Сразу схватила за горло.

– Не вполне.

– Будьте добры объяснить суду почему.

– Как я уже говорил, метод образного погружения – это очень мощное средство, вызывающее сильную тревожность. Я также говорил, что невозможно предсказать, как будет реагировать пациент с погранично-истерическим расстройством. Я выявил у нее две фобии, мешающие мне преодолеть постгипнотическое внушение, блокирующее воспоминания. Это пирофобия и акрофобия, – он взглянул на судью и пояснил: – Страх огня и страх высоты.

Родригес осклабилась.

– Я знакома с этими терминами.

– Простите, ваша честь.

Тэйлор крутила блокнот на столе.

– Как это влияет на способность суда установить ее подлинную личность?

– Подлинную личность? Травмы, заставившие ее разум скрыться за пеленой деперсонализации, еще не выявлены. Я пока не сумел установить ее подлинную личность.

Чем сильнее она пыталась прихватить его, тем проще оказывалось высвободиться из ее хватки. Кайл сказал себе быть осмотрительней.

– Хорошо известно, – продолжил он, – что одним из признаков пограничного расстройства личности является членовредительство и суицидальные угрозы.

– Насколько серьезны такие угрозы?

– В целом по стране восемь процентов госпитализированных с ПРЛ покушаются на самоубийство. Пять процентов успешно.

– Значит, – сказала Тэйлор, – девяносто пять случаев из ста неуспешны?

Коулман подскочил.

– Возражаю!

– Принято, – сказала Родригес. – Но расслабьтесь, мистер Коулман. Это не открытый процесс. Здесь нет присяжных заседателей, которых надо в чем-то убеждать.

Коулман сел на место.

– Когда полиция хотела забрать ее из мотеля, – сказал Кайл, – она пыталась перерезать себе горло.

Тэйлор быстро пошла на попятный.

– Больше вопросов к доктору Кайлу не имею – пока что.

Он расслабился. На лопатки она его не положила. Родригес кивнула Коулману.

– Можете перейти к перекрестному допросу.

Подошел Коулман.

– Доктор Кайл, знаком ли вам так называемый стокгольмский синдром?

– Возражаю! – выпалила Тэйлор.

– На каком основании? – спросила Родригес.

– Тот факт, что подозреваемая была заложницей, никак не связан ни с ограблением банка в Афинах, ни с ее участием в террористическом заговоре.

Родригес повернулась к Коулману.

– Ваш аргумент?

– Мы считаем, эти факты связаны. Когда кого-то подвергают унижениям, пыткам и угрожают смертью, у человека формируется сильная связь с похитителями, и…

– Возражаю!

– На каком основании, мисс Тэйлор?

– Ваша честь, по этому вопросу не имеется экспертных сведений.

– Принято. Мистер Коулман, пусть скажет слово свидетель.

Коулман снова повернулся к Кайлу.

– Будьте добры, расскажите суду, как стокгольмский синдром может проявиться у пограничного пациента в период расщепления личности.

Он сосредоточился исключительно на Коулмане, избегая пристального взгляда Рэйвен.

– Как нам известно из подобных случаев – к примеру, из случая похищения Патти Хёрст, – пытки, голод, изнасилование или страх изнасилования и убийства могут подавить даже самого устойчивого индивида. Постоянное внушение социальных и политических убеждений похитителей – как, в данном случае, пропаганда марксистско-ленинских взглядов 17N и насильственное обращение в ислам марксистской группой «Моджахедин-э халк» – могли посеять у нее сомнения в том, во что она верила всю свою жизнь. Даже в том, кто она такая. Когда все это сопровождается периодическими заверениями, что только эти группы небезразличны к ее судьбе, она принимает их точку зрения. Похитители убеждают ее, что спасут и позволят стать одной из них, – и ее охватывает чувство эйфории. Такие заложники часто влюбляются в своих похитителей.

– В ходе ваших терапевтических сеансов, – обратился к нему Коулман, – возникало ли что-то, указывающее на склонность пациентки с пограничным и истерическим расстройствами личности, какой является Рэйвен, к стокгольмскому синдрому?

– Истерическое расстройство личности не только обостряет половую активность, но также усиливает внушаемость.

– Какой реакции мисс Слэйд можно ожидать на допросе с пристрастием со стороны греческой полиции?

– Исследования показывают, что женщины в таких террористических группах, как МЕК, мотивируются на бо́льшую самоотверженность, чем мужчины. Я полагаю, что Рэйвен посчитала бы себя мученицей за правое дело, в которое ее заставили поверить. Если ее опустят под воду, она сознательно захлебнется прежде, чем ее вытащат. Какой бы пытке ее ни подвергли, это будет лишь подкреплять ее склонность к членовредительству. Для пограничных пациентов боль часто служит доказательством их реальности и усиливает их убежденность в том, что террористы – их друзья, а те, кто с ними борется, их враги.

По мере того как он это говорил, он отмечал, как улыбка одобрения на лице Рэйвен меняется выражением гнева. Наконец она вскочила и воскликнула:

– Ты манипулировал мной, Марти. Ты мой врач. Ты не должен раскрывать, что я рассказала тебе.

– Больше вопросов к свидетелю не имею, – сказал Коулман.

Родригес злобно глянула на Рэйвен.

– В таком случае, учитывая, что ограбление банка считается преступлением в обеих странах, я удалюсь для вынесения решения о том, следует ли экстрадировать Рэйвен Слэйд в Грецию для проведения допроса. Суд возобновит работу утром в понедельник.

Судья ударила молотком с такой силой, что треснула ручка.

Утром понедельника Дуган, стоя перед входом в зал суда, заметил, как в коридоре Рэйвен льнет к доктору Кайлу. Несложно предсказать, как она отреагирует, если судья прикажет ей вернуться в Грецию для допроса с пристрастием. Ему было жаль ее. Она была не виновата, что ее похитили. Как и в том, что ей промыли мозги. В зале суда у нее то и дело менялось выражение лица: внимательное, отстраненное, сердитое, смущенное. Однако, невзирая на ее психическое состояние, у нее в уме имелись ключи к катастрофическим пророчествам.

Он увидел, как Рэйвен поцеловала Кайла в щеку. Когда она направилась в женский туалет, Дуган подал знак помощнице судьи следовать за ней. Возможно, ему представился последний шанс образумить Кайла.

– Вы должны кое-что знать, – сказал он.

Кайл попятился.

– Мы не должны разговаривать.

– Послушайте, я знаю, что Греция не заявлена в списке стран, применяющих допрос с пристрастием, но я сам видел, как работает их «театр пыток».