Он напомнил о том, что посещает колледж уже почти год:

— Полпути пройдено, только подумай!

— Кажется, что ты делал мне предложение давным-давно.

— Целую вечность назад… хотя половина срока уже прошла Временами мне кажется, что я не дождусь, и тогда я почти готов похитить тебя.

— В этом нет никакой необходимости, — сказала я. — Я не собираюсь сопротивляться.

— Тогда… почему бы нам…

— А колледж?

Он нахмурился:

— Нужно еще так многому научиться!

— Вот и учись. Потом ты будешь жалеть об упущенном времени. Чем больше будешь знать, тем меньше вероятность повторения несчастных случаев.

— Наверное, это так. Вообще изучение почвы занимает очень много времени. Выясняются такие вещи, которые наверняка поразили бы моего дедушку.

— Нужно набраться терпения и подождать еще год.

— Я не понимаю, почему бы уже сейчас не подумать о доме. Ведь его устройство займет довольно много времени. Было бы чудесно, если бы он был готов прямо к свадьбе. Пока мы вынуждены ждать, вполне можно заняться этим — Превосходно! Интересно, что скажет по этому поводу твой дедушка?

— Думаю, ему понравится наша идея, а уж бабушке — наверняка.

— Мы будем представлять, как заживем там.

— Я знаю, что нам делать. Давай начнем что-нибудь присматривать. В следующий уик-энд займемся этим по-настоящему. Что скажешь?

— Прекрасная идея.

— Но это должно быть неподалеку от шахты.

— Похоже, нам все-таки придется строиться.

— Да. где-нибудь между Пенкарроном и Кадором. Пусть обе стороны останутся довольны.

— Лучше всего, если это будет ровно посередине.

Можно начать подыскивать уже сегодня.

Поиски внесли в этот день новые краски.

Мы остановились на постоялом дворе — в прелестном старинном заведении «Голова короля» На вывеске был изображен Карл II, несколько мрачный, несмотря на явно похотливый взгляд и роскошный завитой парик. Мы вошли в просторную гостиную с дубовыми балками, с окнами в свинцовых переплетах, с открытым очагом, вокруг которого была развешана начищенная конская сбруя.

Нам подали сидр в оловянных кружках, сыр и горячий, прямо из печи, хлеб.

Мы обсуждали наш будущий дом. Он вырисовывался у меня перед глазами: холл, широкая лестница, комнаты наверху… Наконец я поняла, что создаю нечто среднее между Кадором и Пенкарроном.

— Викторианский дом тебя не устроит, — сказал Патрик. — Сердцем ты устремлена в прошлое.

— Я хочу, чтобы ты знал одно, — сказала я. — Меня мало интересует, в каком стиле будет выстроен дом, лишь бы мы с тобой были в нем вместе.

На обратном пути мы осматривали подходящие места и критически исследовали их:

— Это слишком открытое место. Представь себе, что дует юго-западный ветер.

— А здесь будет слишком уединенно.

— Ты забываешь о слугах. И Люси будет здесь. Ах, Патрик, как же быть с Белиндой?

— Она может жить у нас.

— Ей придется остаться у отца. Он будет настаивать на этом. Ему ведь следует сохранять семейную атмосферу.

— Она может приезжать и жить у нас.

— Не знаю, как они с Люси воспримут разлуку друг с другом.

— У них такая тесная дружба?

— Не совсем. Думаю, они просто очень привыкли друг к другу. Конечно, они ссорятся, как все дети, но расставаться им, боюсь, совсем не захочется.

— Придется смириться.

— Не знаю еще, что скажет мой отчим. Понимаешь, он считается моим опекуном.

— Вскоре опекать тебя буду я.

— Я не уверена, что мне вообще нравится этот разговор об опеке. Хотелось бы думать, что я способна и сама о себе позаботиться. Тут дело в другом. Наверное, мне понадобится его согласие.

— Мы можем вначале пожениться, а уж потом сказать ему.

Эта мысль показалась нам неплохой, однако она не давала ответа на вопрос, как воспримут разлуку девочки.

К тому времени они станут на год старше. Иногда они казались такими разумными, что я забывала об их возрасте. Впрочем, большинство детей хорошо понимают происходящее. Они наблюдательны и быстро соображают; им не хватает только жизненного опыта.

Патрик вместе со мной вернулся в Кадор.

Девочки выбежали нам навстречу, и обе тут же прижались ко мне. Как было приятно встретить такой теплый прием!

— Мы тоже сегодня ездили верхом, а потом ходили гулять с Ли к пруду.

— В этом я не сомневалась, — сказала я и, повернувшись к Патрику, добавила:

— Это одно из их любимых мест.

— Что ж, вокруг пруда есть ореол таинственности.

— Все эти легенды… про колокола и монахов, — сказала я.

— И еще другое, — добавила Белинда.

— Что другое? — спросила я.

— Кое-что другое, — повторила она, таинственно улыбаясь.

Вошла бабушка:

— О, вы уже вернулись? Прекрасно. Как удался день?

Мы уверили ее в том, что день был чудесный.

Патрик остался на обед, который по субботам стали подавать несколько раньше, чтобы он мог вовремя возвращаться в Пенкаррон.

Мы рассказали бабушке о поисках подходящего места для постройки нашего будущего дома.

— Ну и как, выбрали?

— Не совсем. Мы еще посмотрим на следующей неделе, правда, Патрик?

— Кстати, о домах, — сказал дедушка. — Днем я видел людей из Хай-Тора. Они уезжают.

— Неужели? Прожив здесь так долго?

— Да. Их сын возвращается из Германии. Он оставался там несколько лет. Говорят, он мечтает поселиться где-то в Дорсете, и… я забыл, как их зовут…

— Стеннинги, — сказала бабушка.

— Вот именно, Стеннинги. Так вот, он сказал, что они хотят жить рядом с сыном. Хай-Тор они снимали потому, что не хотели связывать руки покупкой дома до возвращения сына.

— Это значит, что Хай-Тор будут сдавать в аренду или выставлять на продажу, — сказала бабушка, поглядывая на меня.

Я бросила взгляд в сторону Патрика.

— Хай-Тор, — пробормотала я. — Приятный дом.

— И старинный, — добавил Патрик, — Что ж, это идея, — заключила бабушка. — Я уверена, что переезд займет у Стеннингов какое-то время.

* * *

Мысли о Хай-Торе захватили мое воображение, и в следующую субботу мы с Патриком отправились туда верхом. Дом выглядел совсем не так, как раньше.