налево, потом направо. Убеждаешься, что на тебя не едет автомобиль, и лишь после этого переходишь дорогу.

— Как чудесно. И ведь ни одного единорога, зато как много магических карет!

— Они работают не за счёт магии, а на технических принципах.

— И как же?

— Внутри установлен сложный механизм. Сердцем автомобиля является двигатель, внутри которого сгорает топливо. Из-за этого образуются газы, которые создают давление, которое в свою очередь толкает поршень. Поршень за счёт хитрого крепления к специальному валу раскручивает последний. Вращение через другие механизмы передаётся на колёса.

— Я же говорю — магия!

— Технология.

— Какая разница? — пожала она плечами. — Как по мне, больше на магию похоже. А остальные штуки как работают? Например, освещение и те штуки, которые передают картинку и голос.

— Они работают от электричества. Там сложная система электронной начинки, которая воссоздаёт визуальную картинку и звук.

— Угу, понятно… Снова магия.

— Технология!

— А откуда берётся ваша мана? Эта, которая электричето.

— Электричество. Оно получается так же, как в автомобиле. В огромных печах сгорает топливо, которое греет водяной котёл. Образуемый в процессе пар крутит турбину, которая вырабатывает электричество.

— Я поняла!

— Да ладно? — Кац приподнял брови. — И что же ты поняла?

— У вас цивилизация огня! Вы вместо маны повсюду пользуетесь огнём.

— К-хм… И не поспоришь.

— Жан, а куда мы идём? К тебе домой?

— Неплохо бы, но это бесполезно. Мой дом мэрия наверняка уже продала с аукциона.

— Это как?

— Капитализм, детка. Официально прославляется частная собственность, а на самом деле тебе ничего не принадлежит. Дом, машина и любое крупное имущество твоё лишь до тех пор, пока ты исправно платишь за него налоги, страховку и коммунальные платежи. Стоит на некоторое время задержать платежи, как к тебе придут представители власти и отберут всё имущество. Поскольку я пятнадцать лет отсутствовал и ничего не платил — всё давно уже отобрали и распродали.

— Кошмар! Вы будто не владельцы своей собственности, а государственные батраки-арендаторы.

— Так и есть. Хороший раб тот, кто не подозревает о том, что он раб, а думает, будто свободен. А насчёт конечной точки маршрута… Надеюсь, ты не забыла, что нужно забрать наши вещи?

— Думаешь, те люди нам их отдадут? — нахмурилась Флора.

— Пьер с Жаклин мне показалось честными людьми. По крайней мере, они на нас не заявили в жандармерию. Иначе меня оттуда так просто никто бы не выпустил.

— Далеко идти?

— До их гостиницы минут тридцать. Вообще-то, тут не принято ходить пешком на такие расстояния. Для этого существует общественный транспорт. Но поскольку у нас нет денег, то придётся прогуляться.

— Всего полчаса, — фыркнула полугоблинша.

Её внешность привлекала внимание окружающих. Но культурные французы ненадолго задерживали на ней взгляд. Хотя встречались среди них наглые чернокожие, которые откровенно пялились на них обоих.

— Не нравятся мне эти чёрные, — зыркнул он на одного такого взглядом матёрого убийцы. Тот мгновенно отвёл взгляд, будто почуял, что ему сейчас свернут шею как куренку. — Что-то слишком много дикарей стало на улицах Гренобля. Пятнадцать лет назад такого не было.

— А что с ними не так? — обратила она свой взор на прибавившего шаг афрофранцуза.

— Так-то во Франции много чернокожих. Но по ним сразу видно, что они воспитывались в этой стране. Налёт цивилизации, так сказать. А по этим сразу заметно, что они какие-то мутные и дикие. Глазами сверкают так, словно хотят залезть тебе в карман, ограбить и изнасиловать. Дикари, одним словом. Так-то я никогда не имел ничего против людей с любым цветом кожи, глаз, волос и прочего. А вот гопоту и гоблинское дикарство не люблю.

— Пф! — весело фыркнула Флора. — А кто любит? А рабство у вас есть?

— Только корпоративное.

— Это как?

— Это когда работаешь с утра до вечера, чтобы прокормить себя и свою семью. Стоит потерять работу, как становится нечего жрать. А вообще есть полудикие страны, в которых в глухомани до сих пор негласно существует классическое рабство, как у ромеев.

— В общем, всё, как у нас, только магия другая.

В гостинице их просто так к номеру не пустили. Администратор позвонил в номер, после чего в холл спустилась Жаклин.

— Ой, ребята. У вас всё нормально?

— Вашими стараниями, — кивнул Жан-Поль. — За что мы оба вам очень благодарны. Как там наши вещи?

— Сейчас принесу.

Жаклин снова поднялась наверх и через минуту спустилась с рюкзаком парня.

— Я ваших ящерок покормила. Правда, сначала я подумала, что они умерли. Пришлось лезть в интернет. А там написали, что они просто могут спать. Я не знала, чем их кормить, но снова в интернете поискала. Видели бы вы, как Пьер ловил для них мух! Так много я давно не смеялась.

— Спасибо за помощь, Жаклин. Я с вами обязательно свяжусь.

После прощания Флора и Жан-Поль со своими вещами покинули гостиницу. На улице девушка заглянула в рюкзаке и принялась внимательно изучать содержимое.

— Ну как там наши питомцы?

— Саламандры живы. Только те люди зачем-то их вывели из анабиоза. А я всё ещё не могу колдовать, чтобы заново их усыпить. Придётся их кормить.

— Покормим. Только сначала нам самим нужно найти пропитание. А для этого нужны деньги.

— Золото?

— За ним нужно идти в ущелье. Для этого следует купить альпинистское снаряжение. На это опять же нужны деньги. Так что получается замкнутый круг.

— Уверена, что ты что-нибудь придумаешь. Поцелуешь самую больную в мире волшебницу?

— Нет.

— Жан, ты бука! — надулась Флора.

— Меня только что выпустили жандармы, Фло. Если я на улице буду целоваться с лолей, то сразу же снова туда загремлю. И вообще, хватить болтать. Деньги сами собой не появятся.

Глава 29

— Куда мы идём дальше? — Флора горела энтузиазмом, словно туристка, приехавшая в большой город из глухой деревни. С её лица не сходила восторженная улыбка.

— В префектуру. Мне нужно восстановить документы.

— Хотелось бы для начала покушать.

— Фло, мы можем покушать лишь в одном случае — если у нас остались запасы из твоего мира.

— Остались. Как раз на один перекус.

— Рядом парк. Предлагаю пройти туда.

После перекуса в парке парочка направилась в префектуру.

Жан-Поль никогда не любил общаться с чиновниками. Он и забыл, сколько головной боли способна доставить бюрократия. Надежды на быстрое восстановление документов рухнули в одночасье. Из префектуры он вышел в не самом лучшем настроении.

— Жан, ты выглядишь расстроенным, — с беспокойством смотрела на него Флора. — Тебе чиновники сказали что-то плохое?

— А когда они говорили что-то хорошее?

— Действительно, — кивнула она. — От наших чиновников тоже ничего положительного ждать не стоит. Всё больше