– Сложно, – прогудел кузнец, пробираясь к машине и пожимая Мишке руку. – Это товар редкий. Их всем подряд не продают.

– Знаю, – грустно кивнул Мишка.

– А что в них такого сложного? – не понял атаман.

– Там шарики калиброванные, ровные. Да ещё и полированные. Чтобы сам подшипник крутился ровно, – принялся пояснять парень.

– Ты сначала объясни, что это вообще такое, – вдруг рассмеялся казак. – Я ж в той механике ни уха ни рыла. Было б оружие какое, так разобрался бы. А так… – он махнул рукой, всем своим видом выражая полную безнадёгу.

– Так просто, на пальцах, этого и не объяснишь, – растерялся Мишка.

– У меня в кузне один есть. Старый. Покажу, как зайдёте, – пообещал Елисей.

– От так оно будет правильно. Своими руками пощупать оно всегда надёжнее, – обрадовался атаман. – Ладно, станичники. Расходитесь. Нечего у ворот толпиться, – зычно скомандовал он, и народ принялся разбредаться по своим делам, негромко обсуждая новинку.

– Да уж, Миша. Умеешь ты удивить, – проворчал атаман, снова обходя машину по кругу. – Расскажи мне кто, что такое возможно, не поверил бы.

– С чего? – не понял Мишка.

– Так ведь это сколько всего знать надо, чтобы такое мало придумать, ещё и сделать, – растерянно пояснил казак.

– Для того и покупаю журналы всякие по технике да по оружию, – развёл Мишка руками.

– Это выходит, ежели тебе тех подшипников дать, то ты и несколько таких повозок сделать сможешь? – неожиданно спросил атаман.

– Нет, – помолчав, мотнул Мишка головой. – Тут дело не только в подшипниках. Знаний нужных мне не хватает. А что до частей всяких, так их ещё много надо. Разных. А таких даже в депо нету. Это ж даже не автомобиль. Так. Баловство.

– С чего это баловство? – вдруг возмутился атаман. – Ездит же.

– Угу. Но только вперёд. А настоящий автомобиль ещё и задом ездить может, – вздохнул Мишка и принялся распахивать ворота.

Закатив машину под навес вручную, он забрал покупки и, позвав атамана пить чай, отправился ставить самовар. Женщины копались в огороде, но Танюшка, услышав голос отца, тут же понеслась к нему. После истории с похищением Мишка стал для неё чем-то вроде иконы. Любое его слово воспринималось девчушкой словно откровенье Божье и исполнялось бегом. Понимая, что ребёнка крепко напугали, парень старался уделять ей побольше внимания, пытаясь сгладить этот страх.

Вот и теперь, выскочив из-за дома, Танюшка с разбегу кинулась ему на шею. Обняв дочку, Мишка чмокнул её в подставленную щёку и, отдав одну из сумок, что полегче, велел идти мыть руки и накрывать на стол к чаепитию. Сам же, подхватив самовар, снова вышел на крыльцо. Атаман, присев на ступеньку, морщась, массировал бедро чуть выше колена.

– Опять разболелось? – осторожно поинтересовался Мишка.

– Ноет, проклятая, – вздохнул казак. – Видать, к дождю. У меня перед дождём всегда так. Ни разу не ошибся. Я смотрю, девчонка тебя за настоящего отца почитает, – сменил он тему.

– Так родного она и не помнит. Возил её как-то на погост, могилы родителей показывал. Поплакала да успокоилась. Маленькая ещё, – вздохнул Мишка.

– Ну, оно, может, и неплохо, что маленькая, – вздохнул казак.

– Может, и так, – пожал Мишка плечами. – Только я ведь не скрываю, что не родные мы. Подрастёт, сама решит, как дальше быть. А я что могу, делаю.

– Золотое сердце у тебя, Миша, – решительно заявил казак. – И девчонку чужую растишь, и родителей родных ей забыть не позволяешь, и волю дать готов. Я бы так не смог, – честно признался он. – В моём доме живёшь, так будь добра меня за отца почитать. Меня так учили.

– Не стану спорить, Сергий Поликарпович, – вздохнул в ответ Мишка. – Да только могилы родные забывать не след. Кровь она не водица. Я так думаю.

– Ну, может, оно и верно, – помолчав, проворчал атаман.

Самовар вскипел, и казак тяжело поднялся, кряхтя, словно старый дед. Они прошли в дом, где Танюшка, высунув от старания кончик языка, накрывала на стол. Для этого ей приходилось забираться на стул, чтобы поставить на стол очередную тарелку. С улыбкой понаблюдав за этим действом, Мишка поставил самовар на стол и, быстро заварив свежий чай, принялся помогать дочери. Точнее, она приносила из кухни всё нужное, и Мишка, подхватив ребёнка на руки, поднимал над столом, где она и расставляла всё как надо.

За этим занятием их и застали вернувшиеся женщины. Поздоровавшись с гостем, они тут же кинулись доводить дело до конца. Глафира, критически оглядев стол, повернулась к парню и, уперев кулаки в бёдра, возмущённо спросила:

– А за нами послать не мог? Что ж ты нас позоришь? Неужто в доме баб нету, чтобы всё правильно сделать?

– Не шуми, – улыбнулся Мишка. – У меня кроме вас ещё и дочка есть. Вот она и постаралась, – пояснил он, кивая на входящую в комнату Танюшку со стопкой тарелок в руках.

– Так это она накрывала? – растерялась тётка.

– А что тебе не так? Тоже хозяйка, хоть и маленькая, – рассмеялся Мишка, подхватывая дочку и держа её над столом.

Растерянно посмотрев на этот тандем, Глафира только удивлённо головой покачала. Настя же, уложив сына, вышла в комнату и, посмотрев на них, тихо прыснула от смеха.

– А ежели уронит посуду? – снова заворчала Глафира. – Сам же говоришь, маленькая.

– Мама Глаша, тебе что, стекляшек жалко? – удивился парень.

– Да бог с ними, с тарелками. Сама ж порезаться может, – фыркнула тётка.

– Ничего. Порежется, крепче запомнит, как делать не надо, – твёрдо ответил Мишка, глядя тётке в глаза.

– Это верно. Мы, Глафира Тихоновна, казачат своих так же учим. Даём первое оружие в руки и смотрим, как управляется.

– Додумались. Мальцам оружие, – снова зафырчала Глафира.

– Мама Глаша, ты язычок прикуси, – рыкнул Мишка, осаживая её. – Чем фыркать, лучше до конца дослушай.

– Это верно, – одобрительно кивнул атаман. – Так вот. Даём мальцу шашку и смотрим, что он с ней делать станет. Кровь-то заиграет сразу, он ею взмахнуть пробует и всё одно порежется, как ни хоронится. Вот после этого малец и запоминает, что оружие не игрушка и, чтобы правильно им орудовать, учиться надо. Так и тут. Раз убыток принесёт, а науку получит. И запомнит её крепко.

– Я и так знаю, что посуду двумя руками держать надо, – неожиданно заявила Танюшка, внося в комнату глиняные миски под выпечку. – А убытка я тяте не принесу. Он добрый и работает много. А посуда денег стоит.

– Умница моя, – рассмеялся Мишка, подхватывая её на руки вместе с ношей. – Хозяюшка. Не слушай их. Пусть ворчат. Лучше смотри внимательно, как мамка с бабой Глашей делают, и повторяй. Только не спеши. Так быстрее научишься. Уговор?

– Уговор, – с серьёзной моськой пообещал ребёнок.