— Что ты обсуждал с вождем? — спросила его Анна, стараясь, чтобы это прозвучало небрежно.

— Он спрашивал меня о вас, — ответил ей Стенли.

— Что ты такое говоришь! — удивилась Анна. Краска залила ей щеки и стала расползаться по лицу.

— Он хотел узнать в подробностях, как мы очутились в доме Кики, — объяснил Стенли. — Китаму уже рассказал ему вкратце об этом. Но кое-что вождя озадачило. Он хочет понять, почему вы просто не уехали из Джермантауна и не обратились за помощью в одну из миссий. Почему вы взяли все на себя. — Стенли помолчал. — Именно об этом он и спрашивал.

Анна пыталась не выказать свой жгучий интерес.

— И что ты ответил?

— Я сказал, что, по нашему мнению, больницу в Джермантауне никто восстанавливать не будет. Я рассказал ему, как люди обрадовались, что у них наконец появились медсестра и больница. И что вы сделаете все возможное, чтобы оправдать их надежды.

Анна почувствовала, что слова Стенли согрели ей душу; в его пересказе она выглядела такой благородной и сильной! Но она не смогла удержаться и спросила, как же отреагировал вождь на такое объяснение.

— Он был под впечатлением, — признался Стенли. — Правда.

Анна улыбнулась, не в силах скрыть своего удовольствия, но тут же принялась искать предлог сменить тему.

— Трудно представить себе, что вождь учился в Англии, и еще труднее — что он носил брюки и спортивный пиджак!

Стенли покачал головой.

— Не так уж и трудно, — возразил он. — Я встречал много людей, которые надевали одежду белого человека. — Он широко улыбнулся. — Я даже встречал белых, которые заматывались в ткань, как африканцы, и брали в руки копье.

Анна удивилась.

— Правда?

— Да, — кивнул Стенли. — Однажды доктор Керрингтон участвовал в пьесе на Рождество. Он был одним из солдат короля Ирода. Тело у него оказалось еще белее, чем руки и лицо. Дети перепугались: они подумали, что он призрак.

Анна рассмеялась, представив эту картину. Она внезапно испытала облегчение оттого, что они получили разрешение находиться в доме Кики. Районный комиссар, медицинский чиновник и вождь племени — они все, каждый по-своему, поддержали ее.

— Следует ли нам еще раз нанести визит в деревню, раз уж вождь вернулся? — спросила она у Стенли.

— Возможно, вождь сам нас пригласит. Но если нет — то именно так нам и следует поступить. Однако нужно выждать день-два.

Анна неохотно кивнула. После всего, что она узнала сегодня утром, ее распирало любопытство. Что за человек вождь? Он воспитывался в этой тьмутаракани, затем его отправили в Англию, а теперь он вернулся. Анна понимала, что его история не уникальна: многие миссии спонсировали многообещающих студентов, помогали им получить образование за границей и чаще всего на учебу отправляли сыновей вождей. Но все они были христианами. А деревня Мтеми отказалась иметь какие-либо контакты с миссионерами. Кто же в таком случае покрыл расходы на его обучение? И почему? Какой смысл получить диплом юриста в Оксфорде, а затем вернуться домой, в деревню, и мазать тело грязью, как любой воин племени? Вопросы толпились в голове Анны, пока она выполняла свою работу. А с ними приходили образы, видения человека, стоящего в окружении своих людей, — их вождя, лидера. Выражаясь словами пословицы на суахили, части Бога.

Анна быстро шла по коридору, неся тяжелый поднос со стерилизованными инструментами. Ее мысли обгоняли ноги — она планировала работу на это утро. Первым пунктом списка был ребенок с незаживающей раной, которую следовало перебинтовать заново. Следующим шел молодой воин, попавший сюда неделю назад со сложным переломом правой руки. Анне и Стенли удалось правильно сложить кости, израсходовав часть запасов местного анестетика. Боль, наверное, все равно была сильной, но воин лежал на носилках абсолютно неподвижно и даже не поморщился.

— Разве я уже не встретился со своим львом? — произнес он сквозь стиснутые зубы.

Как и следовало ожидать, рану заселили личинки: яйца, отложенные мухами на поверхность гипса, проклюнулись, и небольшие личинки проползли в рану. Анна намеревалась заменить гипс, но воин неожиданно возразил.

— Я видел муху, которой отложила яйца, — пояснил он. — То, что она оставила после себя, поможет ране зажить.

Анна сердито посмотрела на него.

— Кто тебе такое сказал?

— Разве это был не сам доктор безопасности? И разве я не отнес ему две курицы за его познания?

Анна не видела смысла спорить с ним и потому оставила личинок в покое. Хотя пациент жаловался на зуд, его рука, как ни странно, заживала очень быстро, и уже через несколько дней боль почти ушла. Сегодня Анна планировала снять гипс и увидеть результаты совета Зании.

Заворачивая за угол, Анна посмотрела на содержимое подноса, проверяя, равномерно ли распределен груз.

— Осторожно!

Две черных руки ухватились за край подноса, и Анне пришлось остановиться. Она поняла, что смотрит прямо в глаза вождя. Мтеми. На пару секунд они оба замерли, уставившись друг на друга. За это время Анна осознала, что ей, привыкшей смотреть мужчинам прямо в глаза, сейчас пришлось задрать голову, чтобы встретиться взглядом с Мтеми.

— Простите, — задыхаясь, выпалила Анна. — Я не смотрела…

Она окинула мужчину быстрым взглядом, отметив небрежно завязанную ткань и темно-коричневую кожу, теперь без рисунков охрой.

— Хабари. — Мтеми поздоровался с ней на суахили. — Какие у тебя новости?

Анна ответила согласно традиции:

— Только хорошие. А у тебя?

— Тоже хорошие, — ответил Мтеми. Лицо его оставалось непроницаемым. — Как ты ешь?

— Только угали. — У Анны возникло чувство, что ее проверяют, как школьницу. — А ты?

— Только угали. А как твой дом?

Анна задумалась. Дом? Она быстро перебрала в памяти дом родителей в Мельбурне, хижину медсестры в Лангали, свою комнату здесь, в доме Кики. «У меня нет своего дома», — подумала она. Эта мысль потрясла ее. Она принужденно улыбнулась.

— Как твой дом? — обратилась она к мужчине.

— Хорошо, — произнес он, и на этом закончилась официальная часть приветствия. — Хорошо, что вы приехали

— Разве я не рада так поступить? — сказала Анна.

Она была благодарна суахили за его жесткие конструкции и традиционные идиомы: они служили своеобразным защитным экраном между нею и Мтеми. Она не знала, как относиться к этому человеку, который был и африканским вождем, и юристом с английским дипломом.

Мтеми забрал у Анны поднос и молча пошел рядом с ней по коридору. Анна краем глаза наблюдала за ним: худые, но крепкие черные руки сжимали богато украшенный серебряный поднос Кики.

Когда они оказались в палате, Мтеми подошел вслед за Анной к кровати ребенка с раной на ноге. Маленькая девочка была из племени ваганга. Ее мать пошла в деревню за едой, а дочь оставила здесь одну. Она лежала неподвижно, встревожено глядя на белую медсестру, нависавшую над ней, а затем повернула голову и уставилась на вождя племени, который зачем-то пришел к ней и теперь стоял у ее кровати.