– Ты-то откуда знаешь?

– Да уж есть откуда. Не веришь мне – спроси у Крона… если доживешь до встречи.

– Грозишься, хо, – одобрил здоровяк. – Значит, будет дело!.. Или сговоримся по-доброму, без свары?

Это у него такой юмор? Своеобразный, прямо скажем.

– Ну ясно, на лопату нужно садиться ровненько, с немецкой аккуратностью, – откликнулся Светлан. – Может, сам и покажешь?

Но людоед вряд ли слыхал сказки про русских яг, а человечину готовил, видимо, не в печи – если вообще подвергал обработке. Может, при нагревании она теряет полезные свойства? Кстати о ягах…

– А женщин ты тоже ешь? – спросил богатырь.

– Ну, это зависит, – расплылся Ной в своей жутковатой ухмылке. – Одни и годны лишь на пищу. Но от других можно взять больше – намного. Плоть обретает тут иной смысл, а формы приятны глазу. Да и сверх того кроется такое, чего не найти в прочих местах. Людишки-то из-за своей мелкоты втаптывают это в грязь, а вот я ценю.

– В самом деле? Но бытует версия, что ваши подружки – Черные Ведьмы.

Людоед брезгливо оттопырил губу:

– Да они ж уродины почти все. Вдобавок и старые.

– Погоди, – сказал Светлан, удивившись. – Разве они не вашей породы?

Гигант помотал головой.

– От нас рождаются лишь парни, – пояснил он. – Это проблема, да. Очень трудно сыскать чрево, где младенчик не наберется мерзостей, из коих вовсе не худшее – хвори, всего за сотню лет способные превратить в рухлядь.

– Ну, сотня!.. А что ты считаешь худшим?

– Слабость. Я говорил: люди – мелочь. Оттого и помыкать ими легко, что ничтожны. Даже не слуги – рабы, скот. А все серьезные дела валят на героев и сами ж ненавидят их за то, что те не плетутся в стаде. Да родись у меня такой сын, я б его удавил!

– А тебе хочется помыкать? – спросил Светлан.

– Зачем? Люди для меня корм. Тюкнул по черепу – и в кастрюлю. А пасти их!..

– Тогда как образовались Пастухи?

– По недоразумению, – ответил Охотник. – Ну ошибались мы, выбирая мать. Сказано ж: непростое дело. Иной раз терпения не хватает, затеваешь без уверенности. Вот и наплодилось такое: ни то ни се. Нас они робеют, на людишек злобятся.

– Я слыхал: вас и выводили, чтобы людей губить. Так у Пастухов это выходит лучше.

– Кто ныне помнит, какая была цель, – осклабился Ной. – Вот вас зачем выводили? Верно, не для того, чтоб вы друг дружку гробили. А кто на это подвигнул… Чужаков-то легко винить.

– Ну а кто ж тогда Черные Ведьмы? – вернулся Светлан к прежней теме. – Я имею в виду исконных, а не тех, кто почернел с возрастом.

– Это вопрос смутный, – сказал людоед, и сам явно испытывая интерес. – Конечно, я имел с ними встречи… не близкие, – прибавил с ухмылкой. – Ну да, они тоже жрут человечину, но по-подлому, воруя детишек или юных дев. И нам они не родня. Может, и вовсе – никому. От иных даже мертвечиной пованивает, будто померли давно, а кости проступают наружу, как у мумий.

– Упырицы, что ль?

– А речные русалки – кто? – ответил Ной вопросом. – Вас они не держат за родичей и к живым не относятся – утопленницы все ж таки. Вот и думай, кем их числить… Ладно, парень, – прервал он себя, доставая из-за спины две секиры, которыми вполне можно было проламывать крепостные стены. – Языки почесали – пора и делом заняться. Ну, ты готов?

То ли ему наскучило делиться сведениями и захотелось молодецкой потехи, то ли срок, отведенный на выполнение заказа, уже истекал, но дальше тянуть Охотник не хотел.

– Минуту еще дашь? – спросил Светлан, быстро сгружая с себя обеих наездниц и лишние предметы на ближний камень.

– Отчего ж не дать, – прогудел гигант, крутя в руках громадные орудия, будто это были трости. – Мне и двух не жаль. Но не больше, ладно?

– Будь спокоен, – сказал богатырь, вынимая свои мечи. – Мы тоже спешим.

Скользящими шагами он придвинулся к кряжистой фигуре, высившейся перед ним, точно дубовый ствол, но первый удар предоставил врагу. А тот не заставил себя ждать, тотчас обрушив на него многопудовую секиру, разогнанную до скорости снаряда.

И начался бой. О приемах Светлану не приходилось заботиться. Все, когда-либо виденное им – в спортзалах, на турнирах, даже в кино, – закрепилось ныне в его рефлексах, слившись в необычную и весьма сложную систему, вряд ли пригодную нормальному человеку. Но в богатырское тело она вписалась как по заказу, с легкостью подстраиваясь под любого противника. Предоставив мускулам свободу, Светлан бился на автомате, а сам отстранение следил за схваткой, укрывшись за тремя рубежами защиты – клинков, лат и своей кожи, по прочности вряд ли уступавшей стали.

Конечно, Ной был мощен – такими ударами можно заколачивать сваи. Наверняка его организм тоже подкрепляла магия, а неведомый конструктор вложил в людоедов огромный запас сил, будто знал, с кем им придется иметь дело – помимо всегдашнего корма. И постарался уравнять свое творение с самыми опасными из чудовищ, против которых боролись герои. А учитывая, что и для богатырей это был верхний предел…

И уж Ной не набирал приемы с миру по нитке – в его ухватках ощущалось наследие тысяч поколений хищников, включая, возможно, и тираннозавров. Понятно, этот стиль не отличался гибкостью, зато был универсален, а свою действенность доказал во множестве схваток, украсив список побед людоеда столькими громкими именами!.. Лучше и не знать.

Но пока бой не выявлял чье-либо преимущество. Возможно, людоед был несколько сильней, а большая масса давала опору для тяжелых секачей, прибавляя мощи его ударам. Зато Светлан превосходил противника в маневренности, вынуждая того крутиться, чтобы не пропустить атаку из тени. При этом Ной получал явное удовольствие от схватки, впрямь не выказывая боязни, даже вроде не интересуясь исходом. Хотя беспечности не проявлял, рискуя не больше, чем требовалось, – отменная боевая машина.

Опробовав друг друга на разных режимах и всеми доступными способами, поединщики разом отступили, будто научились уже чувствовать партнера в этом смертельно опасном танце. Ни тот, ни другой не запыхались – оба были устроены так, что не знали устали. А вот насколько хватит их резервов и чей запас иссякнет раньше…

– Я думала, ты больше не найдешь ровню, – сказала Мишка со своего насеста. – Последним-то был Зодиар.

Судя по ее спокойствию, она не сомневалась в победе здешнего добра – в своей, разумеется, трактовке. А что в жизни складывается по-всякому, девочке еще предстоит увериться.

– Ты лучше бы навострила крылья, – посоветовал Светлан, не спуская глаз с людоеда. – А то как бы не началась обычная песня: доброго молодца на завтрак…

– А меня он когда схрумкает? – спросила ведьма. – На ночь, чтоб не переедать?