В кабине «Панча» рядом с монитором чернел прикрученный к панели блок с решеткой динамика и микрофоном на закрученном тугой спиралью шнуре. Макота потянул его к себе, покрутил настройку. Зашипело, затрещало… Он крикнул:

— Дерюга! Дерюга, на связь, твою мать!

Сидящий в коляске черной мотоциклетки помощник откликнулся:

— На связи!

— Их надо остановить!

— А то я не знаю!

— Ну, так останови! Но чтоб шакаленок жив был!

— Если мы машину подобьем, если перевернется, то его может…

— Неважно мне, че там его «может»! — заревел Макота в микрофон, и в своей коляске Дерюга вздрогнул, когда его динамик задребезжал от вопля Большого Хозяина. — Сказал: остановить, шакаленка живым взять!

— А остальные? Их там двое, рыжий да Крючок кажись…

— С остальными, что хошь делай! Не, Крючка тоже неплохо бы живым, я б его на радиатор «Панча» повесил за уши, но ежели помре — некроз с ним! Но шакаленок…

Макота подался вперед, сквозь крестообразную щель, вперив взгляд в затылок помощника, который полулежал в коляске черной мотоциклетки впереди.

— Ежели вы машину подорвете ихнюю, и шакаленок сдохнет, или ежели подстрелите его ненароком до смерти, я тебя убью. Слыхал, Дерюга? Я тебе это обещал уже не раз, но сейчас хочу, чтоб до ума тебе дошло, хорошо дошло: шакаленок помре — так и ты тоже. Пилой своей напополам тебя развалю, понял? Я тебе это обещаю как на духу! Но ежели жив останется, тот, кто машину его остановить сумел и самого шакаленка повязал, получит четверть сотни гривен серебром, а ты, Дерюга, — столько же. Полсотни монет между вами разделю! Мое слово! Всем передай, Дерюга, не забудь! Ты за жизнь шакаленка передо мной отвечаешь! Всё, работай!

Он бросил микрофон, не отрывая взгляда от головы помощника впереди. Тот некоторое время сидел неподвижно, обдумывая ситуацию, затем подался вперед и отдал приказ водителю. Мотоциклетка, ехавшая точно позади машины беглецов, стала смещаться левее, где взревывали двигателями два сендера.

Фермерские поля остались позади, погоня неслась вдоль сухого русла реки. Макота откинулся на спинку, потирая рукоять светопилы. В груди пекло, но это было не привычное ощущение, какое возникало у него перед боем, — нет, оно означало нечто другое…

Что-то не так. Он чувствовал это. Почему фермер едет в этом направлении? Зачем вообще они напали на Дворец?

В душе атамана Макоты крепло убеждение, что его пытаются обвести вокруг пальца — но он пока не мог понять, как именно.

* * *

― Э, куда они делись? — прокричал Белорус, оглядываясь.

Туран кинул взгляд через плечо. Погоня длилась уже долго, и с учетом скорости, которую развили машины, до Железной горы оставалось не очень далеко — скоро будут ямы тарантулов, по правую руку начнется русло сухой речки, тогда и Столовая гора откроется взгляду. Давным-давно, совсем в другой жизни, Туран проделал путь от еще не разгромленной фермы отца до Железной горы за гораздо более долгое время.

Крючок уже трижды открывал огонь из пулемета, отгоняя мотоциклетки и сендеры, будто свору волков. «Панч» пылил немного дальше. Туран намеренно не увеличивал скорость, чтобы не оторваться совсем от самохода, чтобы сидящий там враг не прекратил погоню, предоставив другим машинам преследовать беглецов, — но старался и чересчур не тормозить, чтобы не подставить под удары ракет. Это была опасная езда: следить за неровностями дороги, лавировать, уходя от выстрелов, и притом соблюдать дистанцию. Небо затянула серая пелена, дул холодный ветер, было промозгло и очень влажно, однако Туран вспотел, капли ползли по лбу, приходилось смахивать их рукавом, на мгновение отрываясь от руля, который ходил ходуном, трясся и дергался под руками, и тут же снова впивался в него негнущимися пальцами.

Машина позади вроде стало поменьше — он не видел черной мотоциклетки и одного сендера. Они могли отстать, скрывшись от взгляда за «Панчем», но зачем? Неужели Макота все же решился использовать ракетомет?

— А это что впереди? — спросил Белорус.

— Ямы, — ответил Туран. — Там паутина тарантулов.

— Что еще за тарантулы?

— Так их фермеры называют… вроде пауков больших. Они мутафагов жрут, которые к ним попадают, ползунов, горбатых гиен, даже волков.

— Так поворачивай!

— Не могу, другой дороги нет. Между этими дырами проедем, я тут много раз…

Он не договорил — слева из-за длинного бетонного здания без крыши, ревя и оставляя за собой темные клубы, вынеслись мотоциклетка с сендером.

— Крюк, ты что, не видел, как они свернули?! — завопил Тим, хватаясь за пистолет.

Туран втянул голову в плечи, сгорбился за рулем, впившись взглядом в дорогу впереди, поворачивая руль то влево, то вправо. Лишь слегка снизив скорость, он лавировал между круглыми темными дырами в земле, а над его головой палил Белорус и сзади громко стучал пулемет Крючка.

Совсем рядом взревел чужой двигатель, сквозь рокот донеслись крики, земля вздрогнула… Туран не видел, что произошло, но Белорус крикнул:

― Есть! Он провалился! Крюк — молоток, пробил скат ему!

Переднее колесо с водительской стороны пронеслось по самому краю очередной ямы, взгляду на мгновение открылся затянутый толстой липкой паутиной земляной котел, на дне которого копошилось что-то большое, влажно поблескивающее. Туран крутанул руль, резко подавшись вбок, машину занесло, она пошла юзом, колеса зашипели, вздымая фонтаны земли и камней, — и ямы остались позади.

Он ударил по газам и лишь затем позволил себе кинуть взгляд через плечо.

Сендер, выруливший из-за бетонного здания на обочине, провалился в одну из ям, повис там в паутине, так что только багажник торчал над поверхностью. Черная мотоциклетка ехала позади, но медленно — бандиты не знали этот путь так, как Туран, и не рисковали на большой скорости пересекать опасный участок. В коляске стоял, выпрямившись во весь рост, знакомый молодой бандит — кажется, его звали Дерюжкой, — и целился в машину беглецов из автомата, а сзади к ямам подъезжали остальные машины.

Туран крикнул «Берегись!» одновременно с Белорусом. Дерюжка дал длинную очередь, они пригнулись, пули пролетели над головами, пошли ниже, ударили в поклажу, ремнями притороченную сзади, в багажник… Очередь смолкла. Туран повернул раз, другой, чтобы бандит не смог прицелиться заново, и справа потянулось сухое речное русло.

Впереди на фоне неба маячила Столовая гора. Туран поглядел на черный блок рации, прикрученной к панели справа от руля. Очень скоро надо будет воспользоваться ею.

* * *

Макота потянул на себя микрофон, подкрутив настройку, процедил:

— Ну что, умник, упустил их?

В ответ помощник тихо выругался, и он повысил голос: