— Что ты наделал? — Мира был вне себя от гнева.

Непрошеными гостями оказались женщина с сыном. Амхал убил ребенка. Но осознание содеянного не вызвало у него угрызений совести. Это во имя высшего блага.

— Это был мой долг, — ответил Амхал.

Вслед за этими словами последовала жгучая пощечина.

— Ты должен был остановить его! Задержать и арестовать! Он же был еще совсем ребенок!

Амхал, неподвижно стоя под дождем, размышлял о чудовищности всего произошедшего, ведь Мира никогда раньше его не бил.

Почему же я никогда раньше не делал ничего подобного?

До знакомства с Саном Амхал никогда не вел себя таким образом, потому что сдерживал свою ярость, всякий раз усмиряя ее жесточайшими наказаниями.

Амхал не сдавался:

— Учитель, он бы непременно убежал, ведь, даже раненный, он продолжал ползти по земле… Он бы всех заразил!

Мира, трясясь от гнева, смотрел на юношу.

— Там, за стеной, есть карантинный пост, или ты забыл? Черт побери, мы бы отправили его туда! И потом, он что, выглядел больным?

Амхал нервно сжимал и разжимал кулаки. А за его спиной раздавался пронзительный и невыносимый вопль женщины.

Мира подошел к своему ученику:

— Что с тобой происходит, Амхал? С тех пор как я покинул Макрат, ты очень изменился.

Юноша чувствовал, как пылала щека, по которой ударил его Мира.

Амхал молчал, хотя наверняка ему было что сказать, впрочем, его мысли не желали становиться словами. Гнетущее чувство вины, сопровождавшее юношу на протяжении всей его жизни, снова мало-помалу просыпалось в его груди.

— Завтра ты остаешься в Академии. И ни шагу за ее пределы, пока не придешь в себя, — приказал Мира и поспешил на помощь женщине.

Сидя за столом вместе с другими солдатами, Сан от души хохотал. В руках у него была кружка пива, а перед ним — лица боготворивших его новобранцев. Мира неторопливо вошел в зал, прикидывая расстояние, отделявшее их друг от друга и засекая время, чтобы получше изучить этого человека. Появление Сана в городе не вызвало у Миры никаких особых эмоций. Тот был всего лишь давним другом короля, и одно это обстоятельство заставляло относиться к этому человеку с почтением. Помимо всего прочего, Сан был еще и участником чрезвычайных по своей важности исторических событий. Но на этом все его достоинства исчерпывались. Даже теперь его образ не вызывал у Миры ни особой симпатии, ни явного отвращения.

Но вскоре мысли Миры вернулись к Амхалу, к его словам, что он произнес прошлым вечером, стоя перед трупом мальчика, и сказанному им позднее, когда они встретились в стенах Академии.

— Ведь есть же еще и другой путь, как вы считаете? Путь, который отрицает эти вечные ограничения, сдерживание собственных сил. Учитель, за эти дни, что я провел в компании с Саном, мне кажется, что я понял, кто я и в чем смысл моей жизни. И от этого осознания я чувствую себя прекрасно.

Мира тяжело вздохнул.

— Извините, что я отрываю вас, — сухо сказал он, когда подошел к столу.

Сан тут же обернулся. На его раскрасневшемся от пива лице сияла добродушная улыбка.

— Мне бы хотелось поговорить с вами с глазу на глаз.

— Что-то срочное?

— Да.

— Господа, долг зовет меня, — сказал тогда Сан, обращаясь к присутствующим. — Надеюсь, что вы извините меня, если конец этой истории я перенесу на завтра.

Он залпом допил пиво и встал.

— Я полностью к вашим услугам, — весело добавил он.

И они оба направились в комнату Сана. Она не отличалась особым изыском, но была довольно просторной и, как показалось Мире, одной из самых лучших в Академии.

Сан сел за стол и жестом руки указал гостю на кресло возле стены. А затем, скрестив на груди руки, спросил:

— Ну и?

— Я знаю, что вы очень дружны с моим учеником.

Сан с неизменным выражением благодушия на лице продолжал смотреть на своего собеседника.

— Отличный парень. Я полагаю, что в этом году это самый одаренный из всех воспитанников. Сильный, отважный и вдобавок обладает способностями к магии…

— Да, я как раз и подумал об этом. Тот самый сильный, прямой и чувствительный юноша, что вчера вечером хладнокровно убил мальчишку чуть моложе его возрастом, пытавшегося проникнуть в Макрат.

Сан перестал смеяться.

— Печальная история. Но такие уж сейчас печальные времена.

Мира замолк на мгновение, глядя в упор на сидевшего перед ним человека.

— Я не думаю, что вы хорошо знаете Амхала. Я не думаю также, что вы знаете о его многолетней борьбе с собственной силой, данной ему свыше как наказание. Не думаю, что вам известно, что эта ярость, что овладевает им в битве, — его пожизненный крест и что еще ребенком он пытался заглушить в себе эту жажду смерти. Вы даже не знаете о его успехах и о стратегии, предпринятой им, чтобы подавить свою жажду крови, и о наказаниях, которым он подвергает себя всякий раз, когда совершает очередной промах.

Теперь Сан был совершенно серьезен.

— Ну и?

— Ну и я не знаю, кто вы такой, сколько учеников у вас было и что вам известно о Всадниках Дракона. Но то, что вчера вечером совершил Амхал, и за что он сегодня уже понес наказание, стало новым шрамом на его теле, вдобавок к бесчисленному множеству уже имеющихся, и огромным для него шагом назад.

Сан метнул на собеседника злобный взгляд:

— Мы светские люди, но эта болтовня меня утомила. Что вам нужно?

Мира, направив на собеседника указательный палец, произнес:

— Держитесь от Амхала подальше. Я знаю, что вы ему сказали, а это вовсе не то, чему мы учим в стенах Академии.

Сан позволил себе рассмеяться.

— В этом нет ничего смешного, и я совсем не шучу.

— Я так же, как и вы, служу в Академии, — возразил Сан. — И вам прекрасно известно, что и я — Всадник Дракона. Вы присутствовали на церемонии возложения на меня этого звания… Это вы губите юношу. Вы не знаете, кто он. Это вы потребовали от Амхала, чтобы он подавлял свою природу и не занимался магией. И если он страдает, то в этом нет моей вины, она целиком лежит на вас с вашими наставлениями.

— Мои наставления — это вековые принципы Ордена Всадников Дракона.

— Есть люди, которые выше всех определений и границ, даже выше Всадников Дракона.

Теперь уже Мира саркастически усмехался.

— Уж не вы ли один из них?

— Быть может, да и, безусловно, Амхал.

Повисло тягостное молчание.