— Вот Фома неверующий, — вздохнула я и, чтобы отмести всякие вопросы, легонько шлепнула его по плечу. По макушке больше не решилась — хватит уже бесплатно любоваться на обнаженку, но Мейру и этого хватило, чтобы вздрогнуть всем телом, крепко зажмуриться, задержать на мгновение дыхание, а потом шумно выдохнуть и поспешно отстраниться.

— Уф-ф! И правда, настоящий Знак. А то я уж испугался… слушай, тебе не кажется, что верхний лепесток теперь совсем белый?

— Нет, — честно призналась я, но потом присмотрелась и пожала плечами. Ну, может, и стала вон та волнистая линия чуть бледнее. Ну, немного выделяться начала на фоне остальных пяти лепестков, до сих пор напоминающих славный ожог. — Разве это важно?

— Не знаю. Но вдруг?

— Вот когда твое «вдруг» наступит, тогда и будем пугаться. А пока мне не до этого. Зато самое главное я сделала: теперь ни один эар, если не начнет меня трогать, не почувствует, кто я такая. Правда, здорово?

Мейр пристально на меня посмотрел.

— Представить не могу, как ты этого добилась, но думаю, что это только на пользу. Только можно тебя кое о чем попросить?

— О чем именно?

— Ты не могла бы… если, конечно, это вообще возможно… но не могла бы оставить слабый запах… или знак какой… для меня? Чтобы я мог тебя отыскать, если вдруг понадобится?

Я откровенно задумалась. Но потом решила, что попытка — не пытка, а я свои новые возможности еще не исчерпала, и снова обратилась к загадочно похолодевшему зубу. Уже с новой просьбой и еще более подхалимажным мыслеобразом, в котором клятвенно пообещала его холить и лелеять, делясь всеми доступными силами и вообще заботиться как о родном. Ну, раз уж оставила его своим взбрыком без хозяина. Зуб на это — бред какой, да? — обрадованно екнул, вызвав у меня болезненную гримасу, что-то такое сделал непонятное, от чего лицо у Мейра тут же разгладилось и посветлело, а потом вдруг взял… да и исчез без следа! И оставил мою пятку сиротливо нагреваться, потому что никакого чужеродного элемента в ней больше не было. А было… совершенно не представляю что, но, думаю, расстраиваться по этому поводу не надо — в конце концов, зуб, по сути, никуда не делся, а то, что растворился во мне, так это даже к лучшему: начну теперь впитывать энергию сразу всем телом, а не одной левой пяткой. Так, мне кажется, гораздо удобнее.

Повеселев на пару с довольным оборотнем, я повернулась, чтобы рассказать Лину о своей сокрушительной победе, однако шейри почему-то на мой вопль не отреагировал — стоял как неживой и таращил горящие недобрым светом глаза куда-то в пустоту. Сам напряженный, вытянувшийся всем телом, буквально окаменевший. Правая передняя лапа приподнята, как у взявшего след спаниеля. Нос беспрестанно шевелится, улавливая малейшие изменения запаха вокруг. А в немаленькой пасти снова промелькнули, угрожающе сверкнув ослепительной белизной, совсем не кошачьи клыки.

— Ли-ин? — с подозрением протянула я.

Шейри, не оборачиваясь, сузил глаза.

«У нас гости, хозяйка», — бесстрастно сообщил мгновение спустя, а потом поднял голову кверху и громко, протяжно завыл.

Глава 18

Эары появились из Леса как привидения — неслышные, невесомые, молчаливые и смертельно бледные. Одинаково длинноволосые, с огромными, на пол-лица, блестящими глазами, напрочь лишенными белков, с бесстрастными, источающими холод лицами и паучьими пальцами, выразительно поглаживающими тугие луки. Оба были до подбородков закутаны в длинные, радужно переливающиеся плащи, которые на фоне разноцветной листвы и сумасшедшего буйства красок делали хозяев Леса совершенно незаметными. Молчаливые. Какие-то потусторонние. Одни только взгляды у них были настоящими, живыми — колючие, недобрые, откровенно прицельные. Но одновременно полные такого непередаваемого высокомерия и унизительного презрения, что у меня аж скулы свело от ярости. А потом внутри все захолодело от так же внезапно вспыхнувшей ненависти.

Вот же сволочи!

Меня еще никогда в жизни не окатывали этаким пренебрежительно-равнодушным взором. Как козявку, как вошь! Как мерзкого таракана, который неожиданно обнаружился на надкушенном бутерброде. Как гнусное насекомое, вздумавшее прилепиться к платью высокородного господина. Или стухшую рыбину, невесть как оказавшуюся на богато украшенном праздничном столе. И они умудрялись изобразить свое отношение всего лишь позами — небрежно-вальяжными, взглядами — лениво-сонными и едва заметно сморщившимися аристократичными носами… чтоб им их кто-нибудь поскорее свернул!

При виде гостей Мейр, словно не заметив чужого презрения, тут же склонился в почтительном поклоне.

— Приветствую вас, пресветлые эарассы! Просим прощения за вторжение, но дело безотлагательной важности привело нас к вашим границам.

— Hiere, lo-khward, — поразительно высоким, невероятно мелодичным голосом отозвался ближайший эар, одарив его высокомерным взором. — Da vogiey Ri no tara.

Мейр непонимающе посмотрел, позабыв в тот момент, что не один тут стоит и ни фига не въезжает. Но именно тогда вдруг что-то произошло с моими мозгами, и я, никак не ожидав ничего подобного, на какое-то время буквально выпала из реального мира. На миг показалось: меня словно обухом по голове ударило. Все вокруг расплылось, силуэты эаров размазались, как плохо переданная по телику картинка, в ушах отчаянно зазвенело, мир странно дрогнул… а потом все вернулось на круги своя. Внезапно. Только не на ту поляну, где Мейр все еще раздумывал над незнакомыми словами, а совсем на другую. Там, где я впервые появилась на Во-Алларе. Где впервые узнала о существовании эаров. И где впервые совершила самое нелепое свое убийство — я внезапно увидела прямо перед собой белое, как снег, нечеловечески красивое лицо, забрызганное фосфоресцирующими голубыми каплями, глянцевые глаза — такие же черные и пугающие, как у всех эаров, искривленный в нехорошей усмешке рот. Но, что самое главное, вдруг стала различать отдельные слова, произнесенные на незнакомом языке. И начала разбирать тихий шепот, наконец-то понимая то, что он хотел мне сказать.

— …Ты пойдешь в Эйирэ, призванная мною Тень. Напрямик. Никуда не сворачивая. Там, дерзкая шейри, ты встретишь пограничный Экоор и скажешь, что эал Ли-Кхкеол послал тебя. Ты потребуешь от Экоора немедленной встречи с Эа. И ты предстанешь перед Эа, ответив на все его вопросы. Только тогда я позволю браслету Теней не лишать тебя собственной Тени. И только после разговора с Эа ты сможешь получить свободу от Заклятия Долга. Времени у тебя не больше дюжины дней. Если не успеешь, умрешь. Если посмеешь тронуть браслет, умрешь. Если вздумаешь обмануть Эа, умрешь так, что проклянешь день и час своего возвращения на эту землю. Ты подвела меня, низшая. Ты не исполнила моего приказа. Но ты заплатишь за это позже. А