Приватное общение подразумевает и приватные отношения. Например, запрашивая у бота наличие продуктов в магазине или время вылета самолета из аэропорта Шереметьево, мы имитируем полуприватное обращение к информатору. Тот же самый вопрос интересует еще несколько десятков человек, но нам не придет в голову создавать медиа, которое бы вещало на всю страну номера рейсов и время вылета. Актуальность здесь ограничена со всех сторон: узостью запроса, временем, местом.

Мы приватно общаемся с теми источниками, которые готовы терпеть. Приходящие сообщения часто требуют от нас немедленной реакции – ответа, пересылки, просто прочтения, оценки. Поэтому подписку в мессенджере стоит рассматривать как очень ценный ресурс; аудиторию – как лояльную.

В то же время сам мессенджер как канал примитивен. Это хронологически упорядоченные сообщения, в которых почти нет способа выстроить приоритеты. Такая простота носителя подразумевает, что структура общения задана сразу и понятна пользователю с первого взгляда. Характерные примеры:

• телеграм-канал «Караульный», который просто репостит все, что имеет отношение к политике,

• «канал с катами» (sic), где появляется фотография одного кота в день,

• канал «Стартап дня», который полностью аналогичен каналу о котах, только рассказывает ежедневно о стартапах.

Концепция здесь понятна, она сразу определяет правила игры, и подписка – согласие с правилами, а не тематикой, как это бывает у многих медиа.

Внимательно перечитайте переписку в вашем мессенджере. Попробуйте пересказать ее устно или переписать для электронного письма. Вы столкнетесь с неожиданными трудностями.

Во-первых, ваш диалог с родными и близкими не вполне структурирован. Некоторые из ваших сообщений не требуют ответа[175], другие представляют собою цитаты, справочные материалы, ссылки, которые мы посмотрим позже.

Наши сообщения не похожи на обычный литературный язык. Допускаются сокращения, отсутствие знаков препинания, отсутствие заглавных букв. Мы знаем, что точка в конце сообщения выглядит оскорбительно[176], поэтому ее не ставим.

Лирическое отступление. В поисках примера неструктурированности я полистал диалоги в мессенджере и обнаружил, что вполне могу в одном сообщении сообщать, что я в Starbucks, а во втором, продолжая офлайновый разговор, цитировать собеседнику слабые стихи из позднего Кинчева: «Чей бешбармак в головах плодит нездешний назгул».

Как утверждает лингвист Джон МакХортер, тексты в мессенджерах вообще не следует считать письменной речью. Он вводит[177] понятие «пальцевая речь» (fingered speech), и, вероятно, прав. От сообщений в мессенджерах мы ожидаем неформальности, устности, краткости. Причем последняя странным образом ассоциируется с длиной устного предложения. Если исключить многочисленные цитаты из переписки, мы увидим, что редко пишем больше одного предложения. Это ощущение настолько сильно, что некоторые отправляют каждое предложение или даже его часть отдельным сообщением, что весьма раздражает собеседников. Как это сфрмулировал мой сын:

18:57 Уроки

18:57 Надо

18:58 Доделать

18:58:) убейте

Общение в мессенджере не так уж похоже и на обычное общение. Мы задействуем как письменные приемы (например, нарочитые ашипки), так и приемы, аналога которым в письменной и устной речи нет. Кибермимику, если угодно.

Первый из таких вневербальных символов – несомненно, эмодзи. Их возможности постепенно расширяются с расширением набора маленьких рожиц. Эмодзи заменяют нам лицо собеседника, а также интонацию, которую мы услышать и оценить не можем.

Но как ни была бы хороша наша мимика или интонация в реальной жизни, вряд ли мы можем подмигнуть или изменить тон так, чтобы человек услышал слова «плитка шоколада» или «компьютер». С эмодзи мы проделываем это каждый день, тем самым выводя этот инструмент за рамки как вербального, так и письменного общения.

Интересно, что эмодзи считываются в целом хуже, чем слова или знаки препинания. Вполне представима ситуация, когда одна и та же рожица несет абсолютно разный смысл для различных собеседников. Например, при знакомстве эмодзи peach (персик) подразумевает ягодицы. Но, конечно, для многих персик – это просто персик.

Лирическое отступление. Эмодзи трансграничны, и лучший способ понять мировую цифровую культуру – посидеть полчаса на сайте emojitracker[178], наблюдая за тем, какие эмодзи пользуются популярностью, а какие оскорбительно редки.

Второй класс вневербальных символов – стикеры. Обычно в наборе стикеров понятно, что означает каждый из них, но любимые наборы стикеров пользователей редко пересекаются. Это позволяет добавить к коммуникации нетолько уникальности, но и дополнительные смыслы. Поэтому мы все чаще видим (в Telegram, Viber, VK и т. п.) попытки брендов распространить собственные символы, за которыми кроются определенные символы.

Планируя общение через мессенджер, мы не ограничиваемся адаптацией текста, а при необходимости добавляем понятные аудитории невербальные элементы. Но как быть с, собственно, текстами?

Занятия пользователя определяют тип сообщения.

Пассивное потребление. Информация, которую пользователь получает, существует для принятия к сведению. В России такой информацией является, например, сообщение МЧС о надвигающейся непогоде. Сейчас, когда я пишу эти строки, фон для пассивного потребления создает новость о смерти Эдуарда Успенского и сообщения о кризисе на валютных рынках Индии, Турции и России.

Взаимодействие. В жизни каждого человека есть несколько групп, с которыми они обсуждают ту или иную информацию. Дети общаются с одноклассниками, сотрудники одной компании – с коллегами, больные одной и той же болезнью – друг с другом.

Внетекстовая информация. Иногда мы не можем или не умеем выразить текстом то, что чувствуем. Речь не обязательно о грамотности или умении ловко управляться с экранной клавиатурой. Автомобилист, набирая сообщение, легко может создать аварийную ситуацию. Поэтому он предпочтет надиктовать текст или отослать звукозапись.

Общаясь с аудиторией, мы тоже должны учитывать предпочитаемый ею сейчас тип сообщений. Число форматов сообщений в мессенджерах ограничено. Это: