— Я легко могу убрать неприятные ощущения, и мы выиграем время.

— Еще чего! Хочешь, чтобы у меня мочевой пузырь лопнул? Подумаешь, пара минут!

Он задумался.

— Хорошо. Так или иначе, нам все равно придется выйти из машины, чтобы достать денег.

Его слова мне не понравились, но не спорить же.

Выезд с трассы запружен машинами, ехать приходится медленно. Свитер смотрит на дорогу, ему не до меня.

На главной улице Снокуолми кишит толпа счастливых пластиковых придурков в лыжных костюмах из переработанных пустых бутылок. Высмотрев подходящую заправку с магазином, свитер заворачивает туда и разъединяет моими руками проводки, чтобы заглушить мотор.

— Теперь мы можем пополнить запас углеводородов.

Приятно наконец выйти и размять ноги, хоть они теперь и не совсем мои. Я даже не спрашиваю, где мы возьмем деньги на бензин, пусть сам разбирается.

Наполнив бак, мы идем в магазин и становимся в очередь в кассу. Перед нами шикарная цыпочка в белом лыжном комбинезоне прижимается к своему дебильному дружку. У нее сумочка Гуччи на плече, но мужик держит бумажник, значит, платить будет сам.

Свитер заставляет меня взять номер «Пипл» со стойки и держать двумя руками, будто я читаю. Удивительно, но журнал открывается как раз на фотке, где Кортни Лав дает кому-то по морде.

— Хорошая примета, — говорит свитер.

Потом вдруг из его рукава сама собой вытягивается длинная толстая нитка. Извиваясь как щупальце, она поднимается в воздух и ныряет прямо цыпочке в сумку! Даже замок не расстегивает. Внутри слышно шуршание, и шерстяное щупальце вновь появляется, но уже с пачкой банкнот.

Тут девица спохватывается, хватается за сумку и подозрительно зыркает на меня, но я с невинным видом продолжаю рассматривать картинки. Руки заняты, все в порядке. Свитер заставляет меня еще и улыбнуться ей, и зря, потому что улыбка у него — то есть у меня — выходит совершенно кретинская. Цыпочка все смотрит, потом закрывает сумочку и заглядывает внутрь. Видит, что кошелек на месте, фыркает и отворачивается.

Деньги уже у свитера в боковом кармане. Странно, раньше я в нем карманов не замечал.

Очередь подходит, и я обращаюсь к кассиру, уже сам:

— Пожалуйста, четвертый насос, что там есть, этот журнал и… э-э… десяток «Слим-Джимов».

Свитер моей рукой достает и протягивает деньги.

Там пара сотенных, несколько по пятьдесят и, слава богу, три двадцатки.

Кассир, паренек чуть старше меня, подозрительно смотрит на кучу денег, но в конце концов берет две двадцатки и отсчитывает сдачу.

— Э-э… где тут у вас туалет? — спрашиваю.

— Сзади, за углом.

Я поворачиваюсь и иду к двери, на ходу разрывая пластиковую обертку на копченом мясе.

— Это потребовало больших затрат, — жалуется свитер. — Я доверю тебе помочиться самому.

Жадно прожевывая куски «Слим-Джима», я стараюсь сдержать ликование. Вот он, мой шанс!

В туалете кладу покупки на раковину. Опускаю послушные — о чудо! — руки, будто хочу расстегнуть ширинку, но в последний момент хватаюсь за дьявольский свитер и резко дергаю вверх, чтобы стянуть через голову!

— Стой! Стой! Девушка погибнет без нас!

В моем мозгу, будто рассвет над пустыней, вспыхивает портрет. Белокожая, с коротко стриженными темными волосами, в очках. Она немного старше меня, довольно хорошенькая. Вздернутый носик, веснушки, смотрит чуть наивно.

Я застываю с поднятыми руками, свитер закрывает лицо. Однако воротник по-прежнему охватывает шею! Свитер пытается заставить меня опустить руки, но я изо всех сил сопротивляюсь. Он явно ослабел, и я чувствую, что в конце концов одолею.

— Что значит погибнет?

— Согласно результатам численного моделирования хроновекторов, резервный объект должен совершить успешную попытку самоубийства сегодня в четыре часа пятнадцать минут. У нас осталось меньше трех часов.

Картинка перед глазами тускнеет, но еще видна. Девушка такая милая, такая беззащитная…

— Значит, только мы можем спасти ее?

В голосе свитера слышится усталость:

— Совершенно верно. Дорога каждая минута.

Проклятие! Тут уж он меня поддел. После того как я сам едва не вышиб себе мозги, отказаться просто невозможно.

— Ладно, будь по-твоему, но взамен потом поможешь мне отмазаться! Сам ведь втянул!

— Если буду в состоянии. Но разве спасение твоей жизни не достаточная компенсация?

Я отпускаю свитер, и он снова обволакивает меня, как раньше.

— Ладно…

В дверях туалета стоит давешний кассир и таращится на меня так, словно у меня две головы.

Впрочем, так оно примерно и есть.

Я смущенно объясняю:

— Э-э… просто все тело чешется под этой шерстью.

Поворачиваюсь к стене и расстегиваю ширинку. Он продолжает смотреть на меня раскрыв рот. Закончив, я бочком протискиваюсь мимо него.

Мы снова выехали на шоссе номер девяносто, ведущее на запад, и вскоре перевалили на другую сторону Каскадного хребта. Деревья тут и в самом деле другие. Интересно, заметил бы я их без помощи свитера? Неужели он продолжает менять мой мозг? Или это я сам меняюсь? Так ведь хрен узнаешь. Да и какая, в конце концов, разница.

Девушка… Еще одно самоубийство. Выходит, настрое: Кобейн, она и я. Нет, тут не простое совпадение.

Свитер, похоже, подслушал мои мысли.

— Во вселенной все определяется квантовым воздействием сознания. Ничто не существует и не может возникнуть в отсутствие разумного наблюдателя. Ты знаешь, что такое кошка Шредингера? Впрочем, не важно. Исчезновение любого сознательного объекта отменяет множество возможных будущих. Самоуничтожение индивидуума представляет собой в каком-то смысле уникальный парадокс: сознание, уничтожающее само себя. Все равно как если бы черная дыра сама себя поглотила. Подобные события приводят к повреждению самой структуры пространственно-временного континуума и появлению слабых мест в ткани исторического процесса. Именно в этих точках ход событий легче всего поддается внешнему воздействию. Расчет градиентов самоуничтожения и привел меня к тебе.

— Вот это да! Надо нам всем организоваться, станем настоящей силой. «Дай мне, что я хочу, а то застрелюсь и изменю мир!»

— Полагаю, ты шутишь. В отсутствие ретроспективного анализа и петабайтных вычислительных мощностей, способных рассчитывать альтернативные хроновекторы и оценивать роль и влияние каждой отдельной личности, подобная угроза не имела бы смысла.

— Кстати, по поводу влияния… Что такого особенного в этой девчонке? Кто она и что должна сделать?