Кристина дождалась, чтобы слуги убрали суповые тарелки, и задала следующий вопрос:

– А ваш брат Гастон был похож на вас?

– Гастон? – Казалось, Леон с отвращением выплюнул это имя. – Он был просто клоуном, которого интересовали только карты и выпивка. Если бы я не вмешался, он проиграл бы все наше наследство. Брайервуд бы сейчас принадлежал чужаку.

– Поместье очень красивое, – заметила Кристина, отрезая небольшой кусочек сочного ростбифа. – Было бы несправедливым лишиться своего дома.

– Да, я тоже так решил. Вот почему я сделал все возможное, чтобы оно не попало в чужие руки.

Кристина расширила глаза от любопытства.

– Что же вы сделали, месье, чтобы спасти свой дом?

– Эти методы не предназначены для нежных ушек, дорогая. – Он помрачнел.

– Похоже, вы не очень-то любили вашего брата, – впервые заговорил Рид. – Или я ошибаюсь?

Тяжелые веки Леона слегка опустились.

– Нет, мы не были близки, являясь, по сути дела, братьями только наполовину. У нас один отец, но разные матери. Возможно, это объясняет, почему отец назначил Гастона основным наследником.

Кристине стало совершенно ясно, что Леон презирал своего старшего брата. Потеря прав на Брайервуд в результате игры, должно быть, привела его в ярость, что и послужило мотивом мерзкого преступления.

– Поступки вашего брата достойны порицания, – сочувствующе вздохнула она, призывая на помощь все свои актерские способности, чтобы скрыть настоящие чувства.

– Мой брат был слабаком. И дураком! – Леон осушил свой бокал с вином, стараясь не потерять самообладания. – И достаточно об этом. Считается плохой приметой дурно отзываться о покойниках.

Кристина с улыбкой наклонилась к нему.

– Никогда бы не подумала, что вы верите в приметы, месье.

Леон недовольно поморщился.

– Вы скоро узнаете, что и в самом Новом Орлеане, и в его окрестностях очень многие суеверны. Это из-за верований вуду, которые привезли с собой рабы.

Звон разбившегося стекла привлек их внимание. Осколки хрустального графина лежали в луже вина. Ролло, горестно сморщившись, старался побыстрее все убрать. Леон со злостью отшвырнул салфетку и пошел через зал.

– Ты неуклюжий идиот! – Он возвышался над беспомощным слугой, – Посмотри, что ты наделал. Это было одно из лучших моих вин. Мне следовало бы приказать, чтобы тебя выпороли.

– Простите, хозяин. Не знаю, что со мной случилось. – Ролло нервно дернул головой, продолжая собирать осколки. – Графин просто выскользнул у меня из рук. Должно быть, старею.

– Минни! – закричал Леон. – Захвати щетку и помоги Ролло убрать все. – Он рывком одернул камзол, потом, уже спокойнее, обратился к гостям: – К счастью, внизу есть еще одна бутылка такого же. Извините, но я вынужден пойти за ней сям, поскольку никому нельзя доверить даже простого дела.

Оставшись наедине с Ридом, Кристина наклонилась к нему поближе и шепотом спросила:

– Тебе не кажется странным то, как ведет себя Ролло каждый раз, когда видит тебя? Он становится таким нервным, испуганным. – Задумчиво прикусив губу, она уставилась на согнутую фигурку слуги, но Ролло не поднимал глаз от винного пятна. – Не думаешь ли ты, что он тебя узнал?

Рид тоже посмотрел на сгорбившегося негра.

– Не могу сказать, что я когда-либо его встречал.

– Может быть, в Испании?

– Возможно. – Рид с отсутствующим видом крутил в руках ножку бокала. – В ту ночь в казино было много народа. Но я не припоминаю, чтобы видел его.

Вскоре вернулся Леон, с триумфом неся бутылку вина. Его, казалось, обрадовало, что гости ожидали его прихода в угрюмом молчании. Снова заняв место во главе стола, он продолжал играть роль радушного хозяина, рассказывая об уникальных традициях города и его красочной истории. После обеда он пригласил Рида в библиотеку, чтобы насладиться бренди и сигарами.

Кристине хотелось обдумать те сведения, которые она получила. Она не могла избавиться от мысли, что у Ролло имеется ключ ко всей этой истории. Когда они с Ридом въезжали в Брайервуд, Кристина заметила узкую тропинку, ведущую к побеленным служебным помещениям и к хижинам рабов позади них. Она решила поискать слугу.

Темнота окутала ее жарким, колдовским дыханием тропиков. Серебристый серп луны то скрывался, то вновь появлялся среди облаков в темно-синем небе. Аромат жасмина разносился в воздухе. «Ночь, созданная для любви». Эта мысль пронеслась у нее в голове, и она представила себе, как они с Ридом, держась за руки, идут по дорожке к реке. Как он обнимает ее… целует.

«В моей жизни нет места для тебя». Мечты, одни только мечты. По щеке Кристины поползла слеза, и она смахнула ее. Несмотря на принятое решение, ее охватили сомнения. Борясь с охватившими ее отчаянием и любовной тоской, она чуть не столкнулась с понурой фигуркой, появившейся из какого-то подвала.

– Ролло? – Она вздрогнула. – Ты меня напугал.

– П-простите, мэм. – Слуга прижимал к узкой груди ящичек из тикового дерева и был готов броситься бежать при малейшей возможности.

– Пожалуйста, не убегай. – Она успокаивающе улыбнулась. – Сейчас такая прекрасная погода, и я решила прогуляться после чудесного обеда. Скажи, Ролло, ты давно служишь у месье дю Бопре?

– Да, мэм. – Он энергично потряс головой. – Почти всю жизнь я провел у них в семье.

Ролло попытался уйти, но Кристина пошла с ним рядом.

– Как интересно. И всегда был слугой господина Леона?

– Нет, мэм. Раньше я служил его брату.

Кристина сделала вид, будто вспоминает, о ком идет речь.

– А, ты, должно быть, имеешь в виду Гастона? Братья были похожи?

Ролло избегал смотреть на нее.

– Нет, мэм. Такие разные, как день и ночь.

Кристина обдумывала, каким образом, не вызывая подозрений, узнать у слуги, не сопровождал ли он своего господина во время поездки в Испанию. Она не хотела показаться чересчур любопытной и тем спугнуть Ролло.

—Простите, мэм, – извинился он. – Господин Леон ждет сигары. Он злится, если его заставляют ждать слишком долго. – И Ролло поспешил дальше.

Раздосадованная, Кристина пнула камешек на дороге. Внутреннее чутье подсказывало ей, что слуга опознал Рида Что помешает ему поделиться своими подозрениями с хозяином? Пока Леон слишком увлечен ею, чтобы уделять много внимания Риду. Но когда это закончится... Она должна убедить Рида покинуть не только Брайервуд, но и Новый Орлеан. Его карточный домик вот-вот рухнет.

Вечер тянулся, казалось, бесконечно. Наконец пришло время пожелать друг другу спокойной ночи и удалиться каждому в свою комнату. Кристина ходила по спальне. Сквозь открытое окно доносились звуки с далекого болота. Сейчас, с наступлением ночи, топь, казалось, ожила – слышались крики каких-то птиц и ночных животных, раздавался рев самца аллигатора.