Путь, на который Данилу и Ниминоа потребовалась полная неделя, всадники благословенного Конга прошли за двое суток. Ночь и еще полдня – и перед воинами встали стены Кариомера. Командующий Виг предпочел бы обойти его, как прочие крепости и города, попадавшиеся на пути,– и двигаться в Воркар. Но Данил воспротивился. У него были свои счеты с этим городом. Кроме того, не худо лишний раз показать хуридитам, что такое настоящие воины. А заодно и проверить, известно ли за пределами Засова о договоре между завоевателями и «черными повязками». Виг не стал спорить, но поставил условие: если город не будет взят за два дня, войско тронется дальше.

Штурмовать крепостные стены силами одних только всадников, без пехоты, без тяжелых осадных машин и прочего хозяйства – только зря класть солдат. Данил понимал это не хуже Вига. Поэтому предложил Турфангу слегка поколдовать. Жрец расхохотался.

– Как ты себе это представляешь? – осведомился он.

– Зачаруй привратную стражу.

– Я,– сказал Турфанг,– мог бы погрузить в сон человек десять. Но спящие не откроют нам ворота. Я мог бы очаровать двоих-троих, чтобы они открыли ворота, но как ты думаешь, что в это время будут делать остальные?

– А ты одних усыпи, других зачаруй,– предложил светлорожденный.

– Не выйдет. К сожалению.

– Ну, тогда устрой землетрясение.

Турфанг улыбнулся.

– Это я могу,– сказал он.– Но только не могу поручиться, что развалятся именно стены, а не половина домов в городе. Исходя из моего опыта, полагаю – именно дома и развалятся.

Данил мрачно поглядел на темнокожее насмешливое лицо, повернулся и ушел к себе в палатку.

Разъезды конгаев патрулировали вдоль городских стен. На достаточном удалении, чтобы не схлопотать арбалетный болт. Дорога в обе стороны была пуста. Окрестные селения – тоже. Хотя конгаи никого не обижали. За весь путь от Засова до Кариомера вздернули только троих обожравшихся дурманом монахов, сдуру не пожелавших уступить дорогу двадцатитысячному войску. Даже провиант конгаи не брали, обошлись тем, что запасли в Засове.

Осажденные вылазок не предпринимали. Народ толпился на стенах, разглядывая иноверцев. В Кариомере чужеземцев видели только купцы да бывшие пираты. И тех, и других – кот наплакал. Остальным прочие обитатели Мира представлялись чем-то вроде мелких демонов, чему немало способствовали рассказы об урнгриа, не так давно прогулявшихся по западу Хуриды. Но в Кариомерском обиталище Святого Братства слухам не верили. Помолились Величайшему и взялись за дело. Хоть и не искушен был Брат-Хранитель Треос в осадах-защитах, но зато грамотен. В книгах же, как оказалось, подробно расписано: как защищаться, как снаряды метать с огненным зельем, как бревном таран ломать и прочее полезное. Насчет метания, правда, вышло неладно. Ни одна из баллист стрелять не могла. Паутинные канаты давным-давно подменили обычными, металлические части, те, которые не поснимали, поела ржавчина. Мастер огненного боя, в прошлом пират, а ныне добропорядочный смотритель рынка, только руками развел. Надо чинить. Но Треос не пал духом. В лагере осаждающих он не заметил тяжелых осадных орудий, подробно описанных в книге. А без оных орудий, согласно той же книге, стены, подобные кариомерским, не взять. Так что Треос не только сам успокоился, но даже сумел подбодрить Отца-Наставника. Пускай иноверцы топчутся под стенами, сколько хотят. Как сожрут провиант, так и уйдут. Оброк в деревнях собран, а на том, что осталось,– не разживешься. Чего не нашли хуридские сборщики, того чужеземцам ввек не отыскать. А там, глядишь, и войска из столицы подойдут.

