Анна лежала в постели. Лунный свет все не тускнел. Серебристые лучи падали на спутанные простыни, комната была наполнена нежным сиянием. Анна закрыла глаза, пытаясь убежать от воспоминаний о страдании молодой матери.

Боже милостивый…

Она почувствовала желание помолиться, но не могла найти слов. Она попыталась представить образ Бога, всегда готового выслушать. Мудрого, праведного. Всесильного. Преисполненного любви Отца. Но здесь, в комнате Кики, этот образ никак не являлся ей.

Открыв глаза, она позволила взгляду блуждать по стенам и занавескам, ища что-то, что привлекло бы ее внимание.

Королева дождя.

Анна устроилась поудобнее, чтобы лучше видеть изображение. Она всмотрелась в фигуру женщины, стоящей, воздев руки к небесам, — тоскующая, молящая, тянущаяся. Верящая. Анна внезапно ощутила некую связь с этой неизвестной темнокожей женщиной, чьими жестами, казалось, выражались ее собственные чувства — отчаяние и надежда. Это ощущение нервировало ее. Оно представлялось неправильным, опасным. Анна отвернулась, чтобы посмотреть на другое изображение — фотографию церкви в Лангали. Она вглядывалась в здание, рассматривала его контуры. Оно было строгим, белым и надежным. Безопасным.

Когда Анна вышла во двор, Стенли уже ждал ее в «лендровере». Она прищурилась от яркого солнца. Подойдя ближе к машине, она поняла, что Стенли внимательно разглядывает ее, окидывая взглядом с головы до ног и в обратном направлении.

— Что-то не так? — испугалась Анна.

Стенли покачал головой.

— Нет, все в порядке. Вы прекрасно выглядите. Вот и все. — Он сказал это спокойно и просто. Он констатировал факт, а не делал комплимент.

Анна улыбнулась.

— Спасибо. — Она взглянула на свое отражение в боковом зеркале. Ее волосы, только что вымытые, свободно падали на плечи. Она была одета в простое платье без рукавов из бирюзовой ткани, стянутое в талии широким поясом, который завязывался сзади. Этот цвет ей шел: Элеонора так сказала, когда выбирала его. Сейчас ее волосы казались рыжее, а бледная кожа — кремовой.

— Я решила переодеться, раз уж мы собрались в город, — сказала она.

— Вы правильно сделали, — отозвался Стенли.

Он был в своей неизменной униформе цвета хаки, но Анна заметила, что ему каким-то образом удалось ее постирать и погладить.

Под взглядами растущей толпы зевак Анна забралась в «лендровер». Это оказалось непросто: узкая юбка плотно облегала ноги, а сиденье было довольно высоким. Она невольно подумала о том, какие практичные брюки Кики. Как только она уселась, Стенли включил передачу, отжал сцепление, и автомобиль тронулся. Дети побежали за ним, крича и смеясь. Анна повернулась и посмотрела на них; их беззаботность вызвала у нее улыбку.

— Не могу поверить, — призналась она. — Целый день без работы!

Произнеся эти слова, она моментально почувствовала угрызения совести. Но поездка в Мурчанзу была для них вынужденной: медикаменты, обещанные региональным комиссаром, они не получили, и Анна решила, что придется нанести визит доктору Маршану. Она надеялась, что если встретится с ним лицом к лицу, то он незамедлительно примет меры, чтобы выполнить свое обещание.

Анна откинулась на спинку сиденья. Она смотрела на лицо Стенли. Для них стало естественным все время быть вместе. С ним ей было так просто, так надежно. Она посмотрела на его руки, спокойно лежащие на руле, уверенные и знающие свое дело. Анне в голову пришла одна мысль.

«Я бы доверила ему свою жизнь».

Какой-то блестящий предмет на его рубашке привлек ее внимание. Присмотревшись, она увидела, что Стенли приколол эмалированный значок — это была эмблема Внутренней миссии Танганьики. На нем была изображена Библия с двумя африканскими копьями, словно эти три предмета были как-то связаны между собой. «Но это вовсе не так», — подумала Анна. Копья и щиты, танцы, легенды, песни аборигенов, не говоря уже о народной медицине, — все это должно исчезнуть. Для них нет места рядом с Библией.

Они добрались до главной дороги и повернули налево, в сторону, противоположную Джермантауну. Они ехали в Мурчанзу. Вскоре впереди показался африканец. Он стоял на обочине дороги под деревом. Стенли сбросил скорость. Анна всмотрелась в кусты, пытаясь увидеть остальных ожидающих. Ведь когда останавливаешься, чтобы подвезти одного путника, непременно появляется еще несколько, и в течение минуты машина оказывается забитой мужчинами, женщинами, детьми, курами, велосипедами…

— Это вождь, — сказал Стенли.

— Нет, это не он, — возразила Анна: она уже видела, что на мужчине западная одежда.

— Он говорил, что поедет с нами, — добавил Стенли, притормаживая, — на случай, если возникнут проблемы.

Анна взглянула на него. Она предпочла не спрашивать, почему он ее не предупредил: это было так по-африкански — просто позволять событиям происходить и при этом не тратить лишних слов. И, в конце концов, если вождь сказал, что хочет поехать с ними, ему едва ли можно было отказать.

Когда «лендровер» остановился, Стенли непринужденно, в своей обычной манере поздоровался с Мтеми.

— Вы очень хорошо одеты, — заметил он.

И не соврал: одет вождь был с иголочки, на рукавах голубой рубашки даже остались фабричные складки.

Мтеми широко улыбнулся.

— Разве сегодня утром я не похож на современного танзанийца? Меня даже вполне могут принять за оксфордского адвоката! Разве это не так? — Он, как всегда, говорил на суахили.

Стенли засмеялся. Анна с удивлением наблюдала за ними: похоже, ее помощник и вождь успели подружиться.

Мтеми обошел автомобиль, чтобы поздороваться с Анной. Она поняла, что он тоже обратил внимание на ее новый наряд. Она неловко заерзала на сиденье, гадая, где захочет сесть вождь. Недолго думая, он забрался на заднее сидение.

Они поехали дальше. Анна немного нервничала из-за того, что позади нее сидит мужчина. Ей казалось, что сидеть спиной к нему невежливо, но радовалась, что он не видит ее лица, что волосы закрывают ее плечи. Она чувствовала себя неловко. В конце концов, Мтеми не обычный африканец. То, что он побывал в близком ей мире, то, что он учился в университете и жил в Лондоне, словно усиливало некую неясность их взаимоотношений. Делало его почти равным ей.

Пока они ехали, Мтеми, просунув свою длинную руку в голубом рукаве между Анной и Стенли, указывал им на местные достопримечательности, обсуждал со Стенли виды на урожай и расспрашивал Анну о ее работе в Африке. Он казался очень спокойным, и постепенно его спокойствие передалось Анне. Она повернулась на сиденье так, чтобы видеть его. Он часто улыбался; улыбка на мгновение освещала лицо Мтеми и придавала ему более молодой и озорной вид. В такие моменты он совершенно не походил на вождя.

Слушая его рассказы и анекдоты, Анна чувствовала, что напряжение, сковывавшее ее в последние месяцы, постепенно уходит, и его сменяет беззаботность. Внезапно ей показалось, что все будет хорошо, она даже подумала, что ей повезло, — разве не здорово путешествовать в автомобиле по прекрасной стране, оставив больницу и заботы далеко позади? За рулем надежного «лендровера» — ее хороший друг, а на заднем сиденье устроился интересный новый знакомый, знающий массу занятных историй. Она улыбнулась, глядя на мелькавшие за окном деревья.