— Это Сильвия, — сообщила она Лео. — Она видела нечто необычное сегодня утром, однако боялась кому-то об этом рассказать. Но, услышав о болезни мистера Рохана, она пришла ко мне с этой информацией.

— Зачем было столько ждать? — раздраженно спросил Лео. — Ясно же, что обо всем подозрительном надо докладывать сразу.

Мисс Маркс ответила с раздражающим спокойствием:

— Никто не вступится за служанку, которая случайно увидит что-то, чего ей видеть не следует. И, будучи девушкой разумной, Сильвия не хотела, чтобы из нее сделали козла отпущения. Вы даете нам гарантии того, что Сильвия не пострадает, если расскажет вам о том, о чем собиралась молчать?

— Даю слово, — сказал Лео. — Что бы там ни было. Рассказывай, Сильвия.

Горничная кивнула и прижалась к мисс Маркс, словно искала в ней поддержку. Сильвия была настолько тяжелее хрупкой гувернантки, что просто удивительно, как они обе не опрокинулись.

— Милорд, — заикаясь, проговорила девушка, — сегодня утром в буфетной я полировала вилки для рыбы и, когда понесла их в комнату для завтрака, чтобы положить на буфет — для филе из палтуса, — увидела мистера Меррипена и мистера Рохана. Они были на террасе и разговаривали. А доктор Харроу был в комнате. Он за ними наблюдал…

— И?.. Дальше что? — поторопил девушку Лео. У той дрожали губы.

— И мне показалось, что я видела, как доктор Харроу положил что-то в кофейник мистера Меррипена. Он полез за чем-то в карман и достал оттуда такую маленькую склянку, какие стоят на полках в аптеке. Но все произошло так быстро, что я не могу точно сказать, что он сделал. А потом он обернулся и посмотрел на меня. Я как раз входила в комнату. Я сделала вид, что ничего не видела, милорд. Я не хотела неприятностей.

— Мы думаем, что, возможно, Рохан выпил отравленный кофе, — сказала гувернантка.

Лео покачал головой:

— Мистер Рохан не пьет кофе.

— А разве не может такого случиться, чтобы сегодня утром он сделал исключение?

Нотки сарказма в ее голосе особенно раздражали Лео.

— Все возможно. Но это на него не похоже. — Лео вздохнул. — Проклятие. Я постараюсь выяснить, что именно сделал Харроу, если он вообще что-нибудь сделал. Спасибо, Сильвия.

Когда Лео вышел из комнаты, он едва не выругался, обнаружив, что мисс Маркс идет за ним по пятам.

— Не надо за мной ходить, мисс Маркс.

— Вы нужны мне.

— Идите куда-нибудь и свяжите что-нибудь. Проспрягайте глагол. Идите и делайте что-нибудь — что обычно делают гувернантки.

— Я бы не стала досаждать вам своим присутствием, — ехидно заметила гувернантка, — если бы у меня была хоть какая-то надежда на то, что вы самостоятельно справитесь с ситуацией. Но, глядя на вас, я могу сделать лишь одно заключение: вы ничего не можете без моей помощи.

Лео спросил себя, позволяют ли себе другие гувернантки разговаривать с хозяином дома в таком тоне. Пожалуй, все же нет. Почему, черт возьми, его сестры не могли нанять в гувернантки тихую любезную женщину, а не эту осу?

— У меня есть способности, которые вам никогда не повезет ни увидеть, ни оценить, Маркс.

Она презрительно фыркнула, продолжая идти за ним следом.

Дойдя до комнаты Харроу, Лео лишь для вида постучал и тут же вошел внутрь. Гардероб был пуст, и возле кровати стоял открытый сундук.

— Прошу прощения за вторжение, Харроу, — сказал Лео, почти не стараясь притворяться любезным, — но возникла неприятная ситуация.

— В самом деле? — Доктор Харроу совершенно не выглядел удивленным.

— Кое-кто заболел.

— Это неприятно. Я хотел бы помочь, однако, чтобы попасть в Лондон до полуночи, я должен вскоре уехать. Придется вам найти другого врача.

— Но врачебная этика обязывает вас помогать тем, кто нуждается в вашей помощи, — с раздраженным недоумением проговорила мисс Маркс. — Как насчет клятвы Гиппократа?

— Исполнение клятвы не является обязательным. И в свете недавних событий у меня есть полное право не оказывать вам никаких услуг. Вам придется найти другого врача, который о нем позаботится.

«О нем»?

Лео мог и не бросать взгляд в сторону мисс Маркс, чтобы убедиться в том, что она тоже заметила эту оговорку. Он решил потянуть время, чтобы заставить Харроу проговориться.

— Меррипен завоевал мою сестру в честной борьбе, старина. И то, что свело их вместе, началось гораздо раньше. Он появился в ее жизни немного раньше вас. Винить их не по-джентльменски.

— Я не виню их, — сжато ответил Харроу. — Я виню вас.

— Меня? — Лео был возмущен. — За что? Я не имею к этому никакого отношения.

— Как надо презирать своих сестер, лорд Рамзи, чтобы пустить в семью даже не одного, а двух цыган.

Краем глаза Лео увидел, что Хитрец крадется по застеленному ковром полу. Любопытное создание добралось до стула, на спинке которого висел темный сюртук. Встав на задние лапы, хорек принялся рыться в карманах.

— Мистер Меррипен и мистер Рохан — настоящие джентльмены, доктор Харроу, — чеканя каждое слово, сказала мисс Маркс. — Можно многое поставить лорду Рамзи в вину, но только не это.

— Они цыгане, — с брезгливой гримасой сказал Харроу.

Лео открыл рот, чтобы что-то сказать, однако мисс Маркс решила продолжить лекцию:

— О человеке следует судить по тому, чего он достиг, доктор Харроу. И по тому, как он поступает тогда, когда на него никто не смотрит. И, поскольку живу под одной крышей с мистером Меррипеном и мистером Роханом, я могу с уверенностью утверждать, что они оба достойные, прекрасные люди.

Хитрец между тем достал что-то из кармана сюртука и завертелся на месте в победном танце. Он медленно начал отступать, перемещаясь прыжками, по периметру комнаты, опасливо поглядывая на Харроу.

— Простите меня, если я не могу принять оценку качеств того или иного человека от такой женщины, как вы, — сказал Харроу, обращаясь к мисс Маркс. — Если верить слухам, вы в прошлом допускали слишком тесную близость с некими небезызвестными джентльменами.

От возмущения мисс Маркс сделалась бледной как полотно.

— Как вы смеете?

— Считаю ваше замечание совершенно неуместным, — сказал Лео, обращаясь к Харроу. — Очевидно, что ни один мужчина в здравом уме не допустит ничего скандального с Маркс. — Видя, что Хитрец направился к двери, Лео взял гувернантку под острый локоть. — Пойдемте, мисс Маркс. Не будем мешать доктору упаковывать вещи.

В этот самый момент Харроу заметил хорька, который нес в зубах маленький аптекарский пузырек. У Харроу глаза полезли на лоб, и он побледнел.

— Отдай это мне! — воскликнул он и побежал за хорьком. — Это мое!