— Насколько я понял, Перри, вы предполагаете, точнее, вы почти уверены, что Алекс Джефферсон в свое время подстроил все так, чтобы подозрения в убийстве пали на Энди Дорэна, — подытожил он.

— Да.

— Но зачем ему это?

— Взгляните на ситуацию со стороны, Тарджент, — заторопился я. — Его собственный сын случайно становится единственным свидетелем убийства. И сразу же после этого как из-под земли появляется старший Джефферсон и немедленно вмешивается в расследование. Как вы сами-то думаете, для чего ему все это было нужно? Ничуть не сомневаюсь, что до этого дня он слыхом не слыхивал ни об Энди Дорэне, ни об этой девушке, которую потом нашли убитой. Единственное, что связывало их, это его сын. Который, кстати, попытался при первой же возможности исчезнуть из города, даже не дожидаясь окончания расследования.

— Судя по всему, вы предполагаете, что сын Джефферсона был больше чем обычным свидетелем? — прищурился Тарджент.

— Да, именно это я и подозреваю, — твердо ответил я. — И поэтому все, что нам нужно в первую очередь доказать, это связь между Джефферсоном и тем типом, который наведывался к Донни Уорду. Уорд испугался и не захотел с вами говорить. Чудесно. Ничуть не удивляюсь этому. Он до смерти боится Дорэна, опасается, что тот охотится за ним, чтобы отомстить. Что он доберется до него точно так же, как уже добрался до Алекса Джефферсона. Я его не виню, его страх мне понятен, как понятно и то, почему он все-таки отважился поговорить со мной: надеялся, что мне удастся повидаться с Дорэном.

Тарджент молча кивнул и снова принялся строчить в своем блокноте.

— Валяйте, проверьте все, что я вам сейчас рассказал, — предложил я. — И увидите, что все подтвердится. Знаю, что вы не верите, Тарджент, ну, так убедитесь собственными глазами.

— Вообще говоря, я почти не сомневаюсь, что подтвердится, — буркнул он вдруг, перестал царапать ручкой в блокноте, захлопнул его и сунул в карман. Судя по щетине, он не успел побриться. Проведя тыльной стороной ладони по лицу, Тарджент недовольно скривился и посмотрел на меня. — Похоже, вы серьезно поработали, — проворчал он. — То, что вам удалось раскопать, выглядит убедительно… чертовски убедительно. Я имею в виду, учитывая, что супруги Хит рассказали мне то же самое, что и вам, это делает ваши слова еще убедительнее. И, в общем-то, вы правы — все это вдобавок выглядит вполне правдоподобно. Как что-то, что вполне можно проверить.

Почему-то мне это не понравилось, не понравился его тон, и еще больше не понравилось то невозмутимое спокойствие, с которым он принял мои слова.

— Что у вас на уме, Тарджент? — резко спросил я.

— Только то, что уже сказал: что вы чертовски хорошо поработали детективом, — пожал плечами он. — И, гляжу, даром времени не теряли. То есть… вот дерьмо! Перри, за сколько вы все это провернули — за какие-то пару дней?

— Да.

— Кстати, а что навело вас на эту мысль? — с любопытством спросил он.

— Та фраза, которую обронил нападавший — насчет расплаты за пять лет. Я ведь уже вам говорил. То, что Дорэн — или другой, неважно, кем бы он там ни был, — сослался на тот телефонный звонок.

— Хм-м… Но все равно чертовски быстрая работа!

— У меня почему-то странное чувство, что это не просто комплимент. Но мне, в общем-то, все равно — лишь бы вы отнеслись ко всему этому серьезно и потрудились хотя бы проверить мои слова.

— О, насчет этого не переживайте — обязательно проверю.

— Вот и хорошо. Проверьте и после этого вычеркните меня из списка подозреваемых.

Тарджент нахмурился, уныло покачав головой.

— Вот с этим, боюсь, будут проблемы. Сказать по правде, пока не вижу причины, почему бы из-за всего этого с вас следует снять все подозрения.

— О чем, черт побери, вы толкуете? — возмутился я. — Если все это так или иначе связано с Дорэном…

— Если связано, — перебил меня Тарджент, — то я просто добавлю и его в этот список. Но вычеркивать вас? Думаю, пока рано. Послушайте, Перри, давайте вернемся немного назад. Вспомните, с чего все началось. Вспомнили? Кто-то принялся шантажировать Алекса Джефферсона, вымогать у него деньги. Вытянул из него некоторую сумму, после чего переключился на вдову Джефферсона. Но что в первую очередь послужило средством шантажа? Каким рычагом он воспользовался? Трудновато шантажировать человека, если у вас нет ничего в рукаве, согласны? Если вам не удалось выведать чью-то тайну, обнаружить, что у кого-то в шкафу прячется скелет. А добиться, чтобы тебе заплатили? Убедить того, кого шантажируешь, чтобы он не просто заплатил тебе за молчание, но отвалил по-настоящему крупный куш? Для этого нужно выведать по-настоящему важную тайну. Такую тайну, где речь может идти о чем-то чрезвычайно серьезном, о чьей-то криминальной деятельности, например, о каком-то тайном заговоре, о сокрытии преступления… О чем-то вроде того, — Тарджент задумчиво побарабанил пальцами по своему блокноту, — о чем вы только что рассказали мне.

— То есть вы что же, подозреваете, что я сам узнал обо всем этом примерно месяц назад, после чего решил шантажировать Джефферсона?!

— Кто-то же его шантажировал, — невозмутимо проговорил Тарджент, — а до сих пор вы единственный, кто предположил, что могло послужить основанием для шантажа. И, что любопытнее всего, вы по-прежнему идеально подходите на роль подозреваемого. И ко всему прочему вы детектив. Бывший полицейский. Ваш опыт может помочь вам узнать столько о жизни любого человека, докопаться до таких деталей, которые любителю даже в голову не придут.

— Меня не интересовал Алекс Джефферсон и его жизнь. И я не имел с ним дела с того самого вечера в загородном клубе, я ведь уже не один раз говорил вам об этом, Тарджент. Вам придется в это поверить.

— Кстати, очень удачно, что вы сами заговорили о том вечере, Перри. Как-то на днях мне рассказали очень интересную историю. А знаете кто? Один человек, который в тот вечер тоже оказался на парковке. Помните, что вы кричали Джефферсону в тот вечер прямо перед тем, как наброситься на него?

— Я тогда много чего кричал, — кисло заявил я.

— Ну, то, о чем я говорю, вы наверняка помните.

Я посмотрел ему в глаза.

— Я поклялся, что прикончу его.

— Именно так мне и сообщили. И вот теперь хочу задать вам один вопрос — именно это вы и сделали?

Конечно, я многое мог на это сказать. Я мог возмущаться, приводить контраргументы и доводы в свою защиту, но я проглотил это и не стал ничего говорить. Ничего хорошего из этого не вышло бы. Тарджент, судя по всему, уже считал меня убийцей и настроился повесить все на меня. И было бесполезно убеждать его в обратном — во всяком случае, до тех пор, пока мы не отыщем кого-то, кому наручники подойдут лучше, чем мне, и кто вдобавок окажется настолько любезен, чтобы сознаться. А может, Тардженту и этого покажется мало.

— Послушайте, Тарджент, — вмешался Джо, — почему вы упорно игнорируете тот факт, что Дорэн бежал из тюрьмы и в день убийства уже был на свободе? Неужели вы не считаете это важным? Или, по-вашему, это простое совпадение?