Тем не менее её моральное состояние оставляло желать лучшего — сколько раз я пытался завести диалог на различные темы, скоротав за ним время, и столько же раз она в грубой форме просила меня просто помолчать. При этом возвращаться в дом она так же не планировала, видимо считая, что уж лучше молча мёрзнуть на морозе со мной.

Из-за этого до самой ночи мы просидели вдвоём, толком так ничего и не сказав.

Лишь время от времени выходящая проведать нас Алиса разбавляла тишину, спрашивая, как мы и рассказывая, как остальные. Несколько раз после этого она намеревалась посидеть с нами, но я каждый раз просил её этого не делать, и она, прислушиваясь к моей просьбе, каждый раз уходила с печальным выражением лица.

Когда же мы уже думали, что этот демон сегодня не явиться, наконец это произошло…

— Это он, — сказал я.

— Что? Где? Ты уверен? — сразу же оживилась Ева.

— Да, я уверен — это он. Примерно на пятьдесят градусов.

— Ты уверен, потому что слышишь…

— Да, шаги. Как ты тогда и слышала — это точно шаги не демона, но и не человека. Будто нечто среднее. Вот и он, — увидев его, показавшего из-за дерева, добавил я.

— Где⁈.

— Не нервничай. Вспомни план: подпустим его ближе и осмотрим. Если не сделаем глупость и не будем лишний раз двигаться — он вряд ли нападёт первым, пока не подойдёт на достаточное расстояние.

— Хорошо… только скажи, где он?..

— Там же. На пятьдесят градусов. Медленно ковыляет к нам. Сейчас ты его должна увидеть.

Прошло всего пару секунд, и Ева сказала:

— Вижу его. Это же…

— Да, как мы и думали — демон, но человекоподобный. Он единственный такой, из тех кого мы встретили с момента попадания в это место. А ещё его левая сторона и голова — они будто бы очень долго горели.

— Получается наша теория…

— Почти наверняка верна. Мальчик, с недавних пор одиноко живущих в лесу; те, кто жил с мальчиком и погиб внутри лаборатории; один полностью сожжённый труп женских габаритов в лаборатории; сигнализация мальчика, установленная словно против взрослого человека; и этот демон с неудачно сожжённым телом, что судя по росту, ширине плеч и общему строению тела — в прошлом был взрослым, полностью сформировавшимся мужчиной. Всё это говорит об одном.

— Тот полностью сожжённый труп в лаборатории — это труп матери этого парня, а этот демон — то… во что обратился его родной отец.

— И его родители очевидно знали, во что превратятся после смерти — иначе бы мальчик вряд ли смог бы сам додуматься установить именно такие сигнализации. А раз так, то судя по всему в лаборатории у его родителей что-то пошло не по плану, и в итоге, чтобы попытаться не навредить мальчику, они решили убить себя. И не просто убить, а сжечь, словно дело не в жизни…

— А в смерти. Они… умерев, стали чёртовыми демонами…

— Нет. Девушка, видимо, успела в достаточно повредить своё тело, чтобы не превратиться в демона. А вот у него, — посмотрел я на его обгоревшую голову и левую сторону, — с этим возникли трудности. Наверное потому, что принял неизбежность смерти слишком поздно, и из-за этого не смог нормально облить себя бензином или сделать нечто подобное. Поэтому тело в конечном счёте не повредилось в достаточной мере и он переродился демоном. Но если мы сейчас правы в этом предположении, то из этого выходит следующий вопрос… совпадение ли то, что у нас во всём цивилизованном мире существует такая вещь, как обязательная кремация тела в течении двух дней после смерти?

— Ч-что?.. Т-ты… хочешь сказать, что?..

— Сейчас это неважно. Он уже слишком близко. Сейчас насчёт начинаем реализовывать план. Хорошо?

И Ева, несколько промедлив, всё-таки тихо произнесла:

— Да…

— Раз. Два. Три.

И произнеся это, я резко поднялся на ноги, скинув с себя куртку и вытянув левую руку в сторону Евы. Ева же в этот момент, поднявшись на ноги, так же вытянула руку. И стоило нашим средним пальцам коснуться друг друга, как я, начав испытывать активный прилив чистой физической силы, активировал барьер и части доспеха, побежав на встречу демону, что уже нёсся на огромной скорости ко мне на встречу.

Но мне пока что не нужно с ним сражаться. Сейчас лишь первый этап нашего плана, состоящий в том, чтобы я выиграл достаточно времени для двух факторов, что раскроются лишь по истечению нескольких секунд. В бою с человеком или одержимым я бы при этом старался удерживать свой козырь до последнего, но так как это демон, которым движут лишь инстинкты — скрывать что-либо не имеет никакого смысла. Тем более, судя по скорости его движения, он слишком сильный, чтобы я сражался не во всю силу.

Посему, тут же направив на него руки, я призвал воплощение шестого этажа своего Дара — пару полуавтоматических, крупнокалиберных пистолетов с длинными стволами и с неадекватно огромным весом, который тяжело выдерживать даже мне самому. Как и коса — в основе своей они чёрного, словно поглощающего свет, цвета и при этом по ним расходятся всё те же тёмно-фиолетовые прожилки, напоминающие вены.

Резко остановившись и встав в позицию с максимально твёрдой точкой опоры, я направил один из пистолетов на грудь демона и нажал на курок. Прозвучал оглушительный выстрел, больше напоминающий взрыв. Пуля с неразличимой для меня скоростью вылетела из ствола, полетев в сторону демона. Руку, в которой я держал пистолет, отбросило назад, едва не вывихнув плечо. Сам же я, не удержавшись на месте, сделал несколько шагов назад, чуть не упав, зато проследив за тем, как пуля настигла свою цель.

Вот только… демон оказался ещё сильнее и быстрее, чем я предполагал — ему хватило времени, чтобы пуля, направлявшаяся ему в грудь, в итоге угодила левее и выше, оставив огромную дыру в его шее и плече.

И хоть демоны не имеют Даров, как одарённые и одержимые, но зато — их физические способности находятся на совершенно ином уровне. И несмотря на то, что я прекрасно знаю это, я никак не рассчитывал, что эти повреждения, смертельные для средненького демона, будут для него — буквально ничем. Он, остановившись и ужасно, до адской боли в ушах, взревел, пока в это же мгновение у него начался процесс быстрой регенерации. Причём в