилось, заведующая режиссёрским отделением Вера Суменова. Узнав, что я от директора «Мосфильма» Николая Трофимовича Сизова, пришёл учиться на режиссёра, она удивилась, заявив, что набор уже закончен, но повела меня к директору. Вера Игоревна что-то шепнула Кокоревой на ухо, Ирина Александровна повернула ко мне свои глаза-бинокли.

– Губернский? Как же, вчера только говорил мне насчёт вас Николай Трофимович. С экзаменами вопрос решим, сдадите задним числом, а я уверена, что вы сдадите. Там же в основном творческий конкурс. Тем более у Рязанова на курсе недавно появилась вакансия. Один поступил, а через месяц узнаём, что он женился на итальянке и уехал к ней в Милан. Так что запишем вас на курс Эльдара Александровича.

Ого, я буду учиться у самого Рязанова! Должен ведь меня помнить Саныч, приглашал как-то к себе на «Кинопанораму» вместе с Тарковским.

– Спасибо огромное, Ирина Александровна! Тогда подскажите, пожалуйста, список литературы, необходимой и для подготовки к экзаменам, и для учёбы.

Здание я покидал воодушевлённым. Ещё бы, всё так удачно складывалось! А дома Валя сообщила, что мне звонили из Союза композиторов, просили выступить перед трудящимися завода «Москабель» со своего рода творческим вечером. Есть у них такая традиция – радовать простых работяг встречами с артистами и композиторами. Оставили для связи свой телефон, по которому я тут же и перезвонил.

Выступление на заводе планировалось на ближайшую пятницу в 17.00, после дневной смены. За выступление мне обещали даже гонорар, но я согласился не из-за обещанных пятидесяти рублей. Почему-то очень захотелось окунуться в атмосферу рабочих будней. Нет, не встать к станку, а именно пообщаться с рабочим народом, потому что, если честно, я уже начал уставать от каждодневного мелькания перед глазами лиц всех этих артистов и прочих деятелей культуры.

В назначенное время я подъехал к заводской проходной. Меня вышли встречать заместитель директора Михаил Иванович Козырев и моложавый парторг, тут же попытавшийся выхватить у меня кофр с гитарой. Но я мягко, с улыбкой, отстранил его руку. Мол, сам донесу, не развалюсь.

– Может, чайку перед выступлением? – предложил Козырев. – У нас в запасе есть ещё минут пятнадцать – двадцать.

– Чайку? А что там со звуком? Микрофон, колонки имеются? Мне ещё и для гитары нужен микрофон, не зря же я её привёз.

– С этим у нас свой звукотехник работает на импровизированной сцене в цехе, обещал, что к сроку аппаратура будет готова к использованию. Пойдёмте, чашечку чая перед выступлением. Или могу предложить чего-нибудь покрепче.

– Ну пойдёмте, посмотрим, что у вас там за чай.

Для выступления мне предложили уставленный большими катушками с кабелем цех, в котором только что закончила работу дневная смена. Подтянулись, наверное, и трудящиеся из соседних цехов. Сотни полторы рабочих, среди которых мелькали и женские лица, заняли места на принесённых стульях перед небольшим помостом. Меня на сцене поджидали обещанные микрофоны, стул и маленький столик типа журнального, на котором стояли графин с водой и высокий стеклянный стакан.

Почему-то в первый момент я немного оробел, хотя до этого пару раз точно приходилось выступать. Два года назад, помнится, перед студентами педучилища в Пензе, когда я увидел свою будущую маму, а затем у Брестской крепости перед школьниками и ветеранами войны. Но сейчас на меня смотрели уставшие лица даже ещё не успевших переодеться работяг, во взглядах которых читалось: «Быстрее бы закончилась эта показуха, и мы уж пойдём домой, к своим семьям».

Сделав над собой усилие, я растянул рот в улыбке и поздоровался. Звук был настроен отлично, да и акустика в цехе не уступала концертному залу.

– Надеюсь, представляться не нужно?

– Нет уж, представьтесь, – выкрикнул с места небритый работяга и с победной улыбкой оглянулся по сторонам. Вот, мол, я каков. И тут же словил недовольный взгляд парторга, сидевшего слева от сцены лицом к собравшимся.

– Хорошо, раз вы просите… Меня зовут Сергей Андреевич Губернский. И книги пишу, и песни сочиняю, в чём мне, случается, помогает и супруга, и сценарии пишу для фильмов. Сам я из провинции, из Пензы, работал грузчиком в овощном магазине, а моя жена была в этом магазине заведующей. Кто-то, вероятно, не знает мою историю, я расскажу. Дело в том, что я не знаю, кто я такой на самом деле и как меня зовут. Да-да, не удивляйтесь, но это так. Я очнулся на лавочке в Пензе 18 апреля 1975 года, не имея понятия, кто я такой и как сюда попал. Единственное, мне казалось, что меня зовут Сергей Андреевич Губернский, хотя никаких документов при себе я не обнаружил. Так и представился своей будущей супруге, когда она меня, можно сказать, пригрела, умирающего с голоду и бездомного.

В глазах рабочих появилась какая-то заинтересованность, что меня немного воодушевило. Не все же знали, в самом деле, что известный писатель и композитор когда-то работал простым грузчиком. То есть по духу чем-то близок им, простым заводчанам.

Дальше я рассказал, как вечерами после работы печатал свои первые книги, о знакомстве со Слободкиным на Дне торговли и о нашем первом с Валей хите, как познакомился с Высоцким и Тарковским, после чего последний заинтересовался моим романом «Марсианин». Рассказал, как проходили съёмки в Средней Азии.

– Что-то я всё говорю и говорю, может, вам что-нибудь спеть? – прервал я минут через пятнадцать свой монолог.

– Давай.

Это выкрикнул тот же рабочий, который предложил мне представиться. Похоже, он тут был заводилой. Что ж, я не стал его и других здесь собравшихся разочаровывать, только предупредил, что это будут немного не те вещи, которые исполняют Чарская и прочие звёзды эстрады, которым я писал песни. Решил начать с весёлого и неоднозначного «Скворца». Затем, надеясь, что эта песня Макаревичем и К0 ещё не написана, спел «Она идёт по жизни смеясь». После чего снова перешёл к текстовой части творческого вечера. Народ был заинтересован, никто уже не сидел как на иголках, думая, как бы побыстрее свалить домой.