Мэдж принесла кофе. Жан-Паскаль стал с интересом рассматривать ее. Как он отличается от Патрика!

Когда Жан-Паскаль женится, жена будет постоянно подозревать его в неверности.

За кофе мы обсуждали дом. Жан-Паскаль сказал:

— Моя семья еще не приняла окончательного решения. Они покидают Чизлхерст.

— О! — слабо воскликнула я, — И они собираются вернуться в Корнуолл?

Он выдержал паузу. Я выдала свое намерение относительно этого дома. Мистер Пенкаррон сказал бы, что глупо поступать таким образом в присутствии продавца. Улыбнувшись мне, Жан-Паскаль продолжил:

— Нет, они не собираются возвращаться сюда.

Императрица держала в Чизлхерсте небольшой двор, к которому принадлежали и мои родители. Императрица очень страдала в изгнании: вначале — потеря мужа, а потом смерть сына, погибшего на зулусской войне.

После этого она не может чувствовать себя там счастливой и хочет переехать. Она отправится в Фарнборо, а мои родители будут сопровождать ее.

— Значит, не в Корнуолл, — пробормотала я.

— Нет, это слишком далеко.

— Нас интересует, что будет с Хай-Тором, — сказала бабушка.

Он вежливо улыбнулся нам:

— Да, конечно, я уверен, что они продадут его.

Мы с бабушкой обменялись радостными взглядами:

— Когда его выставят на торги?

— Если он вас интересует, вы получите возможность купить его без торгов.

— Спасибо, — сказала бабушка. — Мы надеялись на это.

— Что ж, разве мы не друзья?

— Вероятно, мой муж и Пенкарроны захотят предварительно осмотреть дом.

— Естественно. Когда Стеннинги выедут, мы сможем начать деловые переговоры.

— Превосходно, — сказала бабушка. — Еще кофе?

— Да, пожалуйста. Кофе превосходный.

Я взяла у него пустую чашку. Он улыбнулся мне, и в его глазах я увидела что-то непонятное:

— И когда же свадьба?

— Еще нескоро… придется подождать еще около года, пока мистер Картрайт закончит колледж.

— И это будет самый счастливый день?

— О да…

— Я очень рад; что мой старый дом будет принадлежать вам.

Когда он ушел, бабушка посмотрела на меня сияющими глазами.

— Не думаю, что возникнут какие-нибудь трудности, — сказала она. — Мы с дедушкой хотим преподнести вам этот дом в качестве свадебного подарка, хотя это может вызвать споры, ведь Пенкарроны, насколько мне известно, собираются сделать то же самое.

— Как нам повезло! Мы понимаем это, бабушка. У многих ли молодоженов есть такие славные, щедрые дедушки и бабушки, которые борются за право подарить самый чудесный в мире дом?

— Мы все очень счастливы, — сказала бабушка, — потому что до конца наших дней вы будете жить возле нас.

* * *

Теперь только и было разговоров, как о доме. В следующую субботу к нам на ленч были приглашены: Жан-Паскаль, Патрик со своими дедушкой и бабушкой и Стеннинги, которые много говорили о предстоящем отъезде.

— Надеюсь, вы найдете подходящее местечко в Дорчестере, — сказала Стеннингам бабушка. — Я слышала, что это красивый город.

— Там мы тоже будем жить невдалеке от моря. В Корнуолле нам жилось счастливо, правда, Филипп?

Мистер Стеннинг согласился с этим.

Мы с Патриком постоянно обменивались взглядами.

Теперь, когда вопрос с домом был решен, брак казался нам более реальным делом.

После ленча, когда мы перешли в гостиную пить кофе, Жан-Паскаль обратился ко мне и Патрику:

— Не слишком удобно предлагать покупателям дом, в котором еще живут люди. Мы приступим к делу, как только выедут Стеннинги.

— Какая именно мебель принадлежит вашей семье? — спросила я.

— Несколько весьма громоздких вещей. Есть, например, чудесная старинная кровать под балдахином, которую родители были не прочь увезти, но ей уже не одна сотня лет, так что неизвестно, как бы она выдержала дорогу. Ее оставили, как и два тяжелых шкафа. В общем, немного. Приедете — сами увидите.

Когда они уедут, мы назначим день.

— Это будет чудесно.

После отъезда гостей мы продолжали обсуждать вопрос с домом. Договорились, что наши дедушки и бабушки разделят расходы на четверых, сделав нам совместный подарок.

— Как нам повезло! — сказала я.

— Не более, чем вы заслужили, милые, — сказал мистер Пенкаррон. — Но я хочу, чтобы все было сделано по правилам. Я с подозрением отношусь к этим старым домам. Есть люди, которые считают, что одно-два привидения возмещают текущую крышу и рушащиеся стены. Я так не думаю.

— Возможно, некоторый ремонт потребуется, — согласился мой дедушка.

— Нужно, чтобы кто-нибудь осмотрел дом.

— Как только Стеннинги уедут, мы там все перетряхнем, — сказала моя бабушка.

* * *

В середине следующей неделе я решила немного проехаться верхом. Выезжая с конюшни, я встретилась с Жан-Паскалем.

— Привет, — сказал он. — Я знаю, что вы часто катаетесь в это время, и рассчитывал встретить вас.

— Что-нибудь случилось? — встревоженно спросила я.

— Ничего, кроме этой приятной встречи.

— Я подумала, что у вас появились какие-то новости.

— Собственно, я приехал сюда в надежде встретить вас.

— Потому что…

— Потому что это показалось мне неплохой мыслью. Послушайте, ведь вы отправляетесь на прогулку?

Почему бы мне не составить вам компанию? По пути мы могли бы поговорить.

— Значит, вы не просто так… Что-нибудь по поводу дома?

— По поводу дома можно говорить много, не так ли? Но есть и другие темы для разговоров.

— Например?

— Я имею в виду просто разговоры. Мне кажется, гораздо интереснее, когда разговор складывается сам собой.

— Что вы под этим подразумеваете?

— Когда он протекает естественным путем.

— И куда мы направимся?

— Только не к Хай-Тору. Там, я полагаю, вы бываете часто. Рядом, я имею в виду. Миссис Стеннинг говорила, что видела вас.

Мне стало немного неприятно, что мое наивное влечение к этому месту не осталось незамеченным.

— Я надеюсь, что все пройдет без осложнений, — сказала я.

— Я и сам испытывал бы те же чувства, ведь это будет ваш новый дом.

— Мистер Пенкаррон хотел бы, чтобы на него взглянул специалист. Надеюсь, вы не возражаете?