— Ага, чтобы вы остальных больных заразили, да? Потерпите пару дней, думаю, мы найдём куда вас поместить.

— Я смотрю, вы днюете и ночуете возле меня. С чего такая забота?

— Я — медик, уровень моих знаний позволяет своевременно реагировать на меняющуюся симптоматику вашего заболевания.

— Всё вспоминаю, как вы лихо взяли у меня пистолет и… — он внезапно подскользнулся у порога входной двери в медпункт. Алёна быстро среагировала, подставив своё плечо и почти обняв его. — Спасибо. Нет, прямо как в той пословице — настоящая жена в трудное время встанет за спиной и будет подавать патроны или гранаты.

— Больной! Смотрите лучше под ноги, — строго заметила она, хотя по телу разлилось приятное томление от его объятий. — Давайте аккуратно спустимся и присядем на скамейку. — Она специально пропустила его вперёд, чтобы скрыть румянец на лице.

Мочалов давно не ухаживал за женщинами. Последний раз это было чуть больше четверти века назад — за ныне покойной супругой. И теперь, глядя на эту женщину, у него складывалось впечатление, что из-за стены небытия к нему вернулась Ира. Те же манеры, тот же стиль поведения, понимающий с полуслова его желания… Анализируя всё недавно произошедшее, он даже удивился — настолько поведение Алёны было похоже на его покойную жену.

— Здравствуйте, дядя Серёжа! — возглас подростка, стоявшего рядом с Алёной, вырвал его из грёз воспоминаний.

— Это мой сын — Володя, — Самойлова представила мальчишку.

— Скажите, дядя Серёжа, а те антенны, что у вас стоят рядом с домом, они ваши или Дмитрия?

— Мои, а что?

— Так вы тоже радиолюбитель? И позывной есть?

— Слово «тоже» означает, что ты также интересуешься этим?

— Да, но дома не работал в эфире, только на коллективке[34]. А какой у вас позывной?

— RO3OR.

— Ух-ты! Классный. А можно мне к вам в гости прийти и послушать эфир?

— Володя! Сергей Иванович сейчас болен. Электричество у нас только в эконом-режиме, какой эфир?

— Если взять обычный аккумулятор, в режиме приёма его хватит на несколько часов, — улыбнулся Мочалов. — Нашего брата и так мало осталось, почему не дать послушать эфир парню?

— Какого «нашего брата»? Вы о чём? — не поняла Алёна.

— Мама! Сергей Иванович говорит, что радиолюбителей в России осталось мало, — с пылом пояснил мальчик и обратился к Мочалову. — А когда мне можно прийти?

— Как только твоя мама выпишет меня из больницы, — улыбнулся Сергей. — Думаю, что через пару дней после этого, я организую тебе такую возможность.

— Класс! Жаль только, что нельзя в эфир выйти.

— На какой технике работал? — Мочалов сразу нашёл общую тему для разговоров.

— У нас три «Айкома» стояло и «Квадраты» на 20,15 и 10 метров[35]. У меня на личном счету тридцать стран и территорий. Все подтверждены.

— Телефоном? — ухмыльнулся Мочалов.

— Только двенадцать, — мотнул головой Володя. — Остальное — телеграфом.

— Что? — удивился Сергей — Ты и телеграфом умеешь? Сколько знаков?

— Ну-у-у… раньше до восьмидесяти в минуту принимал и передавал, а сейчас даже и не знаю… Я у себя в Питере каждую неделю по паре раз бывал на коллективке.

— Такому «хэму»[36] точно не откажу. Жаль что сейчас, наверное, и в эфире никого не встретить.

— Значит, и здесь от твоего бестолкового времяпрепровождения спасения не будет, — холодно заметила Самойлова.

— Да что вы понимаете, Алёна Николаевна! — вскипел Мочалов. — Доигрались со своей мобильной связью? Где она ваша хвалёная надёжность? Где? Нет сотовой вышки и грош цена вашей связи! Кстати, а вы знаете, что наши поисковые группы ВСЕ снабжены радиосвязью? Нет? Поздравляю! И это моя, как радиолюбителя, заслуга!

— Класс! — восторженно резюмировал мальчик.

— Вовка! Ты маму не слушай! Это дело нужное! Мне теперь есть кому поручить на этом поприще кое-какие дела! — горячился Сергей, разом забыв про свою слабость. — Вот отойду от болезни, и ты приходи, слышишь? Я, как глава анклава, тебе разрешаю. Малость проверю твои способности и кое-что поручу.

— Хорошо, дядь Серёжа, — деловито кивнул Володя. — Я обязательно приду. Честное слово.

— Сергей Иванович, позвольте мне самой решать, что нужно сыну, а что…

— Нет, — коротко оборвал её Мочалов. — Не позволю.

— Что?

— Вы находитесь под защитой анклава и обязаны участвовать в его жизни. Каждый, на что учился. Мне одному трудно совмещать несколько специальностей. А тут чуть подучить парня, и он свободно заменит меня на одном из направлений.

— Понятно…

— Алёна Николаевна, поймите…

— Нет, это вы поймите! — она резко встала со скамейки. — Володя рос без отца! Он в каждом мужчине видит то, что не получал в детстве! Именно поэтому я разрешила ему заниматься в этом радиоклубе, кажется, так это называется. Пусть хоть как-то приучается сосуществовать в коллективе. А то из дома силком не выгонишь.

— Отлично. Раз он такой домосед, — кивнул Мочалов в сторону мальчишки, напуганного последними криками матери. — Я его беру обучаться. Тому, что сам знаю. Пока я тут штаны на койке протираю, пусть приходит ко мне с тетрадкой, и мы будем с ним заниматься.

— Я согласен, — мигом откликнулся Вовка.

— Ну и хорошо.

— А меня, значит, никто и спрашивать не будет, так? — оглядела строгим взглядом она обоих мужчин.

— Дядя Серёжа здесь главный, — ухмыльнулся мальчик. — Как он прикажет, так и будет.

— Я с тобой дома поговорю, — закивала головой Самойлова.

— Когда, мам? Ты тут днём и ночью. А, может, тебе дядя Серёжа тоже нравится?

— Что? — вскипела она. — Да как ты можешь матери такое говорить при посторонних?!

— Стоп! — повысил голос Мочалов. — Володя! Ты не прав, говоря так с мамой. Алёна Николаевна, вы тоже немного перегибаете в воспитании. Тем более что его хобби нам будет очень полезно.

— Я его мать, и я буду решать…

— Если бы у меня был такой отец, как дядя Серёжа, я бы… — Вовка со слезами на глазах рванул в сторону общежития.

— И что вы добились своим демаршем? — укоризненно спросил Сергей у женщины.

Алёна опустилась на скамью.

— Не знаю… — внезапно её