Так размышляли воинствующие монахи, но город их оптимизма не разделял. Поскольку уже с полудня начались по домам обыски. Забирали еду, забирали парней помоложе – в ополчение. Лица же у солдат, шаривших по домам, были мрачные. Поскольку пайку им урезали, а отнятый провиант велено свозить в кладовые обиталища. И ничего не припрячешь. Заметит монах-командир – вмиг повиснешь головой вниз.

Сожри-Всё обыска не боялся. Поскольку узнал о нем загодя и побеспокоился, чтобы обыскивали его дом уже прикормленные монахи. Но все это ни ему, ни прочим «повязкам» совсем не нравилось. А Сожри-Всё – не тот человек, который спокойно терпит. Поэтому в середине ночной стражи к западным воротам Кариомера подъехали шестеро в одеяниях воинствующих монахов. Караул, вопреки обыкновению, бодрствовал, все до единого. Первый день осады, как-никак. Даже в привратных башнях не пьянствовали, а старательно пялились вниз. Ничего, впрочем, не видели, поскольку ночь выдалась облачная. Командовавший караулом монах вышел с важностью. Но когда вновь прибывший сунул ему под нос левую руку с перстнем Отца-Взымателя на среднем пальце, гонор с начальника караула враз слетел. «Отец-Взыматель» и сопровождавшие его проследовали в помещение. Спустя несколько минут туда же вызвали обоих десятников. Еще через десять минут четверо монахов сменили стражу на привратных башнях, а еще через полчаса западные ворота с омерзительным скрипом распахнулись, а за воротами уже ждала наготове отборная тысяча Береговой Стражи Конга во главе со светлорожденным Данилом. Предусмотрительный Сожри-Всё заранее спустил со стены одного из своих. Передать Демону: добро пожаловать в Кариомер.

Сорокатысячная армия Повелителя Эдзама пересекла границу Гурама. Насчет границы, впрочем, не совсем точно. «Граница» – это почти двадцать миль мертвого песка, затем еще пятьдесят миль почти бесплодной холмистой степи. Все это принадлежало Гураму, но даже в степи большую часть года было слишком мало воды для стад. О пустыне же и говорить нечего. Поэтому под границей подразумевалась река Бахута – в это время года не река вовсе, а мутный ручеек в четверть локтя глубиной. Всю воду «съедали» оросительные каналы. Войско Эдзама прошло через Бахуту, буквально, «не замочив животов пардов», как писали в старинных книгах. Никто эдзакам не препятствовал. Простонародье разбегалось, унося все ценное. Главным образом, собственные жизни. Парды срывали спелые персики с нависающих над дорогой веток, всадники, привстав на стременах, оглядывали опустевшие сады, скучали: где же враг?

Враг был на западе. Владыка Владык Гурама и Повелитель Эдзама всего три года назад подписали мир «Вечный и Нерушимый». Но недавно достойнейший Биорк Эйриксон попросил Повелителя «дернуть быка за хвост». Повелитель же называл Биорка другом, а писано Фархи Праведным:

«Высшее для воина – Истина, ниже Истины – друг».

Неужели Повелитель откажет другу ради какой-то бумаги?

Владыка Владык рассуждал иначе. Собственно, он вообще потерял способность рассуждать – от ярости. Рейдеры его разбиты конгаями. Флот уничтожен. Магией. Хотя именно маги обещали ему победу. Владыка Владык гневался и не стеснялся в выражениях. Алчущие слушали, склонив головы. Каждый из них мог бы одним движением пальца обратить в прах ничтожного человечка. Но терпел. Конг потерян. Хурида, скорее всего, тоже. В Империи происходит непонятное, но ясно уже: мятеж в Тайдуане провалился, еще не начавшись. И, главное, непонятно, куда делись собратья, обретшие Желаемое. Кто обрушился на них там, в небе Конга? Неужели вмешались боги? Страх глодал Алчущих, и поэтому слушали они Владыку Владык так, словно были его подданными. А Владыка Владык как раз добрался до Эдзама – и брань в адрес презревшего договор эдзака изощренностью превзошла возможное. Наконец один из Алчущих не выдержал и вытянул палец. И Владыка умолк. Верней, он продолжал шевелить губами, но звуки куда-то пропали.