Ну а в зоопарк и в цирк с женой и сыном мы всё же сходили. В зоопарке я наделал кучу фотографий Вали и Даньки на фоне хищников, травоядных, птиц, пресмыкающихся и прочей живности. Сын широко раскрытыми глазами смотрел на невиданных ему доселе существ и просто зашёлся счастливым воплем, когда ему удалось погладить морду потянувшейся за угощением зебры…

Не забывал я и о том, что моей группе требовался хороший администратор. Хороший – это значит пронырливый и в меру честный, потому что абсолютно честных администраторов, вероятно, в природе не существует. Позвонил Чарскому, и тот, сделав несколько созвонов, на следующий день предложил кандидатуру Ованеса Мелик-Пашаева. Это имя я слышал в будущем, если не ошибаюсь, он был худруком «Машины времени» и ещё каких-то рокеров. На данный же момент Мелик-Пашаев ещё никого не продюсировал, но считался хоть и молодым, но перспективным.

Получив телефон Ованеса, я тут же с ним созвонился, договорившись встретиться в ресторане Дома литераторов. На встречу Мелик-Пашаев надел костюм в тонкую полоску, курчавые волосы прикрыл шляпой, а глаза спрятал за тёмными стёклами очков. Со стороны он смотрелся как какой-нибудь сицилийский мафиози.

Сев за столик, где я его уже поджидал, он откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу и небрежным жестом извлёк из полупустой пачки «Partagas» сигарету. Я прочитал на пачке ещё и сноску, что сигареты якобы произведены в Гаване. Надо же, я думал, на Кубе только сигары делают.

– Я готов выслушать ваши предложения, – сказал Ованес, невозмутимо выпуская к потолку струю ядрёного дыма.

Мои предложения его устроили, несмотря на то что коллектив базировался в Ленинграде. Теперь моему новому администратору предстояло решать вопросы с гастролями по стране группы «Aurora» и, по возможности, поменьше кидать на бабки своего непосредственного начальника, то есть меня. Ованес заверил, что на этот счёт можно не волноваться, пока никто ещё из тех, с кем он работал, не жаловался. Правда, работал он с малоизвестными коллективами, где и деньги-то были совсем другие.

На следующей неделе мы съездили в Питер, где я представил ребятам их нового администратора. Однако, как говорится, доверяй, но проверяй. Отведя в сторону Кроля, я его проинструктировал, чтобы присматривал за Мелик-Пашаевым. Заодно напомнил про обещание сделать русскоязычный альбом.

– Давайте сейчас сразу прогоним вещи, которые я вам привёз, а потом и свои запасы перетряхните, я знаю, что у вас тоже имеются неплохие песни.

Мой материал привёл музыкантов в восторг, и с чувством выполненного долга я отправился в обратный путь.

«Да здравствует 60-летие Великой Октябрьской социалистической революции!» На самом деле до праздника оставалось ещё около месяца, но плакаты, растяжки и прочая агитация с каждым днём множились на улицах Москвы.

Я сидел на кухне нашей новой квартиры, пил крепкий чай и глядел в окно, за которым моросил мерзкий осенний дождь. Да, в такую погоду в Переделкино уже не так хорошо. А вот в городской квартире, да со всеми удобствами, самое то.

– Папа, гляли.

Данька ещё не выговаривал букву «д», да и «р» тоже, но успел выучить десятка два слов, которые применял на все случаи жизни. Сейчас он протягивал мне свою новую игрушку – пластмассовый грузовик с практически несъёмными колесами. Чтобы их снять, нужно приложить серьёзные усилия. Мы заранее подстраховались после того, как однажды малой едва не подавился колёсиком от игрушечного крана, и теперь все его игрушки состояли из больших и желательно несъёмных частей.

– Ну пойдём поиграем.

Я отставил чашку с недопитым чаем и отправился в залу катать с сыном по паркетному полу машинку. Минут через пятнадцать пришла Валентина, ходившая на собеседование в отдел кадров.

– Можешь меня поздравить, – сказала она, раскрывая в углу мокрый зонтик и поворачиваясь ко мне спиной, чтобы я мог снять с неё итальянский плащ.

– Взяли? Продавщицей?

– Угу, оклад сто тридцать рублей.

– Негусто… Хотя, думаю, деньги в этой ситуации особой роли не играют, – усмехнулся я. – Главное, что покончено с твоим тунеядством. А в какой отдел?

– Рыбный. Так что буду приходить домой, вся пропахшая дарами моря… Я так проголодалась…

– Переодевайся и приходи на кухню, я пока разогрею суп с клёцками.

Валя надела тот самый цветастый халат, что мне когда-то подарил руководитель Узбекистана Шараф Рашидов. Хоть какое-то применение нашла вещь, хотя Валя в нём немного тонула и ей приходилось закатывать рукава.

– Слушай, а чего ты будешь париться в каком-то продмаге? – задал я мучивший меня последние дни вопрос. – Давай я тебе подберу что-нибудь более престижное. Тем более ты без пяти минут член партии, поэтесса, да тебя в любое учреждение возьмут с радостью.

– Да ладно!

– Ну а что, ты у меня женщина видная, хватит уже по магазинам мыкаться… Ты ешь, ешь, я пока второе разогрею. С салатом будешь? Ну как хочешь.

Посидев с женой на кухне, я отправился в комнату, оборудованную под рабочий кабинет. Там – привезённые из Переделкино стол, кресло, диван и пишущая машинка. Ну и телефон на столе. Сразу после переезда я разорился на визитки, куда вписал номер своего домашнего телефона, и теперь при каждом удобном случае раздавал эти прямоугольнички с золотым тиснением своим знакомым.

Сегодня я озадачил себя выполнением заказа Анатолия Авдеевича, «сочинив» для его Инги пару-тройку песен. Взял «Зимнюю вишню», к которой пришлось придумывать новые куплеты, поскольку помнил я только слова припева. Затем у той же Варум стырил ещё и «Ля-ля-фа», в которой также помнил только припев. Подбор мелодии на гитаре и сочинение куплетов заняли львиную долю вечера. Ну а поскольку Бог Троицу любит, то на десерт, не мудрствуя лукаво, добавил «Жёлтые тюльпаны», написанные в будущем Игорем Николаевым для своей «русалки» Наташи Королёвой. Уже традиционно пришлось придумывать незамысловатые куплеты. Подумалось, насколько всё было бы сложнее, не имей я таланта к стихосложению и музыкального слуха. Спасибо маме с папой, что я у них такой получился.

Ладно, уже поздно, позвоню антиквару уже завтра.

Пытаясь уснуть после сексуальных утех с любимой жёнушкой, я слушал стук капель об оконный карниз и обдумывал мысль, не подать ли мне документы во ВГИК? Причём не на сценарный, а на режиссёрский факультет. Можно, кстати, и на заочное отделение. Такой вариант меня даже больше устраивал. Во-первых, буду смешно выглядеть, почти сорокалетний мужик, сидящий в аудитории рядом со студентами. А во-вторых, очная форма обучения отнимает много времени, а мне есть куда его девать и помимо института. Вот только люди уже вовсю учатся, октябрь на дворе. Что же это я раньше-то не подумал, хотя бы месяца три назад…

А может, Сизов сможет как-то помочь? И утром я набрал номер директора «Мосфильма», который неожиданно стал меня отговаривать от поступления во ВГИК. Оказалось, у него было другое предложение.